Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Джоан Э. Кэшин
Практика создания запасов известна с давних времен, и в военное время к ней обращаются особенно часто. В 1861 году мирные жители начали запасаться солью, хотя такие конфедератские газеты, как «Ричмонд уиг», призывали их остановиться. Некоторые затаривались продуктами, чтобы заниматься потом спекуляцией, но в большинстве случаев люди думали о собственном выживании. В мае 1862 года бригадный генерал армии Юга Хамфри Маршалл докладывал, что мирные жители округа Рассел, Виргиния, запасают продукты исключительно для себя и никоим образом не намерены поддерживать дело Конфедерации. Некоторые уже поняли, что военные, в какой бы армии они ни служили, в принципе представляют собой угрозу для их припасов. Такие люди старались спрятать еду и от янки, и от конфедератов. Некоему фермеру из Трэвисвилла, Теннесси, на протяжении полугода удавалось скрывать свой запас кукурузы, пока этот запас не обнаружили северяне-кавалеристы[170].
Несмотря на многочисленные угрозы, нависшие над продовольственными запасами, некоторые мирные жители продолжали следовать старинным законам коммунализма. На Юге еще сохранялись островки изобилия – как правило, это были плантации, избежавшие военных рейдов благодаря собственной состоятельности и удаче. Примером может послужить поддерживавшая конфедератов семья Брекинриджей из округа Ботетот, Виргиния. На протяжении 1862 года члены этой семьи по-прежнему отлично питались, позволяли себе такую роскошь, как десерт, и приглашали гостей. Те, у кого, как и раньше, было много еды, делились с родственниками, добрыми соседями и хорошими друзьями. Однако голод понемногу добрался и до самых обеспеченных семейств. В 1862 году офицер-янки Чарльз Денби описал пожилую чету из Алабамы, которая жила в особняке на двадцать две комнаты и у которой было практически нечего есть[171]. К зиме 1861–1862 года белых жителей Юга начала беспокоить нехватка еды. Они научились снижать свои потребности или вообще обходиться без некоторых излишеств. И хотя Джефферсон Дэвис призывал поститься во славу Конфедерации, ни один мирный житель – и ни один даже самый пылкий мятежник – не хотел делать это на регулярной основе. Мэри Хьюстон, средней руки рабовладелица из Виргинии, вспоминала, что на второй год войны ее семья начала сталкиваться с реальными трудностями. Многим пришлось отказаться от кофе и чая. Вместо кофе заваривали поджаренные кукурузные зерна, а «чаем» служили листья черники. Потребление мяса снизилось, поскольку этот продукт стал редким и более дорогим. Плантаторы, элита Юга, были вынуждены есть то, на что в прошлом они не посмотрели бы без отвращения. В семействе Уильямсов из Южной Каролины детям давали свиное сало – для того, чтобы зимой они не так мерзли. Как вспоминает одна из дочерей Уильямсов, блюдо было «омерзительным», но они его съели[172].
Приказы генерала Поупа от 1862 года
Летом 1862 года в федеральной армии появилось новое постановление, касавшееся использования материальных ресурсов. Ее военные действия в том году оказались не особенно эффективны, особенно с учетом проигрыша Макклинаном Полуостровной кампании, и в июле 1862 года генерал Джон Поуп, глава армии Виргинии, решил избрать более энергичную стратегию. Поуп вырос в Иллинойсе, окончил в 1842 году Вест-Пойнт и хорошо себя показал во время Мексиканской войны. С политической точки зрения он был республиканцем и выступал против рабства. Поуп прибыл на восток, уже добившись некоторых успехов на западе, ему были известны военные постановления, и он хотел пересмотреть их для того, чтобы использовать весь потенциал армии. На его портрете мы видим человека с открытым лицом и круглыми темными глазами. Амбициозный, харизматичный, немного наивный, он, по его собственным словам, был выразителем мнения военного министра Эдвина Стэнтона[173].
