Петр Краснов - Исторические очерки Дона

Наконец пришла долгожданная весна. Растаяли Каспийские льды, и потянуло Разинское войско на новые поиски и набеги. Пересмотрели, наново осмолили и оснастили ладьи и пошли шарить по персидским берегам.

В июне 1669-го года персидский военный флот из пятидесяти кораблей с 3700 человек войска с пушками настиг легкие струги Разина в открытом море. Несмотря на громадное превосходство в силах Персов, Разин атаковал персидский флот. Под жестоким пушечным и пищальным огнем казаки на веслах бросились на корабли, топорами прорубили днища и потопили. Лишь небольшой части персидского войска на трех судах удалось уйти от казаков и выброситься на берег. Разин потерял в этом морском сражении 500 человек.

Уже два года ходил Разин по Хвалынскому морю вдоль Персидских берегов, набрал огромную богатую добычу, и на кругу порешил с казаками возвращаться домой, на Дон.

Не легок был длинный морской путь вдоль всего Хвалынского моря. На лодках было много больных и раненых казаков. Бурное море сильно трепало легкие казачьи струги, и только в августе Разин вошел в устье реки Волги.

В Астрахани знали о набегах Разина на Персию, о грабеже на море Русских и персидских судов. Оттуда отписали обо всем в Москву, и царь Алексей Михайлович прислал в Астрахань воеводу князя Ивана Прозоровского с войском. Астраханские перебежчики предупредили об этом Разина.

Казаки стали на якорь в виду Астрахани. Из ящиков подоставали персидские ковры и шелка, стали шить из шелка паруса и готовить шелковые канаты. Борта лодок убрали пестрыми коврами и установили вдоль них золотую и серебряную посуду. Казаки вырядились в роскошные затканые золотом кафтаны и надели дорогое оружие. Они были намучены двухлетнею, непрерывною войною, были голодны, исхудали, дочерна загорели, но духа бодрого не теряли.

В Астрахани в виду настроения черни, стоявшей за казаков и ожидавшей их, побаивались Разина, и Прозоровский прислал к Разину воеводу князя Львова с 3000 стрельцов. Воевода послал стрелецкого голову для переговоров с Разиным.

Переговорщик сказал Разину, что есть уже от Царя Разину милостивая грамота, что казакам будет разрешено войти в город, если казаки изъявят свою покорность.

— Казаки, — отвечал Разин, — царю всегда покорны и супротив царя Московского не шли, а занимались своим делом, промышляли добычей в чужих землях. Так всегда, как стоит наше войско, велось.

— Царь требует, чтобы все казаки были переписаны, чтобы пленные и беглые были выданы и добыча ваша сдана воеводе.

— Добыча? Вот берите эту баржу, груженую персидскими лошадьми, что мы на днях захватили, то будет наш, донских казаков, подарок его царскому величеству. Переписки казакам на Дону и на Яике и нигде по нашим казачьим обычаям не повелось. Не повелось и беглых людей выдавать. Скажи воеводе, что я увижусь и рассчитаюсь с ним. Он дурак и трус. Хочет обращаться со мною, как с холопом, а я прирожденный вольный человек. Пленных персиян и знамена их сдам сам в приказной палате. Так все и скажи.

Кругом тесно, борт к борту стояли изукрашенные коврами и шелками Разинские струги и на них, блистая оружием, расшитыми золотом кафтанами и драгоценными мехами толпились Разинские молодцы. Тихо было среди них. Каждое слово Разина раздавалось по реке. Слушали своего атамана казаки. Понял стрелецкий голова по напряженному молчанию казаков, что сила была на стороне казаков. Он вернулся к князю Львову с докладом, что с казаками не следует задираться.

От князя Прозоровского последовал приказ — впустить Разинские суда в Астрахань.

22-го августа Разин с легким ветром с моря входил в Астрахань. Яркое солнце играло зеленоватыми морскими волнами. В них огневыми искрами отражались золото кубков и чаш, наставленных по бортам. От пестрых казачьих кафтанов, от расшитых ковров цветная рябь бежала по воде.

Толпы народа, стрельцы, весь город — высыпал на Астраханские стены. С первого Русского корабля, построенного голландскими мастерами «Орла», и с крепостных верков грянул пушечный салют. Ему из персидских пушек, поставленных на стругах, ответили казаки. Не разбойничий атаман с лихой вольницей казаков гулебщиков входил в город, но грозный победитель Персидского шаха.

