Большое шоу в Бололенде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод
Шафрот был им весьма увлечен, несмотря на его изношенное состояние. Он написал своей матери, что после двух ночей, проведенных в их спальном вагоне, он и его коллеги переехали во «дворец... с его мраморными лестницами, салонами с расписными потолками и тому подобными вещами». Предполагается, что Кэрролл сказал одному из американцев, прибывших со вторым контингентом АРА, об этом внушительном сооружении: «Оно должно быть способно выдержать длительную осаду», — замечание, которое может отражать мрачную атмосферу тех первых дней или быть просто проявлением черного юмора.
Спиридоновка, 30, в конечном итоге, должна была служить исключительно штаб-квартирой АРА, поэтому оставалась проблема с поиском достаточного жилого пространства. Поиски затянулись, и через несколько недель Кэрролл озвучил угрозу, едва ли правдоподобную, посадить своих людей на поезд и вернуться в Ригу. Это побудило Литвинова предложить, возможно, более серьезно, чтобы они переехали в Петроград, где было достаточно жилья.
Преимуществом Петрограда было то, что он избавился от центрального правительства, виновника стольких заторов в Москве, но это было единственное преимущество, которое он получил от такого поворота событий, ускорившего его упадок и решившего его судьбу. Петроград, который стал новой столицей России вскоре после своего основания в 1703 году, был основан как Санкт-Петербург, а не обычным способом возникновения и процветания мегаполисов, то есть за счет торговли. Петр Великий построил свой город на болотах вдоль реки Невы с целью дать России «окно на Запад», как говорится в этой избитой фразе. Таким образом, это было самое неестественное творение. Как только правительство Ленина покинуло город и он перестал быть столицей, он был в некотором смысле обречен. Поскольку в ходе Революции торговля и промышленность города постепенно были парализованы, его жители покинули город в еще большем количестве, чем москвичи из новой столицы, эвакуация правительственных и партийных бюрократов усилила массовый отток.
Шафрот проезжал по Петрограду весной 1922 года и ощутил эту невосполнимую потерю: в городе не было «такого оживленного воздуха, как в Москве, и на его широких улицах витала атмосфера величия, которое ушло, чтобы не вернуться снова». Конечно, Петроград снова станет, как Ленинград, промышленным центром и переживет Вторую мировую войну, испытание похуже, чем в 1918-1920 годах. Но без центрального правительства России, которое придало бы смысл его величественной имперской архитектуре и компенсировало бы ее пограничное расположение, вторая столица никогда не восстановила бы свою былую духовную жизнеспособность. Восемьдесят лет спустя, снова став Санкт-Петербургом, он, хотя и сохранил большую часть своей первоначальной жуткой красоты, отмечен той же атмосферой утраченного величия, которую Шафрот заметил в 1922 году.
В любом случае, Литвинов знал, о чем говорил. Хотя в Петрограде было снесено около пяти тысяч зданий, использовавшихся в качестве топлива, резкое сокращение населения более чем компенсировало исчезновение архитектуры. Итак, вопрос жилья не волновал американцев, прибывших в Петроград в последние дни августа, как раз перед посадкой 1 сентября первого корабля с продовольствием «Феникс». Глава АРА Петроградского района Карлтон Боуден, бывший стипендиат Родса, работал в Комиссии по оказанию помощи в Бельгии и АРА в Венгрии. Прибыв по железной дороге прямо из Ревеля, он предпринял быстрые действия, прочесав город в поисках подходящего помещения для кухонь, подобрав местный персонал для их обслуживания, наняв клерков, секретарш, шоферов и других сотрудников для своего штаба и выполнив целый ряд других задач, связанных с организацией операции по оказанию продовольственной помощи.
Боуден был одним из тех, кто берет на себя ответственность в АРА, неизлечимо нетерпеливый и не вполне удовлетворенный, если только он не руководил собственным шоу. В его первом послании в Лондон после того, как он осмотрел город, говорилось: «Мы определенно пришли по адресу». 6 сентября он открыл первую кухню АРА в Советской России — в школе № 27 на Мойке, 108, — хвастаясь, что «любые сомнения, которые могли быть у советских властей относительно того, имели ли люди Гувера серьезные намерения, были развеяны быстротой, с которой механизм был приведен в движение.
На этих американских кухнях, которые вскоре начали появляться тысячами в сотнях городов Советской России, предлагались сбалансированные блюда, состоящие из определенного сочетания белого хлеба, кукурузной крупы, риса, свиного сала, молока, какао и сахара. Через четыре дня после Петрограда Москва открыла свою первую и самую большую кухню — достаточно большую, чтобы называться пунктом кормления детей, — в бывшем ресторане «Эрмитаж», известном до революции месте сбора, где состоятельные люди экстравагантно ели и танцевали под цыганскую музыку по-русски.
Боуден был отправлен на старт скаковой лошади. В течение пары недель его команда местных врачей обследовала около ста тысяч детей, приняв сорок две тысячи на питание в 120 кухнях АРА с намерением увеличить общее количество до пятидесяти тысяч, как только поступит достаточное количество еды. Тем временем в Москве рассчитывали накормить сто тысяч детей в сентябре месяце. В столицах, без сомнения, было серьезное недоедание, даже были случаи, когда дети умирали от голода. Этим городам, в частности Москве, приходилось справляться с растущим числом беженцев, прибывающих поездами, спасаясь от голода.
Боуден понимал, что основное прокормление должно осуществляться в крупных городах, где в нем больше всего нуждались, что крестьяне неплохо обеспечивали себя до начала голода и прекрасно справятся сами. Конечно, он не мог знать об этом из первых рук, поэтому, должно быть, получил нагоняй от петроградской интеллигенции и бывших состоятельных людей. Каким сильным потрясением, должно быть, было для него тогда, ближе к концу сентября, когда московское главное управление приказало ему сократить количество булочек «Петроградская кухня» до пятнадцати тысяч штук для детей. План изменился. Первые американские сообщения поступили с Волги, где разведывательный отряд АРА столкнулся с массовым голодом.
Через пять дней после того, как Кэрролл прибыл в Москву, он отправил на Волгу первую команду спасателей — тройку в составе Шафрота, Джона Грегга и Фрэнка Голдера. Грегг был родом из Портленда, штат Орегон, и окончил Стэнфорд в 1913 году. Во время войны ему присвоили звание лейтенанта, после чего он служил в АРА в Прибалтике и Польше.
Голдер был не благотворителем, а историком из Стэнфордского университета, который приехал в Россию собирать книги и документальные материалы для Военной коллекции Гувера, созданной Гувером в Стэнфорде в 1919 году. Он занимался этим сбором
