Леонид Милов - История России ХХ - начала XXI века
На официальном уровне было признано создание к концу 30-х гг. административно-командной системы, охватившей не только экономику, но и распространившуюся на надстройку. При признании «противоречивости» оценки Сталина, больше говорилось о беззакониях, совершенных им и «его ближайшим окружением». Указывая на необоснованность репрессий против руководителей партии, государства, а также деятелей культуры, Горбачев призвал довести до конца приостановленный в середине 60-х гг. процесс реабилитации невинно пострадавших. Политическая реабилитация Н. И. Бухарина, прозвучавшая в докладе, положила этому начало. В докладе было названо имя Л. И. Брежнева как человека, прямо ответственного за нарастание негативных процессов в жизни общества в 70-х — начале 80-х гг.
Доклад Горбачева привел к радикализации политики гласности, которая в свою очередь вела к поляризации общественных настроений и впоследствии — к политическому размежеванию. Активно велась кампания по «дебрежневизации»: в печати разоблачались факты злоупотреблений и коррупции, в которых были замешаны многие «первые лица» эпохи «застоя». Особенно большой резонанс вызвала информация по так называемому узбекскому делу — о крупномасштабных хищениях в республике. Новый мощный импульс получила и кампания по «десталинизации», принявшая широкий размах и имевшая различные формы. В январе 1988 г. при ЦК КПСС была создана комиссия по реабилитации жертв репрессий конца 30-х гг. Одновременно разворачивается «десталинизация» «снизу». Учрежденное рядом творческих организаций историко-просветительское общество «Мемориал» ставило своей задачей содействие полной реабилитации жертв репрессий, оказание помощи пострадавшим от них лицам, создание на территории СССР памятника жертвам сталинизма, восстановление исторической правды о незаконных и террористических методах политической деятельности.
Однако происходящее неоднозначно оценивалось общественным сознанием, так как под лозунгом «возрождения ленинского облика социализма» в средствах массовой информации развертывается кампания по «демифологизации» прошлого, в ходе которой начинается критика идеологических ценностей социализма. На страницах некоторых изданий ликвидация «белых пятен» постепенно превращалась в закрашивание черной краской целых исторических периодов. При этом с понятием «сталинизм» все чаще начинают ассоциировать все происходившее в стране в 20-х — середине 50-х гг., ставить под сомнение социалистичность построенного в СССР общества.
Все это привело к тому, что на рубеже 1987—1988 гг. начинается размежевание относительно проводимого в стране курса. При этом одни полагали, что преобразования идут слишком медленно и не дают результатов — именно в таком духе было оценено выступление Б. Н. Ельцина на октябрьском (1987 г.) пленуме ЦК. Другие полагали, что под флагом перестройки идет «сдача» социализма, при том что цели «реформаторов» остаются туманными. Эти настроения нашли отражение в нашумевшей весной 1988 г. статье Н. А. Андреевой «Не могу поступиться принципами». Обе позиции были резко осуждены «горбачевцами». Ельцин даже был лишен своего поста в Московском горкоме КПСС.
Главным политическим событием 1988 г. явилась XIX Всесоюзная партийная конференция. Она проходила в совершенно новой атмосфере, отразившей перемены последних лет. Это был первый относительно свободный за многие годы форум, на котором прозвучали действительно разные точки зрения по ключевым проблемам. Неравнодушие аудитории проявилось в бурных овациях одним и «захлопывании» других. Влияние конференции на идейный климат в обществе было усилено трансляцией ее работы по телевидению.
Выступление Горбачева свидетельствовало о дальнейшей идейной эволюции партийного лидера: в качестве «общечеловеческих» прозвучали те принципы, которые ранее считались атрибутами «буржуазной демократии»: права человека, правовое государство, разделение властей, парламентаризм. Фактически было заявлено о намерении создать гражданское общество.
Новые подходы были конкретизированы в предложениях по реформе политической системы общества, которые затрагивали два базовых института: государство и партию. Предполагалось реально разграничить их функции. Партии предстояло уйти из сферы оперативного управления социальными процессами. Демократизации общества, усилению влияния граждан на принятие решений были призваны способствовать два новых государственных института: съезд народных депутатов и действующий на постоянной основе парламент. При этом была предпринята попытка обеспечить плавный переход от старой политической системы к новой. Из общего числа в 2250 депутатов, которые должны были составить корпус народных избранников, 750 предполагалось выбирать от так называемых общественных организаций на их съездах и пленумах — имелись в виду партийные, профсоюзные, кооперативные, молодежные, женские, ветеранские, научные, творческие и другие организации. Это предполагало менее болезненное встраивание активной части традиционной элиты в новую политическую систему, что должно было умерить возможное сопротивление реформе, обеспечить преемственность власти и управления.
