Джонстон Мак-Кэллэй - Знак Зорро
Бернардо снова качнул головой.
- Что касается меня, то я в очень затруднительном положении, продолжал дон Диего. - Отец приказал мне жениться, а та сеньорита, которую я выбрал, не желает меня. Наверно мой отец отдерет меня за уши. Бернардо, пришло для меня время покинуть это село на несколько дней. Я поеду в гациенду моего отца, чтобы рассказать ему, что я еще не нашел невесты, и попросить его о снисходительности. И там, на белых холмах позади его дома, я надеюсь найти какое-нибудь место, где смогу отдохнуть и побеседовать с поэтами в течение целого дня без разбойников, сержантов и несправедливых судей, раздражающих меня. А ты, Бернардо, конечно, будешь рядом.
Бернардо снова качнул головой. Он догадывался, что произойдет дальше. Дон Диего имел привычку долго говорить с ним, и всегда после этого следовало путешествие. Бернардо нравилось это, потому что он обожал дона Диего, а также потому, что любил посещать гациенду отца дона Диего, где с ним всегда обращались ласково.
Дворецкий подслушивал в соседней комнате и узнал все, что говорилось. Он отдал приказание, чтобы лошадь дона Диего была готова, и приготовил бутылку с водой и вином в дорогу своему господину. Немного спустя дон Диего выехал из дома, а следом за ним на небольшом расстоянии, верхом на муле ехал Бернардо. Они направились быстро вдоль шоссе и вскоре поравнялись с небольшой повозкой, по бокам которой шли два францисканца, а внутри сидел брат Филипп, старавшийся сдержать мучительные стоны.
Дон Диего сошел с коня и, когда повозка остановилась, подошел к ней, схватил руку Филиппа.
- Мой бедный друг! - сказал он.
- Это только новый образец несправедливости, - ответил брат Филипп, - уже двадцать лет все миссии подвергаются гонению и оно все растет. Святой Джуниперо Сэра завладел этой местностью, когда все другие страшились ее, и в Сан-Диего де Алкала он основал первую миссию, от которой пошли другие. Таким образом, он даровал миру империю. Нашей виной было то, что мы преуспевали. Мы работали, а другие пожинали плоды.
Дон Диего кивнул, и монах продолжал:
- Они начали с того, что отобрали у нас земли миссий, земли, которые мы обрабатывали, которые представляли собою пустыни, и которые мои братья превратили в сады и огороды. Они ограбили нас и, не удовлетворившись этим, теперь преследуют. Владения миссий обречены, кабальеро. Уже недалек тот час, когда крыши их упадут и стены обрушатся. Настанет время, когда народ будет смотреть на эти руины и удивляться, как могла произойти подобная вещь. Но нам ничего не останется как только подчиниться. Это один из наших принципов. На площади Рейна де Лос-Анжелес я забылся на одно мгновение, когда взял кнут и ударил человека. Наше назначение подчиняться.
- Иногда, - заметил дон Диего, - я хотел бы быть энергичным человеком.
- Вы выказываете сочувствие, мой друг, которое столь же дорого, как и драгоценные камни, а энергия, направленная по ложному пути, хуже, чем полное отсутствие ее. Куда вы едете?
- В гациенду моего отца, дорогой друг. Я должен умолять его о прощении и снисходительности. Он приказал мне жениться, а я нахожу эту задачу очень трудной.
- Это должно было бы быть легкой задачей для одного из Вега. Каждая девушка была бы горда носить это имя.
- Я надеялся обвенчаться с сеньоритой Лолитой Пулидо, так как она завладела моим сердцем.
- Достойная девушка! Ее отец тоже подвергся несправедливому гонению. Если бы вы вступили в его семью, никто не осмелился бы поднять на него руку.
- Все это очень хорошо, брат, и, конечно, абсолютная правда, но сеньорита не желает меня, - жаловался дон Диего. - По-видимому я не имею достаточно отваги и ума.
- Должно быть, ей трудно понравиться. Или, быть может, она кокетка и играет вами, надеясь одержать верх и увеличить ваш пыл. Девушка любит мучить мужчину, кабальеро, это ее привилегия.
- Я показал ей свой дом в селе, упомянул о большом богатстве и согласился купить для нее новую коляску, - рассказывал дон Диего.
- А показывали ли вы ей ваше сердце, упоминали ли о вашей любви и о желании быть прекрасным мужем?
Дон Диего смущенно смотрел на него, затем быстро замигал глазами и почесал подбородок, как он иногда делал, когда был чем-нибудь поражен.
- Что за безумная идея! - воскликнул он немного спустя.
- Попробуйте ее, кабальеро. Это может иметь превосходный результат.
Глава XXII
СКОРОЕ НАКАЗАНИЕ
Монахи поехали дальше, брат Филипп поднял руку и благословил дона Диего, который свернул в сторону на другую тропинку. Глухонемой Бернардо следовал за ним на своем муле.
