Евгений Тарле - Крымская война
Словом, Горчакову казалось, что эта беседа успокоила Буоля, и вечером Горчаков узнал, что Франц-Иосиф «с живым чувством удовлетворения выражался о миролюбивых предрасположениях русского посла»[1016].
Зная о миссии Арнима в Вену и о готовящемся новом австро-прусском соглашении (фактически уже решенном еще до его формального подписания 26 ноября), Наполеон III тотчас понял, какое подкрепление этот шаг прусского короля дает той австрийской придворной партии, которая стоит за строгий австрийский нейтралитет и за отклонение союза с западными державами.
Император французов решил парировать этот ход. 23 ноября он отправил Францу-Иосифу письмо, в котором в очень вежливых выражениях ставил перед ним альтернативу, формулируемую бывшим вполне в курсе дела австрийским послом Гюбнером так: «Немедленное подписание договора (о согласии с западными державами. — Е.Т.) или разрыв»[1017]. Значит, может быть, война с Николаем в случае подписания договора или наверное война с Наполеоном III и Англией в случае неподписания. Правда, в самом письме только предлагался «оборонительный» и наступательный союз, но комментарии Буркнэ в беседах с Буолем и Друэн де Люиса в беседах с Гюбнером были весьма ясны. В Париж прибыл как раз в эти дни лорд Пальмерстон, и 27 ноября граф Гюбнер устроил в его честь большой банкет в австрийском посольстве. Гюбнер боялся англичан и не любил их. Из всех англичан он больше всего боялся и окончательно терпеть не мог именно лорда Пальмерстона. Он считал, что милорд лжет не только словами, но даже глазами: «В особенности его взгляд не внушает никакого доверия». Пальмерстон имел с хозяином дома долгий разговор после обеда, но утешительного для Австрии ничего из этого собеседования Гюбнер не вынес. Пальмерстон шел дальше Наполеона III. В том, что австрийцы подпишут договор, он не сомневался. Он только наперед очень пренебрежительно высказывал, что не верит Австрии и что с ней придется по-другому поговорить! «Мы теперь подпишем с вами договор о союзе. Это будет мертворожденное дитя. Если мы (англичане. — Е.Т.) на это соглашаемся, то против своей воли и уступая настояниям императора Наполеона. Под союзом я понимаю ваше участие в войне. Ну, никогда вы не будете воевать с Россией, и единственным результатом этого договора будет напряженность в отношениях между вами и западными державами»[1018].
Наконец угрозы со стороны Франции стали в эти последние дни такими определенными и частыми, какими не были еще ни разу до тех пор. «В своих последних депешах Друэн де Люис не скрывает своего раздражения по поводу австрийских промедлений. По его мнению, они компрометируют положение. Он приглашает г. де Буркнэ (французского посла в Вене. — Е.Т.) обратить внимание австрийского правительства на состояние Италии, которая находится во власти агитации, поддерживаемой значительными денежными средствами очень хорошо налаженной организации революционеров. Это движение может разразиться внезапно, в большом масштабе (sur une grande йchelle), так что Франции трудно будет сдержать его, если уже огонь загорится»[1019].
Францу-Иосифу грозили — уже не намеками, а совсем открыто — немедленно направить на Ломбардию и Венецию войска Пьемонта и поддержать нападение…
А.М. Горчаков знал о том, что творилось в эти дни вокруг Франца-Иосифа; ему доносили, что Буркнэ не выходит из кабинета Буоля, и он понимал, что хорошо было бы как можно скорее прекратить войну.
«Я покорно прошу его величество удостоить разрешить мне смотреть на эти детали, как на имеющие подчиненное значение сравнительно с важной целью, которую мы имеем в виду, то есть сравнительно с задачей найти почетный выход, чтобы предупредить весной борьбу против нас всей коализированной Европы, обмануть расчеты западных держав и в то же время отнять у них разом Германию и Австрию», — так писал Горчаков царю 23 ноября, когда была еще слабая надежда удержать Австрию от союза с Францией и Англией, или по крайней мере русскому представителю казалось, что эта надежда еще существует. Наступило 1 декабря, а Горчаков все еще надеялся. Чтобы уж не было никаких придирок со стороны Англии и Франции (chicanes occidentales) — западных придирок, как выражается Горчаков), он встретился с Буолем, и они вдвоем вполне согласовали все формулировки четырех пунктов. Мало того, Буоль взялся вести предварительные переговоры о формулировке четырех пунктов с Францией и Англией, чтобы уже никаких препятствий к открытию совещания не было. На Горчакова Буоль произвел на этот раз довольно удовлетворительное впечатление. Русскому дипломату он представился человеком, который «хочет мира», но «прежде всего не хочет войны с Западом» и который «завяз в ложном положении» (embourbй dans la fausse situation), так как он должен, согласно желанию Франца-Иосифа, стремиться к соглашению с Россией и в то же время боится враждебного разрыва (un divorce hostile) с Англией и Францией.
