Олег Ивик - История и зоология мифических животных
Гигин сообщает о гарпиях: «Они, говорят, были с куриными головами, покрытые перьями, с крыльями, но с человеческими локтями, с большими когтями и куриными ногами, а грудь, живот и бедра человеческие». Вергилий в «Энеиде» пишет:
Нет чудовищ гнусней, чем они, и более страшнойЯзвы, проклятья богов, из вод не рождалось Стигийских.Птицы с девичьим лицом, крючковатые пальцы на лапах;Все оскверняют они изверженьями мерзкими чрева,Щеки их бледны всегда от голода.
Но кто бы ни был прав в описании внешнего облика гарпий и каковы бы ни были их головы — кудрявые девичьи или куриные, — целый ряд авторов (исключая Гомера и Гесиода) сходятся на том, что гарпии запятнали себя достаточно неэтичными поступками. Аполлодор, описывая судьбу некоего гонимого богами Финея, сообщает:
«Помимо того, боги наслали на него Гарпий. Это были крылатые существа, и каждый раз, как для Финея накрывали стол, они стремглав спускались с неба и похищали большую часть еды, а то немногое, что оставалось на столе, заражали таким зловонием, что есть это было невозможно. Когда аргонавты обратились к Финею с просьбой указать им путь по морю, он обещал выполнить их просьбу, если они избавят его от Гарпий».
Аполлоний в «Аргонавтике» пишет, что злосчастный Финей жаловался:
Если даже они хоть малость еды оставляют —Мокрая, пахнет она, и запах стоит нестерпимый…
Спутники Ясона решили выручить изголодавшегося старца. Аполлодор сообщает: «Тогда аргонавты накрыли стол для него с разнообразной пищей, и Гарпии тотчас же, внезапно слетев с неба, стали расхищать ее. Увидев это, сыновья Борея Зет и Калаид, будучи сами крылатыми, обнажили мечи и стали преследовать Гарпий в воздухе. Гарпиям было предсказано, что они погибнут от руки сыновей Борея, а сыновьям Борея было предопределено погибнуть тогда, когда, преследуя, они не настигнут того, кто станет убегать от них».
Аполлодор пишет, что Зет и Калаид, преследуя крылатых осквернительниц пищи, вероятно, погибли. По сообщению Аполлония, все остались живы, и аргонавты, и гарпии, — в битву вмешалась Ирида и решила дело миром:
Быстро с небес сквозь Эфир пролетев, она объявила:«Дети Борея, нельзя поражать этих Гарпий мечами,Псов великого Зевса. Сама я готова вам клятвуДать, что больше не будут к Финею они приближаться».
Но так или иначе, гарпии были изгнаны. Аполлоний уверяет, что они мчались до самых Строфадских островов. Здесь аргонавты прекратили преследование, но перепуганные гарпии понеслись на Крит и «в страхе ужасном в недра Дик-тейской пещеры стремглав погрузились». Пещера эта знаменита тем, что когда-то здесь был рожден Реей младенец Зевс, у матери которого были все основания скрывать его от отца. Но видимо, пещера эта не слишком подходила для того, чтобы в ней прятаться, — позднее Рея перенесла убежище в соседнюю, Идейскую пещеру. Гарпии в Диктейской пещере тоже не задержались и в конце концов вернулись на родные острова.
С этих пор гарпии действительно оставили злополучного Финея в покое. Но они не раскаялись, образа жизни не изменили и к добродетели не обратились. Когда примерно полвека спустя на Строфадских островах случилось побывать Энею, бежавшему со своими товарищами из разоренной Трои, гарпии обошлись с беглецами точно так же, как они ранее обходились с несчастным старцем. Предводитель троянцев рассказывал в «Энеиде»:
Начали мы пировать, у залива ложа устроив, —К ужасу нашему, тут внезапно с гор налетаютГарпии, воздух вокруг наполняя хлопаньем крыльев.С гнусным воплем напав, расхищают чудовища яства,Страшно смердя, оскверняют столы касаньем нечистым.Вновь в углубленье скалы, в укрытье надежном поодальСтавим столы и снова огонь алтарей зажигаем, —Вновь с другой стороны из незримых тайных убежищШумная стая летит, крючковатые когти нацелив,Пастями яства скверня. Друзьям тогда приказал яВзять оружье и в бой вступить с отродьем проклятым.
Троянцы решили перебить «мерзких пернатых морских» мечами, но столкнулись с тем, что
Самый сильный удар их перьям не страшен, и ранитьИх нельзя: уносятся ввысь они в бегстве поспешном,Гнусный оставив след и добычу сожрать не успевши.
Впрочем, прогнать гарпий троянцы все же сумели, но одна из них, Келено, напоследок высказала троянцам свои претензии:
Даже за битых быков и за телок зарезанных в сечуВы готовы вступить, потомки Лаомедонта,Гарпий изгнать, не повинных ни в чем, из отчего царства?
