Льюис Спенс - Тайны древних бриттов
«Изначальный, так сказать, механизм валлийских сказаний, — говорит Рис{44}, — был магической, сверхъестественной природы… Возможно, это же имело место и в отношении легенд об Артуре, — как они передавались из уст в уста британскими кельтами». Нет сомнений в том, что они имели своим источником мифологические идеи, связанные с религией друидов. Кэнон Мак-Каллох указывает: «Мы обнаруживаем в местной саге об Артуре слияние образа древнего бриттского бога с исторической фигурой VI века. Из этого источника, либо из его позднейшей обработки Джеффри, возник великий романтический цикл. В IX веке у Ненния Артур предстает крупным военачальником, возможно графом Англии, но когда заходит речь о его охоте на короля вепрей Турха Труйта[22], то сразу же появляется мифологический Артур. Артур Джеффри отличается от позднейшего Артура романов. Джеффри, возможно, отчасти рационализировал сагу, созданную по отношению к тому периоду недавно и имевшую еще сугубо местный, иногда невнятный характер, — следует отметить, что в “Мабиногионе“ нет никаких упоминаний об Артуре… У Джеффри Артур является плодом любви Игерны и Утера, которому Мерлин придал облик ее мужа. Артур одерживает победу над множеством вражеских войск, а также над гигантами, его двор становится прибежищем для всех достойных людей. Но, в конце концов, его ранит соблазнитель его жены, Артура увозят на остров Аваллон, чтобы исцелить там его раны, более о нем ничего уже не слышно. Некоторые из этих событий имеют место также в историях о Фионне и Монгане и тех сказаниях, где говорится о чудесном появлении необыкновенного ребенка — с финальным исчезновением героя в волшебной стране. Все это местные варианты одной легенды, встречающейся во всех родах и ветвях кельтов. Все это было увязано с историей местного бога или героя Артура, что привело к появлению саги, в которую впоследствии были вплетены события из жизни исторического Артура. Эта сложносоставная сага, по всей видимости, приобрела широкую славу задолго до того, как появился романический цикл, —достаточно взглянуть на чисто валлийские по своему духу и характеру сказания о Куллохе, а также на произведение “Мечта Ронабви“. В сказаниях о Куллохе в свите Артура мы встречаем персонажей (богов), которые фигурируют в “Мабиногионе”, хотя Артур в этих сказаниях еще далек от главного персонажа средневекового романтического цикла. Спорадические упоминания об Артуре встречаются также в валлийской литературе, а в саге раннего периода мы встречаем Артура, похищающего котел в Элизиуме, — об этом повествуетТалиесин… Возможно, он являлся объектом культа, каковыми, видимо, были эти герои (Фионн и Кухулин), или, может быть, он был богом, все более и более идеализировавшимся и превращавшимся в героя. Ранней формой его имени была “Артор”, то есть “пахарь”, но, возможно, с расширительным толкованием. Аналогичной фигурой был Артаюс, галльский бог, приравнивавшийся к Меркурию. Артур мог быть богом сельского хозяйства, позднее становившимся богом войны. Но он также являлся мифологическим героем, похищающим котел, а потом и свиней из земли богов, — последний случай позднее получил трактовку, в которой говорится о неудачном похищении их у Марха, сына Мей-рхиона. Как и другие мифологические герои, Артур является бардом».
Здесь довольно хорошо освещен вопрос о происхождении Артура. В саге об Артуре почти все персонажи представляют собой реминисценции древних британских божеств: Кая, Передура и других. Нам остается точно установить, в какой мере обнаруживаются отголоски мистической традиции: 1) в валлийских поэмах, упоминающих об Артуре, и 2) в норманнских и английских романах, повествующих о нем.
Мы уже в достаточной мере обсудили предание об Артуре, как оно представлено на страницах работ Джеффри и Ненния. Ранние валлийские поэмы содержат несколько упоминаний об Артуре — фактически, о нем говорится лишь в пяти, и это, скорее, «исторический», чем мифологический Артур. Но есть одна поэма, которая заслуживает нашего особого внимания. Эта поэма в основном известна как «Добыча изАннуна», она приписывается барду Талиеси-ну Ввиду ее важности для разрешения нашего основного вопроса она приводится здесь полностью. Перевод на английский выполнен Томасом Стифенсом{45}.
