Владимиро-Суздальская Русь - Юрий Александрович Лимонов
На поклон к владимирскому «самовластцу» ходили не только бояре новгородские, но и духовенство. Осенью 1172 г. отдал визит Андрею новгородский архиепископ Илья, столь яростный защитник свободы Новгорода, вдохновитель обороны города от «суждальцев» в 1169 г. Видимо, не от «хорошей жизни» пришлось этому пастырю идти на поклон к владимирскому князю. О целях его посещения летопись сообщает весьма глухо. Может быть, речь шла о смене посадников? «Том же лете, на зиму, ходи арьхиепископ новгородьскыи Илия к Ондрееви, Володимирю, на вьсю правьду. Тогда же и даша опять посадницьство Иванкови Захарииницю».[262]Итак, можно утверждать, что политика Новгорода в 70-е гг. XII в. во многом зависела от владимиро-суздальского князя.[263]
Несмотря на все политические уступки Новгорода «Низовской земле», все же он никогда не попадал в такое положение, в котором находились Рязань и Муром при правлении на северо-востоке владимирского «самовластца». С полным основанием можно утверждать, что с середины XII в. Рязанская земля попала под эгиду Владимиро-Суздальского княжества. Подчинение большого и экономически развитого княжества с интенсивными контактами, международными и межземскими, к тому же занимавшего стратегически важный плацдарм на границе со степью, объясняется рядом причин, в том числе общим усилением северного соседа — «Суждаля», а также политическим просчетом местной феодальной верхушки, ориентировавшейся на Изяслава Мстиславича, лидера антиростовской коалиции. Воинственные действия рязанцев, напавших на Юрия Долгорукого в 1146 г., обошлись им в потерю самостоятельности на долгие годы. Войска «суждальцев» во главе с Ростиславом и Андреем Юрьевичами разгромили Рязань. Местный князь бежал в «половце», с самостоятельностью было покончено. Отныне Рязань поставляла войска для киевских походов Юрия Долгорукого.[264] Так было, например, в 1149 г. Никоновская летопись сообщает: «прииде из Рязани в Киев к великому князю Юрью Владимеричю князь Игорь Давыдовичь».[265] В тексте сообщения 1152 г. Ипатьевской летописи уже сталкиваемся с настоящими «директивами», исходящими из Суздаля. В этом году Юрий Долгорукий послал Ростиславу Ярославичу «с братьею» в Рязань настоящий приказ: «пойдите ми в помочь».[266]
С захватом Юрием Киева, видимо, была сделана попытка открытой оккупации территории Рязанского княжества и присоединения его к Владимиро-Суздальской земле. На это как будто указывает уникальное сообщение Львовской летописи, возможно почерпнутое из несохранившегося Ростовского «владычного» свода. В северо-восточных летописных памятниках какХІІ,ХІІІ вв., так и позднейшего периода его нет. Во Львовской летописи читаем: «посади Юрьи сына своего в Рязани, а разанского князя Ростислава прогна в половцы. Потом Ростислав, совокупя половцы, поиде на Ондреа ночью, Ондрей же одва утече об одном сапоге, а дружину его овех изби, а другиа засув во яму, а иные истопоша в реце, а князь Ондрей прибеже к Мурому и оттоле Суждалю».[267]Подобное известие, на первый взгляд принадлежавшее руке позднейшего редактора или сводчика, неожиданно подтверждается другим сообщением из древнейшего памятника — Ипатьевской летописи. Под 1155 г. узнаем о возникшем альянсе, направленном против Юрия Долгорукого: «Ростислав Мьстиславичь, Смоленьскии князь, целова хрест с братьею своею, с Рязаньскими князи, на всей любви, они же вси зряху на Ростислава, имеяхути и отцем собе».[268] Как видим, непосредственным сюзереном рязанских князей становится противник великого князя Ростислав Мстиславич смоленский.
Но подобная оппозиция не могла долго продолжаться. Уже в начале 60-х гг. XII в. рязанские князья и их войска ходят «под рукой» Андрея Юрьевича. В Никоновской летописи под 1160 г. читаем: «князь Андрей Юрьев сын Долгорукого посла сына своего князя Изяслава, и с ним друзии мнозии князи и воинство Ростовское, и Суздалское, и Рязанцы, и Муромцы, и Пронстии и друзии к сим мнози совокупишася к ним же в помощь, и идоша на Половцы в поле за Дон далече, и соступишася на бой, и бысть брань велиа и сечя зла, и начаша одолевати Русстии князи. Половци же разсыпашася на вся страны по полю; Русьским же воем за ними гнавше и пришедшим на Ржавцы, и Половци паки собравшеся удариша на Русское воинество, и многих избиша; но паки поможе Господь Бог и пречистая Богородица христианьскому воинеству, и прогнаша Половцев. Половьцем же разсыпавшимся в поле и бежавшим восвоаси; князи же Рустии возвратишася во своя отнюдъ в мале дружине, вси бо избиени быша в поле от Половцев».[269] Несмотря на отсутствие этого сообщения в других источниках, оно весьма правдоподобно. На это указывает не только его повторение в «Истории Российской» В. Н. Татищева, но и общая тенденция использования рязанских войск «суждальским самовластием».[270] В 1164 г. в походе Андрея Боголюбского и сыновей на волжских болгар принимали участие муромские войска во главе со своим князем Юрием. Через восемь лет, в 1172 г., в походе на Болгарию участвуют и рязанские войска.[271] В некоторых летописях названы рязанцы вместе с суздальцами, например в сообщении 1171 г. о сражении на Белоозере.[272]
Наконец, в известии о неудачном походе в 1174 г. на Киев коалиции князей сообщается, что Андрей «собрав вое свое, Ростовце, Сужьдалци, Володимерци, Переяславьци, Белозерце, Муромце и Новгородце и Рязаньце».[273]
Все это в достаточной степени показывает, что Рязань полностью зависела от своего северного соседа и была принуждена очень тщательно нести свою вассальную повинность.[274]
Андрей все время внимательно следил за событиями на юге, и «Русская земля» постоянно ощущала влияние владимиросуздальского князя. Его родственники — «подручники», вассалы, союзники постоянно вмешивались во все перипетии междукняжеских и церковных отношений. Так было и при Ростиславе Мстиславиче, так было и после его смерти. На киевском столе оказался традиционный враг Андрея — Мстислав Изяславич. Он повел решительную борьбу с проникновением «суждальского» влияния.[275]Андрей также не терял времени даром и поддерживал любые оппозиционные проявления, от прямых военных выступлений Владимира Мстиславича до интриг киевских бояр. Наконец, дела нового киевского князя стали настолько плохи, что местный летописец написал: «и болши вражда бысть на Мьстислава от братье (т. е. вассальных князей. — Ю. Л.), и начата ся снашивати речьми братья вси на Мьстислава, и тако утвердившеся крестом братья». Князья тайно договорились действовать вместе. Заговор созрел. Но инициатива исходила не от них. Очень далеко от Киева, на севере, в «Суждальской земле», в Боголюбове, в своем замке сидел главный руководитель этого заговора. Но Андрей, видимо, надеялся не только на «русских» князей. Он срочно собрал и организовал огромные воинские силы для похода на Киев. Точно рассчитав время, в конце зимы 1168 г. он бросил войска для удара по Южной Руси. Само уже перечисление князей, участвовавших в походе, создает впечатление грандиозности предприятия. В Ипатьевской летописи читаем: «Той же зиме посла
