Сергей Борисов - Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди

— Все плевали на распятие и кланялись Титюбе. У нее просили милости, как у богоматери. Она была королевой шабаша! И на ней ничего не было, никакой одежды. Мы прошли в дальний угол подвала. Там, на хрустальном блюде, сидела бородавчатая жаба, обряженная в парчовые одежды. Титюба подала знак, и мужчины стали целовать жабу в зад, а женщины — в рот, при этом надо было тянуть в себя ее слюну. Затем Титюба сделала еще один знак, и люди набросились на жабу, разорвали ее на кусочки и съели. Мне досталась часть лапки.

Пожилая женщина в третьем ряду упала в обморок. Мужчину во втором затошнило, и он торопливо покинул помещение. А девочка, на скулах которой выступил нездоровый румянец, говорила все громче и громче:

— Потом появился и сам дьявол. У него были черные глаза, длинный хвост, козлиные ноги и крылья, как у летучей мыши. Князь Тьмы хмурился и шевелил мохнатыми бровями. В углу стоял трон. Дьявол повернулся, стукнув копытами, и направился к нему. Тут я увидела, что ниже спины у него еще одно лицо — скалящее зубы, подмигивающее и высовывающее раздвоенный язык. Когда дьявол сел, все повернулись к нему спиной и поклонились, причем женщины задрали юбки. Потом люди стали подходить и целовать его правое колено. Дьявол взмахнул рукой, и в подвале появились столы с едой. Это было мясо. Вкусное мясо.

Снова встал Уильям Григгс.

— Кушанья на шабаше, — сказал он, — приготовляются обыкновенно из трупов умерших колдунов.

— Когда все наелись, — продолжила рассказ Керри Шелдон, — начались танцы. Я прижалась спиной к спине Джорджа Джекобса и кружилась до тех пор, пока совсем не забыла себя.

— Что дальше? — поторопил судья.

— Дьявол содрал одежды с одной из женщин и уложил ее на стол среди объедков. Живот женщины должен был стать алтарем. Демон Бегемот в обличье черного кота принес чашу с человеческим прахом, который дьявол называл «хлеб жизни». Чашу установили между раздвинутых ног женщины, а между ее грудей положили огромную красную морковь.

— «Черная месса», — выдохнул кто-то за спиной девочки.

— На серебряном блюде поднесли младенца. Дьявол схватил его за ножку, поднял и когтями разодрал кожу на спине. Потекла кровь. Когда последняя ее капля коснулась живота женщины, дьявол отбросил мертвого ребенка и поманил меня. Я подошла. — Девочка запнулась. — Он овладел мной… Все вокруг предавались блуду! На мне побывали шесть человек, последним был Джайлз Кори.

Отец девочки вскочил и разразился проклятиями, за которые в иных обстоятельствах сам мог оказаться на скамье подсудимых. Но сейчас было не до приличий. В зале творилось нечто невообразимое. Мужчины кричали, женщины плакали. Судейским служителям и пришедшему им на помощь констеблю Томасу Путнэму с трудом удалось навести порядок. Когда установилась тишина, слово опять было предоставлено врачу. Уильям Григгс откашлялся и сказал:

— Получив дозволение отца и приходского священника, я осмотрел Керри Шелдон и вынужден констатировать, что она — девственница. Это непреложно доказывает, что она действительно принимала участие в шабаше, поскольку после соития с дьяволом девственницы остаются девственницами и ни одна женщина не беременеет. Также мной был осмотрен подозреваемый Джайлз Кори. Последние четверть века из своих 80 лет он, безусловно, не в состоянии вступать в связь с женщиной. Это опять-таки свидетельствует, что лишь дьявольским наущением детородный орган Джайлза Кори смог выполнять функцию, которую выполнял прежде.

У Обвиненной в колдовстве женщины из Салема судьи ищут «дьявольскую метку»

— Благодарю, — кивнул судья. — Объявляется перерыв.

В комнате, где Керри Шелдон дожидалась возобновления слушания дела, Уильям Григгс сунул ей под нос флакон с ароматической солью.

— Я все правильно сказала? — спросила девочка.

— Больше, чем требовалось, — проворчал врач. Неожиданно лицо его искривила усмешка: — Впрочем, все к лучшему. Ибо сказано в псалме: устами младенца глаголет истина. Тебе поверят!

За 250 лет «охоты на ведьм» в Европе было уничтожено более 200 тысяч человек, обвиненных в колдовстве. Сжигали и вешали прежде всего женщин, «возлюбленных сатаны». Мужчин-колдунов было неизмеримо меньше, еще реже обвинения выдвигались против детей, ведь кое-где по-прежнему считали, что дети до 14 лет невинны и безгрешны, будучи особо опекаемы Господом.