Пою благого Сюзерена, Владыку сей страны,Что власть высокую свою по всей земле простер.Мрачна была темница Гвейра[23], угрюмый Кэр Сиди,Страшась коварной мести Пуйлла и злобы Придери,Никто на свете до него в нее не проникал.Тяжелая синела цепь на шее у него,Средь воплей Аннуна горькой скорбью напев его звучал,Но даже там великим бардом сумел остаться он.Нас было втрое больше тех, что могут сесть в Придвен[24],Но только семеро вернуться смогли из Кэр Сиди.О, я ль не стою громкой славы, и песен, и хвалыЗа то, что сам четыре раза бывал в Кэр Педриван?[25]Когда впервые слово правды послышалось в котле?Когда его своим дыханьем согрели девять дев.А разве он владыка Аннуна встарь не принадлежал?По краю этого котла жемчужины блестят.Он никогда не сварит пищи для труса и лжеца.Но меч сверкающий над ним взметнется к небесамИ в крепкой длани Ллеминауга изведает покой.У тяжеленных врат Уфферна чуть теплился огонь,Когда мы прибыли с Артуром — вот славный был денек!Нас только семеро вернулось домой из Кэр Ведвид![26]Я ль не достоин громкой славы, и песен, и хвалы,Чтоб пели их в Кэр Педриван, на Острове Дверей,Там, где рассвет и тьма ночная встречаются всегда,Там, где хозяин дорогим вином поит гостей?!Нас вышло в море втрое больше тех, что вместит Придвен,Но только семеро вернулись домой из Кэр Ригор![27]Я не позволю славным бардам восторги расточать:Не зрели подвигов доблести Артура они у Кэр Видир![28]На стенах там пять дюжин сотен стояло день и ночь,И было очень трудно их дозорных обмануть.Ушло с Артуром втрое больше, чем мог вместить Придвен,Но только семеро вернулись назад из Кэр Колур![29]Нет, бездарям я не позволю пустой хвалой бряцать.Они не видели той сечи и тех, кто бились в ней,Неведом им тот ясный день, когда родился Гви,Они не знают, кто его не отпускал в Девви.Они не видели быка с повязкою на лбу:Ярмо его — сто сорок ровно ладоней в ширинуО, много нас ушло с Артуром! Печально вспоминать…Но только семеро вернулись домой из Кэр Вандви![30]Я не позволю петь хвалы трусливым болтунам:Они не знают дня, когда герой наш в мир пришел,Ни часа славного, когда на свет родился он,Ни среброглавого быка, который был у них.О, много нас ушло с Артуром на славные дела,Но только семеро вернулись назад из Кэр Охрен[31].Монахи сбились, как собаки, в группу хоровуюПосле встречи с ведьмами;Один лишь курс есть, обращенный по ветру, один,Ведущий к морю,Одна лишь искра зажигает огонь волнений безграничных?Монахи сбились в группу, словно волки после встречи с ведьмами,Они не знают, когда разделятся рассвет и сумерки,Не знают также направления ветра и того, кто пробуждает ветер,И где он умирает, и район, где он ревет и буйствует.Могила святого стирается и исчезает у подножья алтаря.Я буду молиться Богу Всевышнему,Чтоб не был обездолен я — да будет путь Христов моим уделом.
Последняя строка, по предположению Дэйвиса, почти наверняка является позднейшим добавлением. Критики отвернулись от этой крайне непонятной поэмы в отчаянии. Каков ее смысл? Тернер задается вопросом: «Могли Ликофон, сивиллы или какой-либо древний оракул представать более замысловатым?» Дэйвис считал, что дело в «мифологии ковчега». Однако очевидно, что Артур, с которым мы имеем дело здесь, это Артур не романический, не литературный, но мифологический, и что целью экспедиции, в которую он отправился, было исследование областей ада. Поэма написана в том же духе, что и «Разграбление ада», — описывается схождение в бездну, предпринятое, чтобы усмирить его злых обитателей и унести его секреты и сокровища. Это, по сути, часть ритуала для кандидата в адепты в британских мистериях, напоминающая ритуалы для инициатов в осирисских, кабирийских или орфических мистериях.
Если заняться анализом поэмы, то мы увидим, что в первом стихе речь идет о подземной области Аннуна. «Темница Гвейра, угрюмый Кэр Сиди» может быть интерпретирована следующим образом: Гвейр ап Гейрсин предпринял некое путешествие, попытался стать адептом, потерпел неудачу, после чего был заключен в Кэр Сиди, что иногда означает «зодиак», а иногда — сам «Аннун». Он был известен как «один из трех знатнейших узников британского острова» и содержался в рабстве у Пуйлла, князя Аннуна, и Придери, его сына. Возможно, намерением Артура было освободить Гвейpa или позволить ему завершить инициацию, и для этой цели втрое большее число людей, чем то мог вместить корабль Артура «Придаем», предприняли эту задачу Аннун описывается в «Мабиногионе» Пуйлла скорее как роскошное обиталище, полное всяческой роскоши, чем как мрачная бездна, и это показывает, что представление о данном месте к тому времени стало тривиальным.
