Юрий Мухин - Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно
Так, князья Мосальские, служившие в Варшаве и Москве, вполне могли встретиться друг с другом на поле боя. Польский король был одновременно и «князем русским». Почему бы русским дворянам и детям боярским, этим «холопам государевым», составлявшим ядро войска Шеина, не признать Владислава своим князем, не выбрать шляхетскую «злату вольность», не оставить тяжкую и неблагодарную службу царскую ради вольготной и хорошо оплачиваемой королевской, почему бы не распроститься с московским и кнутом и батогами? Не последним по силе доводом был еще и голод. Русские ратные люди были голодны. За три месяца сидения в осаде недоедание успело смениться самым настоящим голодом. Многие от слабости едва держались на ногах. И многие были больны: уже давно в костры пошло все, что могло гореть, последние недели приходилось дневать и ночевать на морозе.
Польский лагерь совсем рядом, манит дымком, запахом горячей пищи. Москва далеко, на другом конце снежной пустыни. Как еще встретит она свое опозоренное воинство? Больным лишь нечего бояться — для них довольно места по обеим сторонам Смоленской дороги. И все же нельзя выходить из рядов. Нужно стоять, опустив от стыда головы, а потом идти. Жить не необходимо, идти необходимо. Туда, где бьется суровое сердце России.
Пятая часть вышедшей из-под Смоленска рати погибла в пути. Шеин в докладе, представленном боярской думе, привел точную цифру убыли от болезней: 2004 ратника. Они тоже сказали свое «нет!».
Кремль не оценил дипломатического искусства своего воеводы. Шеину и его молодому помощнику Измайлову было предъявлено обвинение в государственной измене. Бояре выговорили им: «А когда вы шли сквозь польские полки, то свернутые знамена положили перед королем и кланялись королю в землю, чем сделали большое бесчестие государеву имени...» Выговор завершился приговором... Палач, подойдя к краю помоста, поднял обе головы над толпой, чтобы хорошо видели все: пусть замолчат те, кто толкует о том, что московскому люду не под силу стоять против литовского короля; пусть Польша полюбуется на плоды своего рыцарского великодушия; пусть ждет новую рать и пусть знает, что, если даже вся Смоленская дорога превратится в сплошное кладбище, Смоленск все же будет русским».
Эти строки Ф.Нестерова трудно читать без внутреннего содрогания, без спазм в горле. И тогда — в 1980 году. Но каково читать их тем, кто видел так называемое Всеармейское совещание офицеров Вооруженных Сил СССР? Эти алчные и трусливые шакальи рожи с генеральскими звездами, это лакейство, эту подлость людей, получивших от народа все, но в трудный для него час плюнувших на присягу, на волю народа, высказанную на референдуме? Наши предки Шеину голову снесли. Боже, что бы сделали они с этими подонками?!
Итак, держа Россию на грани жизни и смерти, татаро-монголы создали из нее особую нацию, которая начала смотреть на себя как на единую семью, целью которой было выживание. Но семье нужен единый глава, единый, а не несколько. Иначе стало бы уже несколько семей и не было бы гарантии их совместного действия. Таким началом был царь-самодержец. Самодержавие создавалось несколько веков, и в этот период народ в массе своей безусловно поддерживал кандидатов-самодержцев, с пониманием относясь к их жестокой борьбе со всеми суверенитетчиками.
Однако монархия, основанная на престолонаследии, имеет существенный дефект – дети могут не повторять родителей. Отец мог быть рабом своего народа и отдавал ему все, а сын или внук порой оказывался придурковатым романтиком рыцарских эпох, да еще и западного толка, да еще и мудраком вдобавок. И не было закона избавиться от неудачной шутки природы. Приходилось русским каждый раз что-то придумывать. Если возьмем глав и наследников императорского рода России и посмотрим, какой смертью они закончили свой путь, то статистика будет довольно поучительная.
1. Петр I – своей смертью
2. Алексей Петрович, наследник – убит отцом
3. Екатерина I – своей смертью
4. Петр II – своей смертью
5. Анна Иоанновна – своей смертью
6. Иоанн Антонович – убит конвоем
7. Анна Леопольдовна, правительница – умерла в тюрьме
8. Елизавета – своей смертью
9. Петр III – смещен гвардией, убит
10. Екатерина II – своей смертью
11. Павел – убит гвардией
12. Александр I – своей смертью
13. Николай I – своей смертью? (покончил с собой?)