И тем не менее…

В 1527 году испанская инквизиция занималась делом двух девочек 9 и 11 лет. Они не только были изобличены как ведьмы; под пытками они оговорили несколько десятков женщин, которые якобы приобщили их к «радостям» шабаша и таинствам «черной мессы». Женщины были схвачены, допрошены с пристрастием и сожжены, девочек же отправили в монастырь, точнее, в монастырскую тюрьму, где они и скончались от голода, так как «сестры во Христе» не желали общаться и кормить тех, кто побывал в лапах Князя Тьмы.

Когда в XVII веке «охота на ведьм» в Германии достигла апогея, в Бонне сжигали девочек 3–4 лет и мальчиков 9–14. В 1659 году в Бамберге были сожжены 22 девочки в возрасте от 7 до 10 лет. Во время казни одни из них, лишившись разума, проклинали своих матерей, горевших рядом, за то, что те научили их колдовскому искусству; другие, собравшись с силами, твердили о своей невиновности. Их не слушали и не слышали: треск поленьев заглушал мольбы и крики.

В 1669 году в шведском округе Дарлекарлия, и чаще всего — в городе Мора, дети стали заболевать странной болезнью. Они падали в обморок, их ноги и руки сводило судорогой, на губах выступала пена, дрожащие руки тянулись к паху, а посиневшие губы в эти моменты шептали о стране Блакулле, куда по ночам их приводят ведьмы для участия в шабаше и плотских утех Люцифера и Вельзевула, Элими, Астарота и даже кота-демона Бегемота.

Тут же была создана специальная комиссия — по образцу той, что работала в городе год назад, когда Эрик Эриксен, пятнадцати лет, обвинил 18-летнюю Гертруду Свенсон в том, что она похищает по ночам детей, дабы те приняли участие в сатанинских игрищах. Учреждая комиссию, король Швеции Карл XI настоятельно рекомендовал использовать очистительные молитвы, а не пытки. Так и поступили. Однако, несмотря на коллективные псалмопения, на которые возлагалось столько надежд, Гертруда Свенсон продолжала настаивать, что она ни в чем дурном не повинна, тем более в колдовстве. Упорством своим она вынудила комиссию обратиться к телесным истязаниям! И что же? Ведьма тут же выдала себя и, разумеется, отправилась на костер.

На этот раз задача перед комиссией была куда сложнее. Обстоятельному допросу пришлось подвергнуть около 300 детей. В результате выяснилось, что хитроумные ведьмы, уводя детей в Блакуллу, всегда оставляют в домах их двойников, которые тихо спят в своих кроватках, а нередко в объятиях перепуганных матерей. Но обмануть судей колдуньям не удалось, и приговор был суров: 84 взрослых и 15 детей были сожжены в городах Мора и Фалун; 128 детей еженедельно у церковных дверей подлежали наказанию плетьми; 20 малышей от 3 до 5 лет были избавлены от еженедельной порки — им ее заменили сечением розгами в течение одного дня, но трижды!

Из Дарлекарлии болезнь распространилась на Ангерманланд, где было сожжено 75 человек, потом на Стокгольм, Упланд, пересекла Балтийское море и дала о себе знать в Германии. Там, в Вюртемберге, в 1673 году дети в возрасте 7–10 лет внезапно стали утверждать, что ночью на метлах и курицах, козлах и крысах их возят на шабаш, где заставляют отрицать Святую Троицу и предаваться содомскому греху. И тут была создана комиссия, и тут с вечера проверяющие садились у постели детей, и тут оказалось, что дети не покидают их. Все было в точности, как в провинциальном шведском округе. Зато судейский вердикт оказался другим: детей оправдали, а их дикие фантазии были сочтены колдовским наваждением. Около полусотни ведьм, виновных в этой ворожбе, были преданы огню.

Очередной процесс начался в Америке, в Салеме. Элизабет Перрис, 9 лет, ее кузина Абигайл Уильямс, 11 лет, и Энн Путнэм, 14 лет, с опозданием вернувшись с прогулки, на вопросы рассерженных родителей ответили, что их «водила» по лесу ведьма. «Кто?» — грозно вопросил пастор Перрис. «Наша служанка Титюба, — после паузы пролепетала крошка Бетти. — Она летала на метле над деревьями и хохотала».

Так началось дело, настолько жестокое и настолько нелепое, что оно было обречено стать знаменитым. Доказательство тому — десятки тысяч посетителей музея «Салемские ведьмы», открытого в 80-х годах XX века и расположенного в Денверсе, пригороде Бостона. Городка Салем давно уж нет…

Судья закусывал. Скромно, без излишеств, как и положено истинному пуританину. Трапезу с ним разделял преподобный Сэмюэл Перрис. Еще должен был подойти Уильям Григгс, но он задерживался.