Филипп Дэвидсон - Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)
Однако для Хо и Зиапа изрядно общипанный Бинь продолжал представлять определенный интерес как средство для отвлечения сил французов от событий на севере. В августе – сентябре 1950-го, когда Зиап завершал последние приготовления к нападению на при граничные аванпосты, Нгуен Бинь развернул тотальное наступление в Кохинхине. Войска Биня не могли противостоять французам в открытом сражении и были сметены огнем противника. То, что осталось от армии Биня и военно-политического коммунистического руководства, французы загнали на Камышовую равнину, почти в Камбоджу. Самоубийственное наступление, на которое толкнули Биня его хозяева с севера, дорого обошлось коммунистам на юге, и прежде всего Нгуен Биню, заплатившему за это в конце концов собственной жизнью.
В 1951-м Зиап приказал Биню “разведать новые пути сообщения с Тонкином через Камбоджу”‹4›. То был фактически смертный приговор, и все, кто находился в курсе дел, понимали это. Зиап знал, что генерал-лейтенант Бинь серьезно болен и, вполне возможно, не вынесет путешествия через ад джунглей. Однако, чтобы не случилось осечки, Ле Зуан подобрал в компанию Биню двух политработников. На пути в Северный Вьетнам, когда путешественников почти уже настиг возглавляемый французами отряд камбоджийцев, комиссары Ле Зуана вышибли Биню мозги выстрелом из американского армейского “кольта” сорок пятого калибра. Один из двух политработников попал в руки камбоджийцев и сказал им, что обнаруженное ими тело является телом генерал-лейтенанта Нгуен Биня, главнокомандующего силами Вьетминя в Кохинхине. Французский офицер отрубил одну из кистей рук убитого и отправил в Сайгон, где экспертиза, сверив отпечатки пальцев, дала заключение, что рука действительно принадлежала Биню. Так умер в камбоджийских джунглях всеми брошенный и преданный Нгуен Бинь, дорого заплативший по счетам Зиапа, Хо и Ле Зуана.
Первое наступление Зиапа на севере началось 16 сентября 1950 года. Под прикрытием тумана, характерного для завершающего этапа сезона дождей, силы Зиапа овладели Донг-Ке (что стало образцом для будущих сражений) за шестьдесят часов.
Войска Зиапа превосходили французов в численности по крайней мере в восемь раз‹5›. Бой начался с артиллерийской дуэли между французами в форте{29} и вьетминьцами на окружающих его высотах. Когда Вьетминю удалось артиллерийским и минометным огнем заставить замолчать французские орудия в крепости, вперед волна за волной устремилась пехота. После ожесточенной рукопашной схватки наступила тишина{30}. На сей раз, захватив форт, бойцы Вьетминя немедленно заняли позицию, с которой могли отразить контратаку парашютистов. Никакого грабежа, никакого беспорядка и неразберихи как в прошлый раз. Контратаки десантников не последовало, поскольку главное французское командование осознало наконец во всей полноте уязвимость приграничных форпостов.
Донг-Ке стал первой “фишкой домино”, падение которой предопределило участь других гарнизонов у трассы № 4. Зиап очень тщательно спланировал кампанию, однако и он не мог предвидеть неожиданной помощи, которую окажет ему французский командующий Карпантье. Относительно приграничных постов у Карпантье тоже имелись соображения, которые он и озвучил как раз 16 сентября, когда Зиап начал свое контрнаступление на Донг-Ке. Теперь, когда было уже слишком поздно, Карпантье решился все-таки на эвакуацию гарнизонов. Согласно приказу № 46, надлежало не позднее 1 октября овладеть Тай-Нгуеном и, как только это произойдет, немедленно вывести части из Као-Банга‹6›.
Даже в войне, в которой французы то и дело пытались претворить в жизнь один утопичный план за другим, приказ № 46, что называется, стоит особняком. Захват Тай-Нгуена совершенно не согласовывался с эвакуацией солдат из Као-Банга. По плану Карпантье, гарнизону Као-Банга предстояло следовать из форта не по Route Coloniale 3 (R.C. 3), или колониальной трассе № 3, соединявшей Као-Банг и Тай-Нгуен, а по R.C. 4 через Донг-Ке. В то время как захват Тай-Нгуена никак не способствовал процессу эвакуации гарнизона из Као-Банга, Карпантье видел в своем плане другие привлекательные стороны. Взять Тай-Нгуен не представлялось сложным, такая операция не была сопряжена с большим риском, но зато могла вызвать положительный резонанс в средствах массовой информации. Подав захват Тай-Нгуена прессе под правильным “соусом”, удалось бы прикрыть оставление Као-Банга, что, на взгляд французов, выглядело серьезным поражением. Для Зиапа не имело смысла защищать Тай-Нгуен, где находились только службы, которые могли быть выведены, и оборудование, которое могло быть брошено без особого ущерба для Вьетминя.
Если бы овладение Тай-Нгуеном являлось единственным иррациональным элементом плана, можно было бы даже оправдать затею командующего как уловку пресс-агента, направленную на сбивание цен акций. Катастрофическим просчетом Карпантье стала его техника эвакуации Као-Банга, зависевшая от двух факторов – неожиданности и стремительности. Приготовления к эвакуации велись так, словно бы французы не собирались уходить из Као-Банга, а, напротив, намеревались держаться в нем до конца. По замыслу Карпантье, когда французам удастся таким образом обхитрить Зиапа, гарнизону надлежало, быстро уничтожив все ценное, покинуть Као-Банг и с максимальной скоростью направиться по магистрали № 4 в Донг-Ке. Там солдаты должны были встретиться с высланной им на помощь колонной из Ланг-Сона. После оставления Као-Банга судьба гарнизона, как считал Карпантье, будет целиком и полностью зависеть от темпа его движения.
Построенный на иллюзорных фантазиях, план командующего был обречен с самого начала. Начать с того, что он совершенно устарел, поскольку разрабатывался год назад, когда Донг-Ке находился в руках французов. Теперь же, прежде чем они приступили к осуществлению задуманного, оказалось, что Донг-Ке взят Зиапом и вернуть форт нет никакой возможности. Кроме того, французы не могли двигаться по трассе № 4 скрытно и быстро. Коммунисты контролировали дорогу, где имелось множество удобных мест для засад. Но даже и при отсутствии засад скорость продвижения по частично уничтоженной оползнями дороге не могла быть высокой. Достаточно было заминировать ее и взорвать мосты, чтобы задержать продвижение воинской колонны на часы и даже дни.
Однако и это еще не все. Секретность, жизненно необходимая для реализации плана Карпантье, почти наверняка оказалась бы нарушена еще до начала операции. Вездесущие агенты Зиапа могли узнать о намерениях руководства противника раньше, чем многие из французских командиров на местах получили приказ начать действовать. Система управления войсками у французов была организована так, что никто и никогда не знал, кто кем командует. Полковник Лепаж, возглавлявший колонну, выступившую из Ланг-Сона, совершенно не подходил для решения возложенных на него задач. Он был артиллеристом, больным человеком, совершенно не разбиравшимся в особенностях ведения войны в джунглях, более того, он не понимал сути задания, не чувствовал уверенности в своих подчиненных и сомневался в собственной способности руководить ими. Но кроме всего прочего, учитывая то, как заметно усилились части Главных сил Зиапа, у французов просто не хватало солдат для реализации плана командующего.
Большинство высших французских офицеров считали, что затея провалится. Алессандри бурно протестовал, он даже грозился подать в отставку, но не сделал этого. Все понимали, что план – порождение отчаяния, потому что к сентябрю 1950 года уже не существовало четкого решения проблемы по спасению фортов, расположенных по R.C. 4. За глупость и нерешительность французского командования в 1949-м теперь, в 1950-м, приходилось платить кровью солдат.
В конце сентября Карпантье атаковал Тай-Нгуен силами, равными по численности примерно двум пехотным дивизиям, при мощной поддержке танков, артиллерии и штурмовой авиации. Наступление не встретило серьезного сопротивления, однако у атакующей стороны возникли серьезные проблемы с перемещением тяжелого вооружения под проливным дождем, которым их поливал муссон, необычно долго загостившийся на севере Вьетнама. В конечном итоге в середине октября французам удалось завершить эту операцию. С военной точки зрения никаких дивидендов данная акция не принесла, и, проведя в Тай-Нгуене около десяти дней, французы оставили его.
Настоящее сражение разыгралось на трассе № 4. 16 сентября злополучный полковник Лепаж и его отряд, состоявший преимущественно из североафриканцев, выступили из Ланг-Сона к Тат-Ке, промежуточному пункту на пути к Донг-Ке, где и предполагалась встреча с колонной из Као-Банга. В целях сохранения секретности никто не проинформировал Лепажа о том, в чем в действительности состоит суть предпринимаемых им действий и какова его цель. Таким образом, он и его отряд двигались на северо-запад к Тат-Ке словно бы с завязанными глазами. Всю дорогу бойцы Вьетминя неустанно нападали на французов – засадам, минам, завалам и ловушкам не было конца, так что в итоге Лепажу пришлось отослать артиллерию, грузовики и тяжелое саперное снаряжение обратно в Ланг-Сон, чем он только еще больше снизил шансы своего и без того не слишком боеспособного отряда.