Сирил Альдред - Египтяне. Великие строители пирамид

Крупномасштабные проекты по мелиорации земель были невозможны до объединения государства под властью одного правителя. Самым ранним правителям уже приписывали умение управлять разливами, а политическое объединение Египта создало возможности координировать любые виды деятельности и выполнять работы общими усилиями. Как разрушительная сила наводнения преобразовывалась в благодетельную, так и власть фараона над людьми осуществлялась для общего блага. Фараон являлся персонификацией Маат — понятия, которое мы переводим как «право», «правда» или «правосудие», но которое, по-видимому, имело еще значение «естественный космический порядок». Силы зла могли нарушать Маат до тех пор, пока порядок не восстанавливался с помощью нужного акта — магического ритуала или прихода нового фараона. Средства, с помощью которых он устанавливал Маат, заключались в нем самом. Поскольку фараон правил в качестве бога, все вещи и все люди принадлежали ему, а его воля была законом. Это не значит, что правление было самовластно, и он слушался только своего сердца; часто нужен был совет оракула. Тяжкий по необходимости груз прецедента создавал сущность Маат, и фараону лишь изредка приходилось требовать то, что не делалось с древнейших времен правления богов. О том, что жизнь фараона была строго регламентирована, можно судить по словам Диодора: «Установлены не только время его аудиенций или суда, но и прогулок, мытья и близости с женой — короче говоря, каждая минута его жизни».

Концепция, утверждающая, что фараон является воплощением бога Гора, достигла высшей точки развития в начале Древнего царства. Возможно, Ступенчатая пирамида и постройки в Гизе построены в виде ее величайших памятников, для создания которых вся нация вынуждена была прилагать невероятные усилия, строя не ради выгоды своего правителя-человека, но для утверждения высшего божества. Уже во времена Четвертой династии начало чувствоваться влияние Гелиополя, а в следующей династии оно стало доминирующим. Теперь фараон стал считаться потомком бога Солнца Ра, которого стали считать первым правителем Египта. Так произошел сдвиг от идеи инкарнации к идее кровного родства. Например, бытовала народная сказка о том, что основатель Пятой династии произошел от бога Ра и жены высшего жреца Гелиополя. К концу Древнего царства возникла идея: живущего фараона считали воплощением великого бога Гора, а после смерти он становился Осирисом, в то время как его сын превращался в нового Гора. Институт фараонов в отличие от них самих был бессмертен; с. каждой сменой правителя «египетская вселенная» создавалась заново. Эта космогония подтверждалась мифом об Осирисе, в котором говорилось о том, как древний божественный владыка был убит и расчленен, но восстал из мертвых, чтобы править и судить в подземном мире, а посмертно рожденный сын Гор занял место отца на земле.

Концепция фараона как высшего из богов заметно ослабла в первый промежуточный период, когда исключительность фараона подорвали местные властители, меньше настаивавшие на своем божественном происхождении, чем на способности поддержать подданных земной мощью. Эта забота о материальном благополучии перешла к государству Нового царства, когда бытовало утверждение, что фараон заботится о своем народе, как добрый пастух — о своем стаде. «Бог сделал меня пастырем этой земли, зная, что я буду хранить его порядок», — сказал Сенусерт I своим придворным. «Он обладает милосердием, богат добротой и покоряет сердца любовью», — говорил Синухет о том же фараоне. Хотя правители Двенадцатой династии восстановили престиж института, «живой Гор» воспринимался скорее как непобедимый чемпион, чем бог. Большая часть почтения к фараону перешла к Осирису, хотя традиции по-прежнему давали земному правителю и его семье почетное погребение в пирамиде.

