Бэзил Гарт - ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
Из этого осторожного разрешения Гудериан извлек максимум выгоды: танковым дивизиям была дана полная свобода действий. Прорыв трех дивизий Гудериана совпал с наступлением двух дивизий Рейнхардта, форсировавших р. Монтерме, а также двух дивизий Гота, форсировавших реку близ Динана. Сопротивление французских войск было полностью подавлено, и немцы получили возможность беспрепятственно продвигаться вперед.
К ночи 16 мая немецкие войска продвинулись более чем на 50 миль по направлению к Па-де-Кале и вышли к р. Уаза. Но тут они снова остановились – опять по приказу свыше.
Немецкое высшее командование было удивлено той легкостью, с какой войска преодолели р. Маас, и никак не могло поверить своей удаче. Оно все еще опасалось мощного контрудара французских войск во фланг. Гитлер разделял эти опасения и потому наложил запрет на дальнейшее продвижение, задержав его на два дня, чтобы подтянуть пехотные соединения и создать фланговый заслон по р. Эна.
После обсуждения вопроса в высших командных инстанциях Гудериан получил разрешение «продолжать активную разведку». В понятие «активная разведка» Гудериан вкладывал весьма широкий смысл, что дало ему возможность в значительной степени сохранить темпы наступления в течение всей двухдневной паузы, когда пехотные корпуса 12-й армии начали формировать фланговый заслон по р. Эна. Затем Гудериан получил разрешение свободно продвигаться к побережью Па-де-Кале.
На предыдущих этапах было выиграно так много времени и противник был настолько дезорганизован, что пауза на р. Уаза не повлияла на успех немцев. Эта пауза лишь со всей очевидностью показала значительную разницу между быстротой реакции немцев и их противников.
По словам командующего фронтом генерала Жоржа, французы рассчитывали, что оборудованные на бельгийской границе препятствия задержат выход немецких войск к р. Маас «по крайней мере на четыре дня». Начальник штаба фронта генерал Думенк писал: «Полагая, что противник будет действовать обычными методами, мы считали, что он не попытается форсировать р. Маас, пока не подтянет достаточное количество артиллерии. Необходимые для этого пять-шесть дней дали бы нам возможность подтянуть резервы».
На каждом этапе кампании решающую роль играл фактор времени. Контрудары французских войск раз за разом срывались из-за того, что французское верховное командование действовало слишком медленно, не успевая за развитием событий, в то время как немецкие войска продвигались даже быстрее, чем планировало их верховное командование.
Французы предполагали, что немцы начнут форсировать р. Маас не раньше девятого дня наступления. Примерно такие же сроки устанавливало и немецкое командование, пока не вмешался Гудериан. Когда же планы французов расстроились, последовало самое худшее. Французские военачальники, привыкшие к медлительным методам времен первой мировой войны, оказались морально неспособными справиться с танковым прорывом, и это обстоятельство парализовало все их действия.
Одним из немногих среди союзников, кто вовремя осознал опасность, был новый французский премьер-министр Рейна. Еще до войны он призывал своих соотечественников развивать бронетанковые войска. Хорошо понимая их эффективность, Рейно 15 мая позвонил Черчиллю и сказал: «Мы потерпели поражение». Черчилль на это ответил: «Опыт показывает, что наступление должно остановиться. Я помню 21 марта 1918 года. После пяти или шести дней они вынуждены были остановиться, чтобы подтянуть тылы, и тогда представилась возможность для контрнаступления. Так говорил мне маршал Фош» [W. Churchill. The Second World War. Vol. I, pp. 38-39]
На следующий день Черчилль вылетел в Париж, где категорически возражал против вывода войск союзников из Бельгии. Но Гамелен слишком медлил с их выводом. Он планировал контрудар, придерживаясь методов 1918 года, то есть намечал использовать большое число пехотных дивизий. Черчилль слепо верил в успех этого предприятия. К сожалению, Гамелен продолжал идти по проторенной дорожке, хотя он, как никто другой во Франции, имел возможность принять решительные меры.
Рейно решил сместить Гамелена и вызвал из Сирии генерала Вейгана. Вейган прибыл лишь 19 мая, и, таким образом, в течение трех дней французская армия фактически не имела главнокомандующего. 20 мая войска Гудериана вышли к Па-де-Кале, отрезав коммуникации союзных армий в Бельгии. А Вейган оказался еще более старомодным, чем Гамелен, и тоже продолжал планировать боевые действия по образцу 1918 года, так что надежда на улучшение положения исчезла.
В общем, союзные руководители делали все или с запозданием, или неверно. В итоге они так и не смогли предотвратить катастрофу.
Английским экспедиционным силам удалось эвакуироваться из Дюнкерка только потому, что в это время в ход боевых действий вмешался Гитлер. Когда немецкие танки захватили север Франции и отрезали английскую армию от ее баз, Гитлер вдруг остановил продвижение ударной группировки. Это произошло как раз в тот момент, когда немецкие танки готовы были ворваться в Дюнкерк – единственный порт, через который англичане могли эвакуировать свои войска. В то время главные силы английских войск находились еще на большом удалении от порта. Однако Гитлер задержал свои танки на три дня!
Приказ Гитлера фактически сохранил английским солдатам жизнь, когда, казалось, уже ничто, не могло их спасти. Позволив английским войскам улизнуть, Гитлер дал им шанс восстановить силы, продолжать войну, организовать оборону побережья своей страны и не допустить вторжения противника. Понимая, что возможность эвакуироваться из Дюнкерка была ничтожной, и не зная причин, обусловивших эту возможность, английский народ заговорил о «дюнкеркском чуде».
Почему же Гитлер отдал роковой приказ остановить наступление? Даже для немецких генералов осталось и, возможно, навсегда останется загадкой, как фюрер пришел к этому решению и каковы были его мотивы. Даже если бы Гитлер и дал какое-то объяснение, ему вряд ли можно было поверить. Люди, занимающие высокий пост и совершающие роковую ошибку, редко говорят об этом правду, а Гитлер был одним из тех, кто не очень-тo любит правду. Более вероятно даже, что его свидетельство только перепутало бы все следы. Также весьма вероятно, что он и сам не смог бы дать правдоподобного объяснения, даже если бы и захотел этого, ибо мотивы его поступков часто зависели от настроения, а порывы были изменчивы.
После долгих исследований этого критического события историки получили достаточно данных, чтобы не только восстановить всю цепь событий, но и вскрыть причинную связь, приведшую к этому роковому решению.
Отрезав линии снабжения левому крылу союзных войск в Бельгии, танковый корпус Гудериана вышел 20 мая к морю недалеко от Абвиля. Затем Гудериан стал продвигаться дальше на север, к портам в Па-де-Кале, в тыл английской армии, которая еще находилась в Бельгии и едва сдерживала натиск пехотных соединений Бока. Во время продвижения на север справа от Гудериана действовал танковый корпус Рейнхардта, входивший в состав группы армий Клейста.
22 мая войска Гудериана отрезали пути отступления англичан к Булони, а на следующий день – к Кале. Они вышли к Гравлину, расположенному всего лишь в 10 милях от Дюнкерка – единственного порта, оставшегося в распоряжении англичан. Танковый корпус Рейнхардта также вышел к каналу на участке Эр, Сент-Омер, Гравлин. И вот здесь продвижение танков было остановлено приказом свыше. Командиры танковых соединений получили приказ остановиться у канала. На многочисленные вопросы и протесты ответ был один: «Это личный приказ фюрера».
Прежде чем проанализировать это спасительное вмешательство Гитлера, давайте посмотрим, что происходило в это время у англичан, и проследим за ходом эвакуации.
16 мая командующий английскими экспедиционными силами генерал Горт отвел свои войска с передовых позиций у Брюсселя. Но прежде чем они заняли новые позиции на р. Шельда, Гудериан перерезал коммуникации английских экспедиционных сил на юге. 19 мая кабинету доложили, что Гарт «изучает возможность отхода к Дюнкерку, если в этом возникнет необходимость». И хотя кабинет знал, что в войсках Гарта продовольствия осталось на четыре дня, а боеприпасов на один бой, все же отправил Гарту директиву двигаться вглубь Франции в южном направлении, сквозь боевые порядки прорвавшихся немецких войск.
Эта директива соответствовала плану, разработанному французским главнокомандующим Гамеленом. Однако в тот же день Гамелен был отстранен и заменен Вейганом. Новый главнокомандующий немедленно отменил приказ Гамелена, однако через три дня предложил план, который, по сути дела, ничем не отличался от плана его предшественника и осуществить который было уже нельзя.
Сам Горт утверждал, что директива кабинета неосуществима, однако попытался нанести удар в южном направлении от Арраса силами двух пехотных дивизий и одной бронетанковой бригады. (Всего у Горта было 13 пехотных дивизий.) Фактически в контрударе, нанесенном 21 мая, участвовало только два танковых и два пехотных батальона. Танки сумели немного продвинуться вперед, но не были поддержаны пехотой, поскольку она подверглась налетам пикирующих бомбардировщиков. Французская 1-я армия должна была выделить для участия в этом контрударе две дивизии, но это оказалось невыполнимо. Налеты пикирующих бомбардировщиков и быстрый натиск немецких танков парализовали французов.