На Германский союз, на Пруссию Горчаков надеется очень мало: австро-прусский договор от 26 ноября разрушил надежды на то, что Россия может ждать поддержки с этой стороны[1020]. Но вот в Австрии генерал-квартирмейстер Гесс — горячий друг России, Франц-Иосиф не хочет ссориться, даже сам Буоль не так плох, как все время был…
Все это переживалось и писалось Горчаковым 1 декабря. Буоль ни слова не сказал ему о том, что договор о союзе Австрии с Францией и Англией уже решен категорически и что не пройдет и 24 часов, как он будет подписан.
Франц-Иосиф подчинился необходимости подписать договор немедленно, и уже 29 ноября Друэн де Люис получил из Вены телеграмму от своего посла Буркнэ, который сообщал, что он виделся с императором Францем-Иосифом и Буолем и считает дело о договоре окончательно решенным. Но в самый последний момент австрийский император потребовал, чтобы Наполеон III дал ручательство, что территориальное положение Италии и общественный порядок ее не будут во все время войны нарушены. Наполеон согласился и велел Друэн де Люису изготовить особое соглашение об Италии, которое 1 декабря Друэн де Люис показал Гюбнеру, вполне согласившемуся с его текстом. И 30 ноября, и 1 декабря, и весь день 2 декабря прошли в Париже неспокойно. Друэн де Люис не скрывал «живейшей тревоги» и был полон «самых мрачных предчувствий», так как из Вены не было никаких известий.
В Тюильрийском дворце вечером «за императорским обедом дарило мрачное молчание»[1021]. Наполеон III ждал ответа из Вены на свой ультиматум. К концу обеда ему подали телеграмму: соглашение о союзе западных держав с Австрией было подписано в Вене в тот же день, 2 декабря 1854 г., в 1 час дня, тремя представителями договаривающихся держав: графом Буолем, французским послом Буркнэ и английским послом лордом Уэстморлэндом. Наполеон III, прочитав телеграмму вслух, с порывом, совершенно ему несвойственным, обнял императрицу и поздравил присутствующих.
12
На другой день во Франции, в Англии, во всей нейтральной Европе договор 2 декабря был единственной темой политических разговоров. Все французские и английские фонды круто поднялись вверх на бирже, правда совсем не надолго. Казалось, что война вдруг неожиданно приблизилась к своему концу. Как ни готовились в Пруссии и в России к этой новости, все же она произвела в первый момент впечатление оглушительного удара. «Ради самого господа бога — не подписывайте!» — такую дипломатически не отредактированную телеграмму получил граф Буоль от прусского первого министра Мантейфеля 2 декабря, за несколько часов до подписания. Король Фридрих-Вильгельм IV до последней минуты не терял надежды воспрепятствовать этому делу.
Договор сводился к следующему. Австрия, Франция, Англия обязуются солидарно защищать Дунайские княжества от попыток русских войск напасть на них. Эти державы соглашаются вести переговоры с Россией только на основе предварительного принятия Россией четырех пунктов в том точном тексте и интерпретации, какие солидарно сформулированы тремя договаривающимися державами. В случае, если открывающиеся на основе принятия этих пунктов переговоры не приведут до 1 января 1855 г. к заключению мира с Россией, договаривающиеся три державы приступят к обсуждению общих мероприятий, которые обеспечили бы достижение целей, поставленных ими себе при заключении этого союза.
Спустя час после подписания в Вене договора о союзе Австрии с западными державами 2 декабря 1854 г. Буоль, согласно приказу императора Франца-Иосифа, имел свидание с князем А.М. Горчаковым. Буоль сообщил Горчакову содержание только что подписанного договора и передал, что император австрийский просит Горчакова хорошо принять случившееся. «Меня обворовали!» (Je suis vol) — вскричал Горчаков и заявил, что потребует свои паспорта[1022].
