Сергей Карпущенко - «Стальной кит – повелитель мира»
– Ну и сволочи же вы! – сквозь слезы проговорила Иринка и побежала к «Стальному киту», чтобы укрыться в его чреве и вдоволь выплакать свое негодование на злой, не понимающий ее чувства мир.
Вначале мальчики молчали, оба недовольные некрасивой, грубой сценой. Но вскоре Володя сказал, пытаясь примирительным тоном успокоить Кошмарика:
– Значит, ты говоришь, что там какая-то дверь есть, запертая дверь?
– Да, есть там такая дверь, – зло откликнулся Ленька, – да только я уж теперь и не знаю, стоит ли ее открывать. Все здесь нежные такие, по костям, говорят, хожу наживы ради! Чистоплюи поганые! Вас бы, как меня, заставить с десяти лет бабки зарабатывать, так вы бы еще не туда без резиновых перчаток ручками залезали!
Володя похлопал Кошмарика по плечу. Он страшно не хотел плыть на затонувший корабль, особенно после того, как Кошмарик поведал ему о черепах и костях. Было как-то то ли стыдно за деда, погубившего этих людей, то ли на самом деле совестно шарить в этой подводной могиле. И сейчас Володя очень не хотел ссориться с Кошмариком или просто отпугивать его, поэтому сказал:
– Да брось ты, старик, эти китайские церемонии! Не знаешь разве Иринки? Она ведь двинутая немного – в Бога верит, людей любить призывает, всех людей. А за что их на самом деле всех-то любить? Любить можно только своих близких да еще верных друзей, вроде тебя. Знаешь, ты уже освоился на транспорте, с аквалангом работаешь отлично, так сплавай туда еще раз, а я твои заслуги потом отмечу… потом, когда добро делить будем. Я подозреваю, что за этой дверью что-то ценное находится…
Кошмарик зевнул. Он все понимал, отлично видел, что Володя не хочет плыть на транспорт, но то ли великодушие, то ли, напротив, удовольствие от того, что капитан, начальник экспедиции почти униженно просит тебя плыть под воду вместо него самого, заставило Леньку смолчать. Он просто еще раз сладко зевнул, вытащил из лежащих неподалеку штанов сигареты, покурил, дергая дым короткими затяжками, а потом сказал:
– Ладно, идет, плыву вниз, к своим скелетам. Потом с тобой разбираться будем. Кислорода в баллонах довольно? Не окачурюсь без воздуха?
– Ничего с тобой не будет. Ты всего двадцать минут под водой находился, так что можешь целый час без подзарядки сидеть, – ответил Володя, на душе которого было легко, спокойно, как после хорошего сна и вкусного завтрака.
– Нет, целый час я под водой сидеть не буду – холодно, и резина твоя, – Кошмарик щелкнул ногтем по рукаву, – плохо греет. К моему возвращению чайку согрей, ладно?
– Конечно! – подтвердил Володя и заулыбался, хотя совесть уже пощипывала его.
Кошмарик поправил свое снаряжение, ломик снова оказался у него за поясом, а фонарь – в левой руке, и скоро громкий плеск воды сопроводил начало второго погружения искателя подводных сокровищ. Теперь уже Кошмарик, попавший в стихию морских глубин не впервой, уверенно направил свое тело прямо к затонувшему судну, но уверенность обманула его, потому что точно выйти на транспорт он в подводной мгле не сумел. Пришлось потратить время на поиски судна, а когда он уже подплывал к нему, то почувствовал, что веревка, державшая его за пояс и выходившая наверх, к Володе, как-то сильно натянута и даже словно дергает его, мешая плыть.
«Да что за черт? – подумал Кошмарик раздраженно. – Зацепился за что-нибудь? Или Володька там чокнулся?» Но это дерганье продолжалось недолго, и скоро Кошмарик, распугивая рыб, уже вплывал в дверной проем той самой каюты, где он нашел медальон под грудой черепов и костей.
Не желая терять времени, Ленька сразу же подплыл к запертой двери. Фонарь он приспособил на конце ржавой металлической полосы, торчавшей в стене, и стал обеими руками орудовать ломиком, пытаясь сшибить засов, но тот представлял собой нарост ржавчины, и его можно было лишь раскрошить на мелкие части, но не открыть. Кошмарик возился с засовом уже минут пятнадцать, как вдруг засов отошел от двери, изготовленной из какого-то пластика, и еще один удар заставил засов медленно опуститься на пол каюты. Просунув лом между дверью и косяком, Кошмарик с трудом отворил ее настолько широко, чтобы можно было просунуть в зазор тело.