Этот эпизод показывает, что гарпии, во всяком случае, умели говорить, и, значит, ошибся Гигин, который приписал им куриные головы. Большинство авторов все же считают, что по крайне мере лица у чудовищных птиц были женскими.
Впрочем, были и скептики. Палефат, как всегда, высказал по поводу гарпий оригинальную точку зрения. Он предположил, что это были вполне обычные, но недостойные дочери царя Финея, которые «проматывали его состояние». «Зет и Калаис, сыновья Борея (человека, не ветра), будучи согражданами Финея, жалели его и пришли к нему на помощь: они изгнали из города его дочерей и, собрав вместе его деньги, назначили их распорядителем какого-то фракийца».
Подобное мнение высказывал и живший в первом веке н.э. Гераклит в трактате «Опровержение, или Исцеление от мифов, переданных вопреки природе». Он писал о гарпиях: «Про них миф передает, что эти крылатые женщины похищали еду у Финея. Надо думать, однако, что это были гетеры, которые проедали добро Финея, оставляли его нуждающимся в необходимой пище, а сами удалялись прочь; когда же ему удавалось раздобыть что-нибудь, они появлялись, чтобы это съесть и тотчас снова удалиться, как это привычно делать гетерам».
Очень похожи на гарпий по внешнему виду были сирены — они тоже сочетали человеческие и птичьи черты. Аполлоний пишет:
Тела одной половиной на птиц они были похожи,А другой половиной подобны прекрасным девицам.
Аполлодор уточняет: «Начиная с бедер они имели тело птицы». По Гигину сирены «были сверху женщины, а нижнюю часть тела имели куриную». Вообще, склонность Гигина приписывать мифологическим существам куриные черты современные комментаторы относят на счет того, что этот римлянин недостаточно хорошо владел древнегреческим языком. По-видимому, он не знал, что слово, которое в его времена переводилось на латынь как «куриный», несколькими веками раньше обозначало еще и «птичий» вообще. Но, как бы то ни было, сирены по крайней мере снизу до пояса являлись если и не курами, то, во всяком случае, птицами. Не исключено, что птицами они были и выше: Овидий считал, что руки у них тоже покрыты перьями и только лица и голос — девичьи.
Общее количество сирен точно не известно, во всяком случае, их было немного: Цирцея предлагает Одиссею привязать себя к мачте, чтобы он мог наслаждаться «обеим внимая сиренам». Аполлодор поименно перечисляет троих: «Пейсиноя, Аглаопа и Телксиепия. Одна из Сирен играла на кифаре, другая пела, третья играла на флейте…» Это, кстати, дает основание думать, что по крайней мере две сирены имели человеческие руки, пусть даже покрытые перьями. Впрочем, ни Гомер, ни Аполлоний никакие музыкальные инструменты не упоминают и пишут только о прекрасном пении сирен… Некоторые авторы приводят и другие имена сирен. Страбон пишет, что «в Неаполе показывают могилу одной из Сирен Парфенопеи», а от имени другой выводит название острова Левкосия. Авторы настоящей книги рискуют в порядке гипотезы выдвинуть предположение, что сирены были рассредоточены по разным островам, — именно поэтому Одиссей мог слушать только двоих, причем певших без аккомпанемента. На других островах количество сирен и их репертуар могли различаться.
О происхождении замечательных певиц ходили самые разные слухи, причем, в отличие от традиционной ситуации, когда мать известна, а по поводу возможных отцов идут кривотолки, в данном случае все было наоборот. Отцом сирен обычно называют речного бога Ахелоя (и лишь Плутарх упоминает версию о Форке). Что же касается матери, то Аполлодор называл и музу Мельпомену, и смертную женщину Стеропу. Гигин поддерживал версию о Мельпомене, что же касается Аполлония, то он признавал, что матерью певиц была муза, но считал, что это была Терпсихора.
Впрочем, сирены, у кого бы они ни родились, поначалу, вероятно, были вполне антропоморфны. Гигин писал: «Сирены, дочери реки Ахелоя и музы Мельпомены, после похищения Прозерпины (Персефоны. — О. И.) блуждали и пришли в землю Аполлона, где по воле Цереры (Деметры. — О. И.) стали пернатыми за то, что не помогли Прозерпине». Овидий излагает схожую версию, но иначе расставляет акценты. Он признает, что сирены некогда были подругами Прозерпины и вместе с ней собирали на лугу цветы в тот драматический день, когда дочку Цереры похитил Аид. Овидий считает, что подруги похищенной богини (поэт почему-то называет их «сирены ученые», вероятно имея в виду их музыкальное образование) отправились на поиски и в птиц обратились добровольно, дабы легче было искать Прозерпину:
