Советско-польские дипломатические отношения 1918- 1939 годов в отечественной историографии - Станислав Павлович Чагин
Так же Т.М. Симонова, в монографии «Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше»[218], указала роль Польской республики в участии создания антисоветских сооруженных сил, в первую очередь из представителей белой эмиграции. Велась активная вербовка в антисоветские формирования также и среди российских военнопленных, среди которых многие питали враждебность к власти большевиков.
Естественно, отношение к ним, как «врагам большевизма», было во много раз лучше, чем к пленным солдатам Красной Армии. Официальное сотрудничество польского военного командования с белым движением имело за собой цель как военного вторжения на советскую территорию, так и обыкновенные акты диверсий. Не лишним будет добавить, что монография Т.М. Симоновой имеет особую ценность в поиске диалога между Россией и Польшей во всех сферах, так как объем исследования имеет новизну и обширную источниковую базу. Так автор, опираясь на ранее не исследованные источники, приводит следующие аргументы, в защиту выше сказанного:
«30 ноября Б.Савинков в письме Булак-Балаховичу сообщил о решении польского правительства и военного командования применить к бывшим добровольческим формированиям из русских беженцев «особый режим», т. е. считать «свободными людьми» 10 тысяч русских и украинцев, а остальных интернировать в польских концентрационных лагерях. Все интернированные лица в Польше получили статус беженцев. В конце 1920 г. в Польше находилось «около 180 тысяч военнопленных», из числа которых около 50 тысяч человек перешли в антисоветские формирования»[219].
На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что имеющая место между российскими и польскими историками полемика относительно гибели пленных красноармейцев, носит, к сожалению, бесплодный характер, когда оппоненты не слышат друг друга и не воспринимают доводов другой стороны. Поиску рационального решения мешает как излишняя эмоциональность, так и, главное, отсутствие политической воли.
2.2. Российские исследователи постсоветского времени о проблемах советско-польских отношений в 1929–1939 гг
Что касается советско-польских отношений в 30-е годы, то этот период российскими историками затронут не меньше, чем период 20-х годов. Ю.В.Иванов оценивал период советско-польских отношений перед второй мировой войной как крайне напряженные, но в отличие от советских историков автор все же подвергает сомнению явную опасность, исходящую от Польши, не взирая, на наличие советских документов, в которых указывался акцент на агрессивные планы против СССР [220].
В 1932 году между СССР и Польшей после подписания договора о ненападении, который явил собой победу советской дипломатии и здравый смысл со стороны Польши, стала прослеживаться линия укрепления отношений. Это подтверждают и дипломатические документы того времени.
Вот выдержка из одного из них:
Из письма члена Коллегии НКИД СССР Б. С. Стомонякова
полпреду СССР в Польше В. А. Антонову-Овсеенко
19 июля 1933 года:
«Как показывают факты, польская политика явно ориентируется на две эвентуальности – войну с Германией при сохранении мира с нами и соглашение с Германией, а возможно, с Японией, против нас. Мы должны в нашей политике по отношению к Польше учитывать эти две эвентуальности.
Из этого вытекает основная установка в политике СССР в отношении Польши: принять все меры к усилению тех тенденций и сил в Польше, которые ориентируются на первую эвентуальность, и с этой целью всемерно стремиться к укреплению, развитию и углублению наших отношений с Польшей. Проводя эту основную линию в нашей политике в отношении Польши, мы не должны, однако, давать усыплять нашу бдительность, а обязаны, напротив, следить и противодействовать противоположным тенденциям польской политики, стремящимся использовать так наз. “советский козырь” для давления на Германию с целью добиться наиболее выгодного для Польши соглашения с нею»[221].
Из справки полпредства СССР в Польше
“Польско-советские взаимоотношения”
5 ноября 1933 года
«Подписание Договора о ненападении 1932 года явилось серьёзнейшим этапом в деле улучшения польско-советских отношений. Дальнейшее улучшение взаимоотношений создало обстановку, благоприятную для заключения других договоров и соглашений, как: соглашение о пограничном статусе, сплавная конвенция, соглашение о порядке расследования и разрешения пограничных конфликтов. Был принят ряд шагов по линии культурного сближения, имели место три наши выставки в Польше, советским делегациям историков и врачей был оказан в Польше дружественный прием.
На ближайшее будущее политика Польши будет, очевидно, заключаться в “балансировании” между Востоком и Западом. Польша будет, по всей вероятности, продолжать политику одновременного улучшения отношений с Германией и СССР. Продолжая линию на сближение с нами, Польша, по-видимому, будет и дальше стремиться не связывать себе руки, учитывая возможность нападения на нас Японии и создания обстановки для осуществления старых великодержавно-федеративных планов Пилсудского за счёт Советского Союза»[222].
Надежды на улучшение отношений между странами забрезжили в Москве в 1934 году, когда должен был состояться визит в Советский Союз министра иностранных дел Польши Ю. Бека. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Визит состоялся, но стало ясно, что Польша отклоняет все предложения Москвы о совместном взаимодействии против фашистской Германии.
Советский дипломат Б. С. Стомоняков поставил в известность полпредство СССР в Варшаве, что в результате переговоров стало ясно-Польша ни на какое сотрудничество идти не желает[223]. Даже состоявшийся в сентябре 1934 года дружеский визит отряда советских военных кораблей в Польшу с заходом в город Гдыня, не изменил ситуацию к лучшему.
Историк-полонист Ю.В.Иванов отмечает, что польская дипломатия ведёт игру против интересов СССР. Она делает всё возможное, чтобы Советская Россия не была принята в Лигу наций, всячески старается помешать улучшению советско-французских отношений, ведёт закулисные игры на сближение с Германией, Италией и Японией, а с СССР свёртывает связи[224].
Взгляд Ю.В.Иванова на данный период хотелось бы подтвердить эпизодом из дипломатической жизни советско-польских отношений. Правительство СССР 23 сентября 1938 года опубликовало официальное заявление[225], в котором выразило обеспокоенность по поводу скопления польских воинских соединений на границе с Чехословакией. Москва предупредила польское руководство, что в случае вторжения на территорию Чехословакии польских войск СССР без предупреждения разорвёт договор от 1932 года о ненападении с Польшей на основании его 2-й статьи. Это была не просто угроза, а заявление на основе международного права, так как между СССР и Чехословакией существовал договор о взаимопомощи, заключённый ими в 1936 году. Поляки ответили в тот же день:
«1. Меры, принимаемые в связи с обороной польского государства, зависят исключительно от правительства Польской Республики, которое ни перед кем не обязано давать объяснения.
2. Правительство Польской Республики точно знает тексты договоров, которые оно заключило»[226].
Из ответа стало ясно, что так не ведут себя с соседом, если хотят жить с ним