Освещая перед собой дорогу, Кошмарик протиснулся в каюту. Луч света нащупал предметы, находившиеся здесь, и Ленька просто поразился, увидев в каюте мебель, сохранившуюся довольно сносно и стоявшую на своих местах. Как видно, и стол, и шкаф, и кровати были привинчены к полу. Только стулья, дерево которых от долгого пребывания в воде стало тяжелым, тяжелей воды, были свалены в углу этой покосившейся набок каюты. Если бы не сновавшие здесь рыбы, живая обстановка комнаты могла бы свидетельствовать о том, что каюта населена и ее совсем недавно покинули люди, зачем-то свалив в угол стулья.
«Там черепа и кости, – подумал некстати Кошмарик, – а тут стулья и всякий хлам в углу лежат. Если в той каюте я нашел под костями медальон, то и здесь в углу что-нибудь разыщу». И Ленька, освещая заваленный угол каюты, принялся разбирать его, и дело двигалось довольно споро, покуда Кошмарик не наткнулся правой рукой на какой-то ящик. По форме этот ящик был приземистым, вытянутым, казался сделанным из металла. В таких ящиках, Кошмарик знал, могли храниться патроны, и назывались эти ящики «цинками». Но сейчас Леньке отчего-то подумалось, что в этом ящике должны лежать не патроны, а что-то очень ценное, скорее всего золото или драгоценные камни. Почему Ленька так подумал, он ответить бы не смог, но он тут же поднял этот ящик, оказавшийся довольно увесистым, и стал пробираться с ним назад, в первую каюту, наполненную черепами.
Совершая этот маневр, Ленька запутался в веревке, обвязывавшей его по поясу и тянувшейся к платформе, наверх. Кошмарик даже испугался немного таким хитрым оказался узел, и распутать его быстро он не мог. «Да зачем мне веревка? – подумал Ленька. – Отрежу ее!» Он вытащил из ножен длинный водолазный нож, резанул им по веревке, но тотчас хорошая мысль посетила Ленькину голову. «Я привяжу ящик к веревке, все равно она мне теперь до фонаря, и дам Вольдемару условный знак – три раза дерну за нее. Вовчик вытащит ящик, а я – следом за ним. Мне легче будет!»
Так Кошмарик и сделал, но предварительно вынес ящик за пределы корабля. Когда веревка надежно обвязывала ящик со всех четырех сторон, Ленька три раза сильно дернул за нее, и, к удовольствию Кошмарика, сигнал тотчас был принят наверху, потому что ящик, увлекаемый наверх натянутой, как струна, веревкой, поплыл к поверхности залива. Не стал мешкать и сам водолаз – упругие ласты направили Кошмарика вслед за ящиком, и скоро он вынырнул рядом с платформой, тотчас приподнял на лоб маску, в которую натекло воды, и выплюнул загубник.
– Ну, давай руку, давай, давай, – проговорили на платформе дружелюбным тоном, но фраза эта, к великому удивлению Кошмарика, была произнесена не Володиным тенорком, а хрипловатым, прокуренным баритоном.
Превращение Володиного тенора в баритон буквально сразило Леньку. Солнце, слепившее глаза, мешало увидеть, кто же подавал ему руку, но то, что на платформе был уже не Володя, а кто-то другой, являлось для Леньки непреложной истиной.
– Ну, протягивай, протягивай руку – сам же не выберешься, – снова предложили на платформе, и Кошмарик подал свою правую руку, хотя у него было желание опустить на нос маску, взять поскорее в рот загубник трубок акваланга и нырнуть как можно глубже, чтобы только не слышать этого хриплого баритона.
ГЛАВА 7
БОЛЬШАЯ ЗАВАРУХА НА ПЛАВУЧЕМ КРАНЕ
Кошмарик был вознесен на платформу со скоростью стремящегося к небу шарика, надутого водородом. Вот он уже сидел, а на железное покрытие платформы ручьями стекала с Леньки вода. Акваланг, мгновенно ставший пудовым по весу, тянул Кошмарика назад, хотелось просто лечь на спину и не думать ни о чем – лежать себе и смотреть на небо, по которому неслось стадо легких облаков.
– А где же Вольдемар? – задал глупый вопрос Кошмарик, стаскивая с головы маску и обтирая ладонью лицо.
Ответ последовал не сразу. Тот, кто вытащил Леньку, вместо ответа просто пожал плечами и будто хмыкнул под нос – не у того, дескать, спрашиваешь. Кошмарик снизу вверх смотрел на плечистого, невысокого человека в спортивной куртке, стоявшего над ним засунув руки в карманы и словно перекатывая в них что-то или поигрывая чем-то.
– Откуда же я знаю, где твой Вольдемар? – наконец ответила «куртка», снова пожав плечами. – Мы приехали сюда, смотрим, никого нет, только веревка к стойке борта привязана. Гляжу, что дергается эта веревка. Ну взял я ее в руки, стал тянуть и вытащил наверх ящик. Вот он…
Мужчина махнул рукой в сторону, и Кошмарик, повернув голову, на самом деле увидел метрах в пяти от себя железный ящик, обвязанный веревкой.
«Ага, – подумал Ленька, – значит, он еще в ящике не шуровал…»
