Карл Барц - Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.
Эта машина и Не-177, тяжелый четырехмоторный бомбардировщик, стали основой плана Удета под кодовым наименованием «Лось», который определял немецкое производство на последующие двенадцать-восемнадцать месяцев. Надежный, но малоскоростной Ju-87 был отвергнут вместе с Не-111.
С Не-177 было столько же неприятностей, сколько и с Ме-210; никакой другой самолет не имел столько детских болезней в момент принятия на вооружение. Не-177 имел экипаж из пяти человек, скорость более 510 километров в час и боевой радиус действия 6400 километров при бомбовой нагрузке в одну тонну. Сначала он очень походил на бомбардировщик, который все ждали, но было требование, чтобы он мог действовать и как пикирующий бомбардировщик, однако его двигатели были установлены попарно, тандемом, что привело к разнообразным проблемам, которые оказалось невозможно преодолеть. В результате Геринг заявил профессору Хейнкелю[128]:
— Это абсолютный вздор — требовать, чтобы четырехмоторный самолет мог быть пикирующим бомбардировщиком. Если бы кто-нибудь сказал мне об этой идее, я прямо ответил бы, что это бесполезное занятие.
Это были верные слова, но, согласно свидетельству инженера Хертеля, Геринг отлично знал, что техническое управление Удета требовало, чтобы эта машина была пикирующим бомбардировщиком.
— Очень хорошо, — ответил профессор Хейнкель. — В этом случае самолет может быть очень быстро подготовлен к боевому использованию.
Но одна из главных слабостей новых Не-117 заключалась в том, что его двигатели имели тенденцию к возгоранию. Однако профессор Хейнкель уверил Геринга в том, что эта проблема «практически преодолена».
Первая эскадрилья из девяти машин была послана к Сталинграду, чтобы снабжать окруженную крепость, но на семи из девяти самолетов возникли пожары, и они сгорели. Вскоре экипажи бомбардировщиков люфтваффе прозвали Не-177 «летающей зажигалкой» и боялись его больше, чем врага. Даже после таких печальных опытов, как этот, производство Не-177 не было остановлено, и к 1944 году построили 1100 таких машин. Лишь затем наконец пришел приказ списать их.
Удет не дожил до того, чтобы стать свидетелем полного фиаско своего плана «Лось». Ситуация складывалась для него удручающая, и осенью 1941 года он вышиб себе мозги из своего любимого кольта. Геринг, узнав о самоубийстве старого друга, испытал потрясение. Он сразу понял, что немецкой публике нельзя сообщать правду о происшедшем, это произвело бы плохое впечатление. В первом сообщении заявлялось, что Удет умер от сердечного приступа, но через пару часов Геринга посетила лучшая идея, и вышло новое сообщение, в котором объявлялось, что Удет погиб смертью героя, испытывая «новое вооружение». Это звучало намного лучше.
Самоубийство Удета стало первым публичным признаком того, что фактически начала рушиться вся система, хотя пока еще лишь несколько человек могли это видеть.
Глава 8
Десантники над Критом
При поддержке 4-го воздушного флота под командованием генерала Лёра[129] немецкая 12-я армия затопила Балканы, словно вода из прорванной дамбы. Операция началась 6 апреля и была проведена с такой эффективностью и быстротой, что уже 24 апреля греческое правительство капитулировало. Двумя днями позже британские силы, действовавшие там, были эвакуированы морем, понеся тяжелые потери личного состава и материальной части.
Теперь на заседаниях британского Военного кабинета все чаще стало повторяться одно слово — «Крит». После оккупации немцами Балкан этот небольшой остров в Восточном Средиземноморье приобрел первостепенную стратегическую важность. Крит был одной из двух основных баз, с которых Великобритания контролировала восточную часть моря[130]. Разведывательные сводки были тревожными. Немцы, очевидно, поняли стратегическую важность Крита во всех отношениях, пока он был у англичан.
Для Британии он означал, при мощной фланговой поддержке с Мальты, безопасность Египта и сдерживание итальянцев на Додеканесе[131]. В то же самое время он мог послужить базой для атаки на итальянские владения в Северной Африке. В руках же немцев остров был бы подобен пистолету, направленному прямо в сердце Ближнего Востока.