18 июля 2862 года генерал Поуп издал Общий приказ № 5, в котором сообщалось, что армия должна жить за счет страны и брать все необходимое у мирных жителей. Далее заявлялось, что офицеры имеють право реквизировать собственность, включая продукты питания, но только в соответствии с приказами, при этом за конфискованное имущество следовало выдавать «талоны», по которым по окончании войны мирный житель сможет получить денежную компенсацию, если докажет, что с момента выдачи талона и до завершения боевых действий не изменял Соединенным Штатам. Так был переосмыслен тезис о том, что к мирным жителям нужно относиться одинаково, какими бы ни были их политические взгляды. Приказ Поупа получил молчаливое одобрение президента Линкольна, и 16 августа 1862 года военный министр Стэнтон утвердил идеи Поупа, опубликовав Общий приказ № 109. (Позднее Поуп утверждал, что министр создал проект приказа в июле 1862 года.) Стэнтон утверждал, что военные командиры имеют право отторгать любое необходимое для ведения войны имущество, если это осуществляется «надлежащим образом», без уничтожения чьей-либо собственности в силу «озорства или злого умысла». Офицерам полагалось вести подробные описи конфискованного с тем, чтобы верные Соединенным Штатам мирные жители могли в будущем получить за него компенсацию. Изначально приказы Поупа распространялись только на армию Виргинии, однако ожидалось, что после поддержки Стэнтона их примут и другие подразделения северян[174].
Это нововведение, о котором немедленно сообщили с большой помпой в вербовочных плакатах, не особенно повлияло на реальное поведение военных в поле. Уже в августе 1862 года Джон Поуп с неудовлетворением сообщил, что солдаты неверно восприняли Приказ № 5 и решили, что теперь они могут плохо обращаться с мирными жителями и отбирать их имущество. Однако в том же месяце он проиграл вторую битву при Булл-Ран и был отстранен от командования. Генерал Джордж Б. Макклеллан полагал, что приказ Поупа превратит армию в банду грабителей, однако более успешные командиры – например, Улисс С. Грант и Уильям Т. Шерман, которых один исследователь назвал генералами-«разрушителями», – даже не упоминают этот текст в своих мемуарах. Что касается рядовых, то некоторые из них поддержали программу Поупа, однако большинство ее попросту проигнорировали. Вообще мало кто из солдат упоминает в переписке июльские приказы Поупа или их августовскую версию Стэнтона: возможно, это объясняется тем, что с самого начала войны эти солдаты жили за счет провизии, изъятой у местного населения[175]. Северяне продолжили реквизировать продукты без разрешения, нарушая тем самым приказы Поупа, поскольку задолго до Поупа подобная деятельность была нормализована и стала частью повседневной жизни. Когда солдаты не получали нормальных пайков, они отправлялись за едой на фермы и плантации. Осенним вечером 1862 года свидетелем такой ситуации стал рядовой Сайрус Стоквелл, описавший ее словами «всем все равно». Солдаты продолжали забирать еду у местных жителей без приказа, хотя это и было запрещено. В ноябре 1862 года в этом убедился лейтенант Абнер Смолл. По его словам, когда солдаты из 16-го добровольческого полка штата Мэн хотели есть, их не могло остановить ничего – ни «угрозы» офицеров, ни «даже взведенные мушкеты». Военные продолжали считать, что солдат имеет право забирать себе любую еду. В феврале 1863 года Мелвилл К. Фоллетт и еще четыре солдата отправились в рейд по окрестностям Мерфрисборо, Теннесси, и забрали себе все, что сочли нужным, включая сахар и грецкие орехи. Как писал Фоллетт, еще никогда в армии он не чувствовал себя «настолько свободным от ограничений»[176].
Северяне регулярно игнорировали и другие касавшиеся реквизиции распоряжения Поупа. Например, они отказывались принимать во внимание политические взгляды гражданских, хотя Поуп и писал, что юнионистам – и только им – следует выдавать официальные документы. Как писал рядовой Джон Биллингс, большинство выезжавших за продовольствием солдат не особенно