Фараоны Семнадцатой—Восемнадцатой династий пробивали дорогу к власти в жестоких сражениях с соперниками и, добившись успеха, укрепили монарший авторитет. Монархия Нового царства имела сугубо материалистический характер. Фараон сам выходил на поле боя во главе армии; теперь он был инкарнацией бога Менту или Ваала. Его героический характер подчеркивался описанием успехов в стрельбе, скачках и охоте. Обычным делом считалось, отвергая осторожные советы, разрабатывать храбрый, опасный план, венчаемый громким успехом. Победы военного гения Тутмоса III подняли авторитет фараона на новую высоту; его советник Рехмир говорил о своем господине: «бог, под властью которого живут люди; единственный, кому нет равных». Тесть Эхнатона называл фараона «бог, который меня создал». С вознесением Аменхотепа III и появлением его колоссальных памятников (например, храма Солеб, где ему поклонялись наравне с другими богами) институт фараона достиг высшего престижа. Его сын, Аменхотеп IV, вводя единый культ бога солнца Атона, принял имя Эхнатон. Атон был небесным властителем, а фараон — одновременно его сыном и соправителем. В этой концепции можно проследить параллели с древним культом Солнца, при этом новым было утверждение, что Атон является единственным богом. Монотеизм для Египта оказался чуждой идеей; испокон веков там почитали много разных богов. Но авторитет фараона позволил этот революционный принцип ввести; преданные фараону люди тщательно сбивали везде имя бога Амона и искореняли множественное число слова «бог».

Надо отметить, что фараоны, хотя и считались божественным воплощением, были подвержены болезням смертной плоти. Аменхотеп III ужасно мучился от кариеса, у Сиптаха была деревянная нога, Рамсес V умер от оспы, а Мернептах страдал чудовищным ожирением.

Эхнатон — пример фараона, отвергнувшего традиции; это могло произойти с человеком, находящемся не вполне в своем уме. Это не удалось подтвердить; тем не менее, его близкие произвели тихое погребение фараона в Фивах. Несколькими годами позднее наследник Эхнатона Тутанхамон описал условия, при которых взошел на престол: Маат был нарушен, храмы заброшены, жрецы рассеяны, народ деморализован, терзаясь от отсутствия божественной заботы, армии Египта потерпели поражение за границей. Картина традиционно преувеличена, но затея Эхнатона нанесла ощутимый удар по институту фараонов Египта, поскольку десятилетием позже вдова Тутанхамона унизилась до такой степени, что призвала себе с супруги хетта, сделав его фараоном и основателем новой династии.

Во времена Нового царства фараоны серьезно занимались политикой завоеваний и поддержанием незыблемости границ Египта. Эта концепция была направлена только на успех, поэтому должна была исчезнуть, когда страна начала шататься. Военное превосходство Египта с успехом оспаривали новые отважные народы с лучшим оружием, а династические неурядицы, низкий разлив Нила и растущая бедность нанесли идее смертельный удар. В поздний период звание фараона стало призом, за который сражались между собой иностранцы всех мастей: ливийцы, эфиопы, персы и греки. Традиции еще обеспечивали неизменное почтение к этому институту, особенно в кругу придворных, но люди все больше внимания уделяли поклонению богам Амону или Осирису. Им адресовали молитвы; посредничество фараонов использовалось все реже, его заменил бог-покровитель города; кроме того, со снижением престижа фараона большее значение приобретал гротескный культ животных. Величие Древнего Египта было неразрывно связано с престижем тех, кто его создал; если он падал, то страдала и страна.

Царица, забеременевшая от божественного семени фараона, безусловно, занимала самое привилегированное положение среди женщин высокого рода. Во всех системах, где правителя почитают как бога, все его потомство имеет сверхъестественный потенциал. Старший сын фараона от его главной супруги становился наследником. Старшая дочь той же царицы имела не меньшее значение при дворе, поскольку в Египте (по крайней мере, в его первой семье) часто использовалась матриархальная система наследования. Приданое принцессы, по-видимому, включало в себя все царство или трон как материальный объект — священный, как и в Африке наших дней. Важнейшей задачей считалось не растерять божественную эманацию; поэтому наследник трона и старшая дочь царицы сочетались браком. Вероятно, это было исключением: мы не имеем свидетельств того, что обычай женить брата на родной сестре существовал у остального населения Египта. Из-за огромных размеров детской смертности в стране, особенно в семье фараона, такая идеальная ситуация встречалась редко. Часто на старшей дочери царицы женился сын второй жены или наложницы, становясь наследником. Вдова Тутанхамона верила, что, женившись на ней, иностранец станет настоящим фараоном. Так и произошло — ее второй муж стал следующим правителем Египта. Традиция, по которой наследница имеет права на престол, была так сильна, что царица Хатшепсут посчитала, что в отсутствие родных братьев (после смерти своего супруга) имеет больше прав на престол, чем следующий по старшинству наследник Тутмос III, и смогла захватить верховную власть. Впоследствии этот случай рассматривали как нарушение престолонаследия.