Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков - Расселл Э. Мартин
Несмотря на появление вроде бы заманчивой возможности для тех отцов, чьи дочери подходили под описание, сохранившиеся свидетельства указывают, что «князья и дети боярские» не всегда стремились послать дочерей участвовать в этих предварительных региональных смотрах невест. Царские призывы могли встречать упорное сопротивление со стороны «провинциальной знати». Поиски первой невесты для Ивана IV предоставляют нам важнейшие сведения. Как мы уже видели в указе, отосланном в декабре 1546 года в Великий Новгород, Иван IV предупреждал князей и детей боярских, чтобы «у себя девок однолично не таили»[196]. Такое предупреждение было нелишним. Князь Федор Семенович Мезецкий, отправленный в Ростов в декабре 1546 года, в конце месяца докладывал Ивану IV, что после распространения царских воззваний ко всем князьям и детям боярским в регионе не последовало ни единого ответного отклика: «И которых есмя, государь, розсыльщиков с твоими государевыми грамотами и своими грамотами посылали, и те, государь, розсыльщики все к нам в Ростов съехались. И после того есмя, государь, жили в Ростове неделю, и к нам, государь, из Ростовского уезду не бывал никаков человек». Между тем Мезецкого понизили и заставили отбирать невест самостоятельно. «А сказали, государь, нам — у князя у Петра да у князя у Ивана [Семеновичей] у Яновых их дочери. И у тех есмя, государь, смотрили. Да и у владычних [т. е. архиепископских] есмя, государь, детей боярских и у городцких людей смотрили ж» (дочери Петра и Ивана Яновых-Ростовских, упомянутых в тексте, не могли быть скрыты от смотра невест, поскольку один из братьев, князь Петр, сам был вовлечен в поиски невесты для царя, организуя региональные смотры невест в Муроме и Нижнем Новгороде)[197]. В Ростове дело у Мезецкого не пошло, и он со своим дьяком, Дмитрием Гориным, отправился со следующим заданием в Ярославль[198].
С подобным же нежеланием принимать участие в региональных смотрах невест столкнулся и брат князя Федора, Иван Семенович Мезецкий, отправленный в Вязьму. Он с сожалением писал царю:
Государю великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии холопи твои Иванец Мезетцкой да Щенок челом бьют. Послал еси, государь, нас в Вязьму, и мы, государь, приехав в Вязьму, твою государеву грамоту послали в Вяземской уезд князем и детем боярским в станы и в волости, да и свои есмя, государь, грамоты по твоему государеву слову послали во все станы и в волости ко князем и детем боярским. И мы, государь, живем в Вязьме две недели, а ни один князь или сын боярской сами у нас не бывали и дочерей своих к нам не везут. А у городцких, государь, людей дочерей таковских нет, люди все молоды, не дородны. А смотрили есмя, государь, дочери у князя Василья у княж Иванова сына Гундорова. И какова, государь, княжна рожеем [внешностью, обликом. — Прим. ред.] и леты — и мы, государь, к тебе послали тому список за своими печатьми с подьячим с Устюгом. А сами есмя, государь, поехали в Дорогобуж генваря в 2 день[199].
Нежелание участвовать не ограничивалось только смотром невест для Ивана IV. Такое же сопротивление провинциальных служилых людей вызвал смотр невест, организованный для умственно отсталого брата Ивана IV, князя Юрия Васильевича. Княгиня Анна Пенкова обязана была показать свою дочь в Москве, но вместо этого отправила царю в октябре 1547 года письмо с отказом. В письме она утверждала, что дочь ее больна. Согласно убедительным рассуждениям Назарова, Пенкова просто нашла оправдание, чтобы не показывать дочь. Она писала: «Государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всея Русии княж Васильева жена Пенкова Анна челом бьет. Велел еси, государь, мне быти на Москву з дочерью з девкою за десять день до Дмитреева дни. И по грехом, государь, по моим дочи моя больна, весть е[е], государь, не мочно»[200]. Похоже, мать содрогалась от мысли, что ее дочь выйдет замуж за слабоумного князя Юрия[201]. Фактически Пенкова заставила дочь «прогулять» смотр невест.
Назаров объяснял сопротивление смотрам невест несколькими причинами. Он предполагал, что отцы подходящих дочерей могли быть демотивированы слишком малыми шансами на успех; что были логистические трудности, с которыми столкнулись бы многие кандидатки (плохие дороги и стоимость надлежащего убранства для участницы смотра невест); что некоторые отцы могли быть в отъезде по долгу службы (как Петр Янов-Ростовский) или больны; наконец, что наиболее серьезные и нацеленные на успех кандидатки могли отправляться прямиком в Москву, не доверяя суждениям местного правителя и других чиновников, которым случилось войти в состав комиссии на региональных смотрах[202].
Но Иван IV не верил, что у князей и детей боярских были столь невинные причины для недоставления дочерей на региональные смотры. Отчет князя Ивана Мезецкого, посланный из Вязьмы, спровоцировал суровый ответ. Иван IV написал Мезецкому: «И мы к ним послали другие свои грамоты с [опа]лою, а велели им [князьям и детям боярским Вязьмы] и з дочерьми своими к вам [к Мезецкому] ехати часа того. И вы б к ним наши грамоты розослали часа того, да и от себя грамоты п[о]слали по нашему слову часа того, а велел[и] и к себе ехати и дело б есте наше делали по нашему наказу»[203]. Сохранившаяся черновая копия указа Ивана IV не оставляет сомнений в серьезности данного вопроса:
От великого князя Ивана Васильеви[ча] всеа Русии в Вязьму и в Дорогобуж князем и д[е]тем боярским дворовым и городовым. Писал к нам князь Иван Семенов[ич] Мезецкой да дворцовой дияк Гаврил[о] Щенок, что к вам послали наши грамо[ты] да и свои грамоты к вам посылали по нашем[у слову], что[бы] есте к ним ехали з дочерьми своими, а велел есми им смотрити у вас
