Екатерина Монусова - Полная история рыцарских орденов в одной книге
Особенно порезвились газетчики на почве масонства. Дескать, многие рыцари, по сути, давно уже не рыцари, так как входят в различные зарубежные масонские организации. Здесь, как говорится в анекдоте, без «водолаза – Калиостро – тоже не обошлось». Высланный после суда из страны, он преспокойно обосновался в Риме, где благополучно создал собственную масонскую ложу так называемого египетского ритуала. Более того, ее отделения появились не только в городах Италии, но и в самой Франции, в которой авантюрист стал «персоной нон-грата». Зато в Риме он обворожил знакомого нам орденского посла де Лораса и легко втянул его в свои масонские манипуляции.
Посол, наблюдая шикарную жизнь алхимика, уверовал в то, что тот нашел тайну философского камня и способен обращать в золото простой металл. Он восторженно пишет Великому магистру: «Этот необычный человек, устав от бродячей жизни, готов обосноваться на Мальте. Если Ваше преосвященство соблаговолит обещать ему убежище и протекцию нашего правительства, его приезд на остров не потребует никаких расходов». Мудрый Роган не очень-то поверил в то, что при помощи знаменитого проходимца сумеет решить финансовые проблемы Ордена. То т же не только прожигал жизнь на широкую ногу, но и с таким же размахом вел дела. Он открыто проводил собрания своей ложи в Риме и даже подробно описал масонские занятия в письме французскому Учредительному собранию, в котором просил о разрешении вернуться в Париж.
Письмо перехватили соответствующие службы Ватикана. Калиостро арестовали и упрятали в замок Сент-Анж. В заключении оказались и члены его ложи. Таким образом, Рогану удалось избежать административных санкций, но не скандала, смакуемого в прессе. А его посол Лорас, которому также грозила тюрьма, без паспорта, в чужом одеянии бежал в Неаполь, а оттуда на попутном судне отплыл на родную, теплую Мальту. Та м его ожидала очень холодная встреча. Но эта детективная история, достойная продолжения кинематографической «Формулы любви», лишь малая часть больших неприятностей, которые принесла госпитальерам Французская революция.
Великий магистр вступает в отчаянную, но безнадежную борьбу за сохранение орденских владений. Он даже прибегает к методам не принятого им знаменитого Калиостро, решив согласиться на подкуп членов Национального собрания. Правда, лично в авантюре участия не принимает. Посол Ордена в Париже Брийян на чистом бланке с подписью Рогана пишет от его имени и направляет Людовику XVI письмо, в котором требует не подвергать их командорства секуляризации. (Этот термин, появившийся в XVII веке, означал передачу земельных владений из церковного в светское управление.) Подлог раскрыли и зачитали лжеписьмо в Национальном собрании. Тогда стали раздаваться требования вообще запретить деятельность Мальтийского ордена в стране.
К началу осени 1792 года становится ясно, что революция во Франции уже необратима. Сорвалась попытка королевской семьи бежать за пределы страны. И бурбонский двор оказывается за мощными крепостными стенами Тампля. И Людовик XVI, и королева Мария-Антуанетта через год трагически закончат свою жизнь на гильотине. Магистру Рогану, конечно, за свою жизнь в тот момент цепляться не приходилось, хоть он был болен и страшно устал от всех свалившихся на его голову передряг. Обиженный и оскорбленный пренебрежительным отношением французских смутьянов к рыцарскому Ордену, он рассылает циркулярную (обращенную одновременно к нескольким государствам) ноту. В ней главы европейских правительств призываются встать на защиту госпитальеров, немало послуживших их общим интересам. Но это еще больше обозлило новые революционные власти Франции. И они конфискуют все имеющиеся в стране земельные владения иоаннитов. Орден остается без крупных доходов от своих командорств в Эльзасе, Русийоне, Наварре… Пришлось переходить к режиму жесткой экономии. Было прекращено финансирование всех зарубежных представительств. Даже два оставшихся боевых корабля содержать стало не на что…
Вернемся, однако, к истории любви, а точнее нелюбви этого неординарного главы Мальтийского ордена ко всему российскому. Отправив с острова, фактически, на тот свет поверенного Кавалькабо, начальствующий ученый муж даже слышать не хотел о новом представителе Санкт-Петербурга на Мальте. Ухо и взор его все еще были повернуты только в одну сторону, о которой он совсем недавно так любил повторять: «Версаль – это Полярная звезда Ордена». Но, как показало дальнейшее, еще более позднее развитие событий, кто как не сами французы в лице Наполеона поставили на Ордене большой «мальтийский крест»?
