Валерий Киселев - Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку
Страшное известие родители получили 17 октября, в воскресенье.
Николай Петрович, отец Сергея: «Был бы помоложе, поехал бы в Чечню мстить за сына. Это очень страшно, когда из жизни уходят молодые ребята…»
«Трупы мы заворачивали в «блестяшки»…»
Эдуард Дроздов, врач медицинского взвода медроты полка, старший лейтенант медицинской службы:
– Когда тела погибших ребят вытащили, то привезли к нам в медроту. Тогда мне впервые пришлось проводить опознание погибших. Надо было подойти со всей ответственностью к этому, оформить соответствующие документы, убрать из карманов одежды, разгрузки оставшиеся боеприпасы. Морально было нелегко, конечно. Выпили потом спирту за упокой…
Через несколько дней достали тела сгоревших механиков-водителей, они были обуглившиеся полностью. Трупы мы заворачивали в «блестяшки» – это накидки медицинские.
«От боли на стену прыгал…»
Алексей Хмель, механик-водитель БРДМ противотанковой батареи, рядовой:
– С 5 по 10 октября полк стоял в изгибе Терского хребта, в районе Зебир-Юрта. Сверху на хребте стоял реактивный дивизион. С наступлением темноты дивизион начинал стрелять. Стрелял красиво, видно было улетающие ракеты и искрящийся шлейф за ними.
Как-то вечером захотелось в туалет. Комбат сказал: «Ходить вдвоем, а то двоих уже в плен забрали». С Шиленковым полезли на хребет в подсолнухи. Вернувшись, узнал, что меня спрашивали друзья из разведки. Пошел в разведроту и, как назло, никого не нашел. А жаль, потому что на следующий день случилась беда. С утра разведчики уехали на задание. Какое-то чувство на душе было нехорошее: что-то случится. Помню, залезу на броню и все смотрю вдаль: едут или нет. И тут появилась БМП разведки, хотя сказали, что уехали три машины. БМП двигалась странно – рывками и очень быстро. Машина остановилась у первой палатки, это была палатка медроты. Началась суета, из машины начали вытаскивать раненых. Я побежал к палатке медроты, толком никто не может сказать, что случилось. Потом прилетел вертолет за ранеными. Пришел командир полка, народу собралось много. Один из раненых, сидя в вертушке и держа пулю в руке, заикаясь, рассказывал, как разведка попала в засаду.
Одним из раненых был мой земляк Алексей Гоглов. Тогда я ничего так и не понял, раненых погрузили на вертолет, и они улетели. Уже потом, на гражданке, ходили с друзьями к нему домой. Рассказывал, что попали в засаду. Две БМП подбили из гранатометов, били по механикам. Третьей повезло, остановилась резко, граната рядом легла. Потом начали обстреливать их, наши тоже начали отстреливаться. Гоглов говорил, что стрелял из автомата, затем из подствольника, и, когда ранили, еще минуты три стрелял, пока сознание не потерял. В общем, поняли, что не справятся, раненых погрузили в целую БМП – и к своим. Погибло несколько ребят, и раненые были. И щенок-кавказец сгорел, они его с собой на разведку взяли.
Помню, Леша перед посадкой на вертолет, весь в бинтах, бледный, блюет постоянно. Видно, крови много потерял. Их доставили в Ростовский госпиталь. У Леши рука в плече насквозь прострелена, кость перебило, и часть спины задело. В госпитале ему вместо кости штырь металлический вставили. От боли, рассказывал, на стену прыгал, даже мать не узнал, когда она к нему в госпиталь приехала.
Это были первые серьезные потери в полку… Причины потерь стали предметом разбирательства командованием группировки…
ДокументыОсобенности ведения войсковой разведки в ходе проведения контртеррористической операции
(по опыту боевых действий в Чеченской Республике)
…При выполнении боевых задач общевойсковыми подразделениями важная роль отводилась органам войсковой разведки, которые действовали впереди батальонов и рот и, как правило, выполняли задачи в пешем порядке. К сожалению, отдельные командиры мотострелковых подразделений, пренебрегая требованиями к вопросам планирования и организации разведки, использовали части и подразделения разведки не по прямому предназначению, ставили неконкретные задачи, в результате чего разведывательные органы несли неоправданные потери. Так, 8 октября 1999 года в результате нарушения всех требований РД 245 мсп понес неоправданные потери, попав в засаду, и потерял шесть человек убитыми, шесть ранеными и три единицы техники.
Основными причинами этого явились:
1. Самоустранение командного состава полка от вопросов планирования, организации разведки и руководства в подготовке разведывательных подразделений к выполнению боевых задач, в результате чего РД убыл на выполнение боевой задачи в смешанном составе (экипажи боевых машин комплектовались перед выходом за счет личного состава экипажей других подразделений).