А между тем в селе торговец шкурами и салом был центром внимания в таверне. Толстый хозяин хлопотал, снабжая гостей вином, так как продавец шкур и сала тратил часть денег, которые он получил мошенническим путем от брата Филиппа. Судья тратил остальную часть.
Раздавался громкий хохот, когда кто-нибудь рассказывал, как брат Филипп хлестал кнутом, или как кровь текла по его старой спине, когда пустили в дело плетку.
- Ни одного стона! - кричал торговец шкурами и салом. - Он мужественный старый волк. Прошлый месяц мы стегали одного в Сан-Фернандо, и он выл, прося о милости, хотя некоторые говорят, что он был болен и потому слаб. Возможно, что это так. Крепыши, эти братья! Но зато какая удача, когда мы можем заставить одного из них повыть. Еще вина, хозяин! Брат Филипп платит за все!
При этом раздался взрыв сиплого смеха, и подручному торговца, который давал ложные показания, была брошена монета, причем ему было приказано разыгрывать из себя самостоятельного человека и поставить вино за свой счет. Тогда он купил вина для всех в таверне и весело завыл, когда толстый хозяин не дал ему сдачи с его монеты.
- Разве ты монах, что скупишься на деньги? - спросил хозяин.
Снова вся таверна весело загоготала, а хозяин, который до крайности надул подручного, усмехался, занимаясь своим делом. Это был хороший день для толстого хозяина.
- Кто был тот кабальеро, который выказал милосердие к монаху? спросил торговец.
- Это был дон Диего Вега, - ответил хозяин.
- Он наживет себе неприятности.
- Кто угодно, но не дон Диего, - сказал хозяин. - Вы знаете знаменитую семью Вега, не так ли, сеньор? Его превосходительство сам заискивает перед ними. Стоило бы только кому-нибудь из Вега поднять палец, и был бы политический переворот в наших местах.
- В таком случае он опасный человек? - спросил торговец.
Взрыв хохота был ему ответом.
- Опасный? Дон Диего Вега! - кричал хозяин, а слезы текли по его жирным щекам. - Вы уморите меня. Дон Диего только и делает, что сидит на солнце и мечтает. Он почти никогда не носит шпаги. Он очень редко ее надевает, да и то исключительно как украшение. Он стонет, если ему приходится проехать несколько миль верхом. Дон Диего так же опасен, как и ящерица, греющаяся на солнце.
- Но несмотря на все, он отличный господин, - прибавил хозяин поспешно, боясь, чтобы его слова не достигли ушей дона Диего и чтобы тот не перестал посещать его таверну и не перешел бы в другую.
Были почти сумерки, когда торговец шкурами и салом покинул таверну со своим подручным. Оба шли, пошатываясь, так как поглотили слишком большое количество вина. Они направились к повозке, в которой путешествовали, помахали на прощанье группе людей у дверей таверны и медленно отправились по тропинке в Сан-Габриель.
Они совершали свое путешествие не спеша, продолжая пить из кувшина купленное ими вино. Они проехали через вершину первого холма, и селение Рейна де Лос-Анжелес скрылось из виду. Перед ними была теперь лишь большая дорога, вившаяся подобно громадной пыльной змее, да темные холмы и несколько строений вдали. На повороте они внезапно увидели перед собою всадника, легко сидевшего в седле; его конь стоял посреди дороги, так что они не могли обогнуть его.
- Поверни свою лошадь, поверни свою скотину! - закричал торговец шкурами и салом. - Что же, ты хочешь, чтобы я переехал тебя?
Подручный издал восклицание, похожее на испуг, и торговец посмотрел внимательнее на всадника. Его челюсть опустилась, глаза выкатились.
- Да это сеньор Зорро! - воскликнул он. - Клянусь честью, это "Проклятие Капистрано", и снова здесь близ Сан-Габриель! Вы не тронете меня, сеньор Зорро? Я бедный человек, и у меня нет денег. Не далее как вчера, один монах обманул меня, и я был в Рейна де Лос-Анжелес, ища справедливости.
- А получили вы ее? - спросил сеньор Зорро.
- Судья был добр, сеньор. Он приказал монаху заплатить мне, но я не знаю, когда я получу деньги.
- Выходите-ка из повозки, и ваш помощник тоже! - скомандовал сеньор Зорро.
- Но у меня нет денег! - протестовал торговец.
- Вон из повозки! Что мне, повторять, что ли? Двигайтесь, или свинец найдет место в вашем теле!
Теперь торговец увидел, что разбойник держал в руке пистолет. Он запищал от страха и выскочил из повозки так скоро, как только мог, а за ним выкатился и его подручный. Они стояли на пыльной дороге перед сеньором Зорро, дрожа от страха. Торговец молил о пощаде.