14. Александр II — убит революционерами
15. Александр III – своей смертью
16. Николай II – убит революционерами
17. Алексей, наследник – убит революционерами
С 1721 года, когда Петр объявил себя императором, по 1917 год, за 196 лет империи, из 17 человек, имевших непосредственное отношение к ее управлению, своей смертью умерло всего 9 человек, если считать и Николая I, то есть чуть более половины. А другая половина оказалась России так или иначе не нужна. Среди убитых были и явно невиновные, скажем дети, но и явные мудраки, чье мудрачество и явилось причиной их смерти.
196 лет на 17 человек – это менее 12 лет на каждого или 14 лет на тех, кто действительно правил. Для такого срока 50-процентная вероятность смерти – это много. Должность российского императора была опаснее должности летчика-испытателя или космонавта.
И заметьте, ни в одном случае не было того, что, например, обычно и на Востоке и на Западе – не было убийства с целью захвата трона претендентом. Смещали императора силы более мощные, чем претендент. Можно было бы говорить об интриге Екатерины II против Петра III, но с того момента, когда он подписал свой первый указ, Россия подписала ему смертный приговор и судьба его была уже предрешена и без Екатерины.
Но к чести российских великих князей, царей и императоров большинство из них понимали свое предназначение и честно исполняли свой долг, не жалея ничего. И – подчеркнем – никого.
Пожалуй, уместно рассказать о действиях Дмитрия Донского на Куликовом поле, так как эта книга все-таки об управлении людьми, а перед Дмитрием стояли чрезвычайно тяжелые управленческие задачи. Он их решил и показал русским, что они могут победить доселе непобедимую армию татар.
Прошло 150 лет после битвы на Калке, русские немного окрепли и увеличили сопротивление Орде. Московский князь самовольно уменьшил выплату дани, набеги мелких отрядов татар встречали вооруженное и часто успешное сопротивление князей. Новгородские «демократы» посылали по Волге отряды разбойников (ушкуйников) грабить татарские поселения.
Правитель Орды Мамай, в конце концов, собрал огромную армию, возможно, 100 000 человек, чтобы по-настоящему проучить Русь, напомнить ей, кто есть кто. Действовал он в союзе с литовским князем Ягайлом и в битву должен был вступить вместе с литовскими войсками. Для Дмитрия политическая обстановка была отвратительна. Русь не объединена, с Дмитрием враждовали многие князья, рязанцы вообще выступили вместе с Мамаем и участвовали в битве на стороне татар.
Перед Дмитрием стояла и тяжелейшая военно-экономическая задача. Ему подчинялось уже довольно много российских князей со своими дружинами. Это были воины-профессионалы, храбрые, умеющие драться, достаточно хорошо вооруженные и защищенные. Но их было не боле 40 тысяч. Выходить с такими силами на бой с сильнейшей армией было безумием, даже если бы она и не превосходила россиян численностью.
И Дмитрий призвал народ – крестьян и горожан, сделал то, что и в голову никому бы не пришло за Западе. И не только потому, что это были нонкомбаттанты. Дело в том, что имеющийся к тому времени опыт говорил, что 15-20 конных рыцарей без труда разгоняют 3-4 тысячи восставших крестьян. Использование пехоты против кавалерии в те времена вообще не практиковалось, с точки зрения западных мудрецов это было бессмысленным идиотизмом.
Устав Ордена Тамплиеров даже не возбранял пешим кнехтам разбегаться при встрече с кавалерией без ущерба для их чести. Да и значительно позже положение не изменилось. В 1456 году две сотни московских дворян рассеяли новгородскую рать из пяти тысяч человек, а в 1471 году 4,5 тысячи московского феодального войска разгромили без труда сорокатысячное новгородское ополчение.
Но Дмитрий вопреки западной мудрости призвал народ – свыше 100 тысяч человек. При этом возникла такая экономическая проблема: ни латами, ни мечами, ни арбалетами, ни даже щитами обеспечить их не было возможности. Единственно, что он смог сделать, вручил каждому короткое копье — сулицу – и надеялся, что они захватят с собой ножи и топоры.
Российская армия быстро собралась под знамена Дмитрия.
Литовский князь Ягайло, хоть и был союзником татар, по-видимому, ненавидел их. Поэтому он формально пошел на соединение с Мамаем и на бой против Дмитрия, но шел такими длинными дорогами, так медленно и так петлял, что к бою «не успел». Кроме того, закрыл глаза на то, что два его князя не присоединились к его армии, а вместе со своими дружинами поспешили на помощь Дмитрию. И успели.