2. Готовность РД к выполнению боевой задачи должностными лицами проверена не была, в результате чего на боевых машинах БРДМ-2 отсутствовали пулеметы ПКТ ввиду утраты постелей для их крепления. На боевых машинах БРМ-1К отсутствовали штатные осколочно-фугасные боеприпасы к орудиям.
3. Разведывательный дозор к действиям в ночных условиях был не подготовлен ввиду отсутствия достаточного количества приборов ночного видения, а на имеющиеся приборы отсутствовали элементы питания.
4. Имеющиеся данные о противнике в районе ведения разведки до командира РД не были доведены.
5. В нарушение требований Начальника Генерального штаба и командующего ОГВ (С), РД действовал на удалении, не обеспечивающем зрительную связь с ним и возможность поддержки его огнем.
6. В составе РД отсутствовал авианаводчик, поэтому в ходе боя наведение авиации осуществлялось с КП полка, что не обеспечило прибытие авиации в район для поддержки РД. Кроме того, в полку была только одна радиостанция для связи с вертолетами, а экипажи вертолетов и авианаводчик полка имели топографические карты разных масштабов и различную кодировку, что привело к взаимному непониманию в ходе целеуказания и наведения вертолетов для поддержки РД.
Следует отметить, что этот урок не прошел даром и в дальнейшем, при планировании действий общевойсковых частей (подразделений) особое внимание уделялось организации тактической разведки с привлечением как штатных сил и средств (войсковой, артиллерийской, радиоэлектронной, инженерной) разведки, так и нештатных разведывательных органов, которые, в соответствии с Директивой НГШ и Приказом Командующего ОГВ (С) № 012 от 10.10. 99 г., были назначены в линейных подразделениях: в ротах – разведывательное отделение, в батальонах – разведывательный взвод.
Командирам всех степеней (в том числе начальникам штабов, родов войск и служб) было поручено проверять подготовку штатных и нештатных сил и средств разведки к выполнению боевых задач, обращая особое внимание на их укомплектованность и материальное обеспечение. Запрещалось боевое применение разведывательных подразделений (органов) без всесторонней подготовки и проверки их готовности к выполнению боевых задач должностными лицами части, для чего на каждый разведывательный орган перед его выходом на выполнение боевой задачи составлялся формуляр, в котором отражались вопросы проверки его готовности к выполнению боевых задач за подписью должностных лиц.
(Сообщение отредактировал semen-RKPU-121–5.12.2006, 19:04)
«Ужин готов, а кормить некого…»
Сергей Печугин, зам. командира 1-го мотострелкового батальона по тылу, гвардии майор:
– При выдвижении полка на следующее место вдоль Терского хребта наши разведчики наткнулись на засаду. Потери… Затем наш батальон вступил в бой. Моя колонна внизу стояла, и все, что я видел, это пару Ми-8, бьющих по горе, под которой мы стояли, танк, а за ним гуськом наши бойцы… Потом все стихло, настала ночь.
Мой тыл батальона расположился тут же, в одиноко стоящем доме. У меня ужин готов, а кормить некого. Где боевые подразделения? Куда, как и кого отправить с бачками – не известно: связи нет. Потом ребята меня не раз отчитывали за то, что не накормил вовремя. Но и меня понять тоже можно: задача на бой не ставилась, где находятся наши, где противник – неизвестно. Я, конечно, мог бы своих орлов отправить в никуда, но, слава богу, ума хватило не делать этого.
Поутру определились, что к чему, поднялись в гору. Зам. комбата майор Сергей Зайнулин обижается: голодный, холодный. Поел – отошел. Хороший мужик! Ругался только для порядка, а зла ни на кого не держал никогда. С начала кампании Сергей сформировал внештатный разведвзвод батальона и всегда с ним на передовой пропадал. Приедет под вечер, а у меня, как назло, ужину еще полчаса вариться. Я злюсь на себя, пару раз повару – чемпиону по бегу наперегонки с «ЗИЛом» – досталось за то, что вовремя не успевает.
Там на горе я впервые увидел генерала Шаманова. Молодец! Мигом порядок навел. Танковый взвод на прямую наводку поставил, расстрелял опорный пункт духов, а потом пехоту вперед отправил. Если бы сразу так… Но сначала, говорят, боем управлял зам. комдива. В лобовую бойцов отправлял высоту брать. Там наш батальон понес первые потери. В ногу ранило командира гранатометного взвода старшего лейтенанта Гребенчука. Отличный мужик. У него в подчинении с самого начала контрактники были. Так он их, несмотря на свою молодость, в порядке держал. Авторитетом пользовался непререкаемым, ел из одного котла с бойцами, в столовую управления батальона нарочно не ходил, чтобы от коллектива не отрываться. После того как я его в госпиталь отправил, единственным моим аргументом в разговоре с гранатометчиками было: «Не позорьте своего взводного». Эта фраза действовала безотказно.