На конференции прозвучали и критические выступления в адрес нового партийного руководства. Обращали внимание на то, что за три года не удалось добиться ощутимых перемен, прежде всего в социально-экономической сфере. Звучали и упреки в отсутствии ясного плана преобразований, чрезмерной импровизации. Наиболее ярким выступлением, отразившем скептическое отношение к происходящим переменам, стала речь писателя Ю. В. Бондарева. Многие сочли точным его сравнение перестройки с самолетом, который подняли в воздух, не зная, «есть ли в пункте назначения посадка».
Осенью 1988 г. развернулась работа по реализации мер, намеченных XIX партконференцией. Удовлетворив «просьбу» А. А. Громыко об уходе на пенсию, М. С. Горбачев 1 октября 1988 г. возглавил Президиум Верховного Совета СССР, сконцентрировав, таким образом, в своих руках высшую партийную и государственную власть. Та же сессия Верховного Совета утвердила поправки к Конституции СССР, которые узаконили будущую реформу политической системы. В сентябре началась крупнейшая за многие годы реорганизация аппарата ЦК КПСС. Вместо более чем двадцати «отраслевых» отделов были созданы шесть комиссий в соответствии с основными направлениями партийной работы в новых условиях. Все комиссии возглавили секретари ЦК. Значительно сократилась общая численность сотрудников аппарата, что подчеркивало стремление освободить высшие партийные органы от функций оперативного управления. В то же время к работе в ЦК привлекались специалисты, не «отягощенные» опытом длительного пребывания на аппаратной работе, призванные формировать ее современный стиль. Создаваемая в Центре модель должна была стать образцом для нижестоящих партийных комитетов.
На идеологический фон осени 1988 г. оказывали влияние и другие события. Постановлением ЦК КПСС от 20 октября было отменено постановление ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград», а в редакционной статье «Коммуниста» были дезавуированы и другие партийные акты второй половины 40-х гг. по вопросам культуры и искусства. Были предприняты дополнительные меры по возвращению из спецхранов ранее изъятых из широкого обращения книг и журналов. Активизировала свою работу Комиссия Политбюро по реабилитации жертв необоснованных репрессий. Ее итогом стало принятие мер по отмене решений внесудебных органов («двоек», «троек» и др.). Комиссии по реабилитации было разрешено создавать и при Советах различных уровней.
Еще одним важным шагом в сфере идеологии была отмена ограничений на подписку газет и журналов на 1989 г. К тому времени безлимитно печатались только издания КПСС. Ограничения же касались главным образом непартийных и неполитических изданий, пользовавшихся большим читательским спросом; в 1987—1988 гг. к ним прибавилась и общественно-политическая литература оппозиционного плана. И не случайно «неформальные» объединения активно участвовали в кампании за отмену ограничений на подписку. В результате впервые в 1989 г. граждане СССР могли свободно выбирать газеты и журналы по «своему вкусу». Это был крупный шаг в отходе от административных методов регулирования информационной сферы, превращении прессы в самостоятельный субъект идейных и политических баталий в условиях стремительной поляризации общества.
Расширение информированности, поощрение социально значимой самодеятельности, постепенное возвращение некогда изъятых имен и идей значительно стимулировали интеллектуальную активность прежде всего в научной и творческой среде. И хотя партийное руководство старалось регулировать этот процесс, определять рамки становилось все труднее. В постановке волнующих ее проблем интеллигенция начинает чувствовать себя намного свободнее, выходя за формально установленные пределы. Так, фактически явочным порядком, «снизу», осенью 1988 г. началась постепенная реабилитация А. И. Солженицына. Группа писателей и кинематографистов поставила вопрос об отмене дискриминационных мер в отношении Солженицына и о восстановлении его в Союзе писателей. В партийном и государственном аппарате предложения о реабилитации писателя поначалу вызывали активное неприятие. Не было единства и в Политбюро. Однако Горбачев не захотел ссориться с интеллигенцией. В результате в 1989—1990 гг. в центральных журналах началась публикация наиболее острых антисоветских произведений писателя, в частности «Архипелага ГУЛАГ».