Острожское наследство лучше, чем острог…
Любвеобильной Екатерине, как вы понимаете, питать безответные теплые чувства к Рогану тоже было ни к чему. А тот, лишенный поддержки католических правителей Западной Европы, что равнодушно наблюдали за финансовой агонией Ордена, все же зажал гордыню в кулак и обратился за помощью к российской императрице. Он попросил ее оказать содействие в вопросе по так называемому Острожскому наследству, который безуспешно пытался решить еще магистр Пинто.
Суть дела заключалась в том, что майорат, учрежденный польским князем Янушем Острожским еще в 1609 году в пользу своей старшей дочери, в случае ряда обстоятельств переходил по завещанию к Мальтийскому ордену. Все было довольно запутанно. Не вдаваясь в подробности, скажем, что обстоятельства эти были связаны с прекращениями потомства по прямой линии сначала старшей дочери князя, а затем – младшей. Если это происходило, то майорат получали госпитальеры. Та к и случилось. Орден уже был готов с аппетитом проглотить лакомый кусок жирного польского пирога. Но дальние родственники князя Острожского вовсе не хотели отдавать владений, приносивших им немалый доход.
Король Речи Посполитой на неоднократные орденские жалобы не отвечал. И тогда Великий магистр решил действовать через Россию и снова отправить туда бывшего посланника в Польше, графа Мишеля Саграмозо, который уже занимался ранее Острожским делом. Знатный рыцарь был хорошо знаком с императрицей и даже имел честь исполнять ее некоторые деликатные поручения. Он послал императрице письмо, в котором просил поспособствовать решению «острожского дела» в пользу Ордена. Однако каков привет, таков и ответ. Благосклонного к себе высочайшего отношения Орден за неприязнь к России ожидать никак не мог. И государыня отписала графу Панину: «Прошу Вас дать Кавалеру Саграмозо очень вежливый и лестный ответ, поскольку это лично его касается, так как этот человек выказывал мне много привязанности… Без сомнения, если б его Орден должен был прислать сюда кого-либо, то никто не мог бы мне быть приятнее его, но этот Орден такой wälsch, он так удалился от своих обетов и выказал нам так мало доброжелательства, что в этом Острожском деле, которое хотят провести при помощи нашего влияния, причем в случае успеха Польские Командорства наполнятся wälsch'скими тварями, – мне нет ни малейшей охоты беспокоиться для Господ Мальтийцев». (Слово wälsch, по объяснению русского историка и дипломата А. Алябьева, употреблялось в немецком языке для обозначения романских народов, особенно итальянцев, и имело презрительный оттенок, вроде нашего «немчура»).
Граф Саграмозо, однако, не отступил и добился высочайшей аудиенции. Выходец из древней аристократической семьи итальянской Вероны считался одним из самых умелых дипломатов Ордена. Он был знаком с Фридрихом Великим, представлен королям Дании и Швеции. Граф получил блестящее образование, хорошо разбирался в ботанике и минералогии, изучал философию, прекрасно говорил по-французски и был интереснейшим собеседником. Не удивительно, что ему все же удалось уговорить Екатерину и получить от нее протекцию к польскому королю.
Отправляясь в Варшаву, граф дополнительно заручился поддержкой коронованных особ Австрии и Пруссии. Те предложили полякам для решения вопроса создать специальную комиссию. Король Станислав Август Понятовский в своей политике ориентировался на Россию. К тому же он не мог отказать в просьбе императрице, с которой имел любовные отношения еще в бытность ее великой княгиней. Повлияла и присланная от соседних государств повторная нота. И король, и польский Сейм не признавали прав Ордена на майорат бесспорными, но Великое Приорство Польское с шестью Командорствами все же было учреждено…
Самому Мишелю Саграмозо эта запутанная и сложная история тоже принесла немалую пользу. Общаясь с российской императрицей, он так расположил ее к себе, что Екатерина предложила Великому магистру назначить его постоянным представителем Ордена в Санкт-Петербурге. Однако тот отказался, посетовав на финансовые затруднения и невозможность, в связи с этим, содержания посланника. К тому же он предположил, что лондонский и берлинский монархи могут обидеться на отсутствие послов при их дворах и также потребуют прислать. Граф Саграмозо получил прощальную аудиенцию у Екатерины II. Присутствовали ее сын, великий князь Павел Петрович и его супруга. На представлении об отбытии дипломата императрица написала: «Обыкновенно сверх денег дается еще подарок; а как граф Саграмозо к тому поведением своим более имеет право, то выберите табакерку с бриллиантами»…