Черчиллю потребовались все его знания, чтобы оценить огромную важность сохранения контроля над Критом. Генерал Кортен, начальник штаба 4-го воздушного флота[132], также знал это, но, помимо этого, было еще кое-что, что, на его взгляд, добавляло важности Криту. 4-й воздушный флот получил инструкции быть готовым к перебазированию в Румынию. Кортен так же, как его и командующий генерал Лёр, знал, что это означало: Гитлер планировал в начале лета напасть на Советскую Россию.
Это был план, страшивший Кортена, который еще как офицер старого рейхсвера провел в Советской России некоторое время. То, что он там видел, не позволяло ему разделять общепринятое поверхностное мнение о том, что Красная армия сломается при первом же мощном ударе. Фактически Кортен опасался, что вторгшаяся немецкая армия могла в точности повторить судьбу наполеоновской Великой армии. Он теперь надеялся, что успешная кампания против Великобритании на Юго-Востоке заставит Гитлера отступить от его опасного плана. Если англичан удалось бы вытеснить из Восточного Средиземноморья и с Ближнего Востока, то с помощью Турции могла быть создана такая мощная фланговая позиция против Советской России, что та не имела бы возможности угрожать Германии даже пассивно. В этом случае не было бы никакой причины нападать на нее. По сути, Кортен смотрел еще дальше вперед, планируя совместные русско-немецкие действия против Индии. По всем этим причинам Кортен более, чем кто-либо, выступал за захват Крита Германией.
Британские разведывательные сводки становились все более и более точными: оснащенные двигателями баржи и лихтеры собирались в греческих гаванях; в Грецию прибыл XI авиакорпус во главе с командующим генералом Штудентом[133], теперь полностью оправившимся от ранения в голову. На греческих аэродромах были сконцентрированы 650 бомбардировщиков и 270 истребителей. Было предельно ясно, что назревает крупная воздушная операция. Что это будет, также было предельно ясно — достаточно было присутствия генерала Штудента, командующего немецкими парашютно-десантными частями.
28 апреля Черчилль направил Вавелу[134] в Каир предупреждение о том, что Германия намеревается предпринять попытку захвата Крита, выбросив парашютный десант, добавил, что это может стать успешной возможностью нанести этим отборным частям тяжелые потери. На острове имелось значительное количество британских войск. Первоначально его гарнизон включал три батальона пехоты, но теперь там были 30 тысяч человек, эвакуированных из Греции, хотя, к сожалению, они оставили большую часть своей военной техники немцам.
Крит имеет длину 250 километров, но от ударов с воздуха его защищали лишь 16 тяжелых и 36 легких зенитных пушек, 24 зенитных прожектора и 36 самолетов. Для наземных действий имелось только 47 единиц бронетехники.
Новым командующим британскими и колониальными[135]силами на острове был назначен новозеландец генерал Фрейберг, и едва ли можно было найти лучшего человека: умелого и бесстрашного солдата, с впечатляющим послужным списком[136]. Фрейберг разместил свой штаб на полуострове Акротири, между городом Ханья и бухтой Суда[137], где он принялся за работу по организации обороны острова. С учетом греческих частей он имел в своем распоряжении приблизительно 45 тысяч человек, которых сконцентрировал в окрестностях аэродромов Малеме[138], Ретимнон и Ираклион.
Фрейберг знал, что с его людьми все в порядке. Хотя они оказались побеждены в Греции, их моральный дух все еще оставался высоким, и они будут хорошо сражаться, но вследствие катастрофической Греческой кампании они фактически не имели никакой артиллерии, никакого транспорта, никакой боевой техники и никаких резервов боеприпасов. Они испытывали нехватку даже шанцевого инструмента. Фрейберг сообщил Вавелу, что с имеющимися силами и техникой он не сможет успешно отразить крупномасштабную атаку на остров, если ему не будет оказана мощная поддержка с моря и воздуха.
Балканская кампания протекала так стремительно и успешно, что на десятый день после ее начала было решено организовать воздушный десант на Крит. Геринг горячо одобрил его, он надеялся, что успех на Крите позволит восстановить его пострадавший престиж. Для немедленной атаки были выбраны четыре ключевые точки, и операция должна была пройти в четыре стадии так, чтобы на каждой из них атакующие немецкие силы могли иметь полную поддержку со стороны эскадрилий «Штук» и бомбардировщиков.