— Поистине, — говорили в толпе, — богат Стенька приехал… На судах его веревки и канаты все шелковые, и паруса все из материи персидской шелковые учинены.

Торжественный въезд Разина в Астрахань вскружил головы жителям и стрельцам.

Окруженный богато и нарядно одетыми молодцами, рослыми казаками, сам пышно одетый, в золотом изукрашенном оружии, Разин, во главе отряда, несшего бунчук и десять персидских знамен, везшего пять медных и шестнадцать железных пушек, ведшего толпу персиян пленных, пошел через город в приказную палату сдавать князю Прозоровскому обещанное. Народ бежал за ним, восторженно приветствуя победителя.

Астраханские власти запретили казакам сходить на берег и ходить по городу. Но кто мог удержать их?

Открытый торг награбленной добычей шел по всему городу. Стрельцы и народ с увлечением слушали рассказы казаков о их подвигах в войне с персиянами и о доблести и силе их атамана Степана Тимофеевича.

Разин в эти свои Астраханские дни, по описанию историка Костомарова: «Был для всех щедр и приветлив, разделял с пришельцами свою добычу, оделял бедных и голодных, которые, не зная, куда деться, искали у него приюта и ласки. Его называли батюшкой, считали чудодеем, верили в его ум, в силу и счастье. Стенька не отличался от прочих братьев казаков ни пышностью, ни роскошью: жил он, как и все другие, в земляной избе; одевался, хотя богато, но не лучше других; все, что собрал в Персидской земле, раздавал неимущим»…

Глава XXI

Князю Прозоровскому только с большим трудом удалось выпроводить незванных и нежеланных гостей из Астрахани.

Успех, преклонение толпы, непробудное пьянство вскружили голову Разину. Он стал груб с казаками и искал раболепных исполнителей его причуд среди Астраханской черни. Он стал окружать себя беглыми крепостными рабами, бездомной нищей братией Астраханской бедноты.

В песне, позднее написанной, поется, как Разин в угоду пьяной толпе бросил в Волгу свою любовницу, персидскую княжну. В истории не говорится про это. С того дня, как по песне этой грубо крикнул Разин:

— Что ж вы черти, приуныли!?Эй ты, Филька, шут, пляши!!Грянем, братцы, удалуюНа помин ее души!.. —

вошел хмель буйной власти в его голову. «Братья» казаки стали «чертями», «шуты» и «Фильки» нужны для забавы.

С пьяными, нескладными песнями понеслись Разинские струги вверх по Волге. В Царицыне убили стрелецкого сотника, пытавшегося остановить насилия, насмехались и издевались над дьяком в палате, раскрыли тюрьмы, выпустили преступников, и убийцами и ворами пополняли свой отряд.

Так буйно и бурно дошел Разин до Пятиизбянской станицы и спустился на челнах по Дону в Угольник. Здесь, на острове, самовольно, не спрося разрешения Круга, разницы стали рыть землянки и устраивать свой городок. Из Черкасска Разин выписал к себе жену и брата.

В Кагальник Разин прибыл с 1500 казаками, поздней осенью у него было 2000, а к весне 4000 голытьбы.

Атаман Корнилий Яковлев, бессильный что-либо сделать с самовольными насельниками — все войско восхищалось ими, — послал есаула в Кагальник спросить Разина, что он делает в Кагальнике, нарушая войсковые обычаи и законы?

— Я послал гонцов к царю, — отвечал Разин, — если возвратятся ко мне они с милостивою грамотою — пойду воевать за царя на Крым, или на Азов, или где повеление великого Государя будет, и покрою вину государю службой. А если милостивой грамоты не будет, пойду к запорожцам и буду с ними воевать против поляков.

Ни с чем вернулся есаул к атаману Яковлеву.

В мае 1670 года в Черкасск приехал царский посол Евдокимов. Разин, узнав об этом, поднял свою ватагу и пошел к Черкасску.

В Черкасске, как всегда при приезде царских послов, был собран войсковой Круг. Дьяк, в присутствии посла Евдокимова, перед казаками прочитал царскую грамоту, и на другой день было назначено собраться на майдане для торжественного вручения ответной от Войска грамоты послу.

Как только Круг собрался, по Дону спустился на стругах Разин со своими молодцами. Богато и пестро одетый, с драгоценным оружием, окруженный такими же щеголями и молодцами-казаками, Разин сошел с ладьи, расталкивая казаков, стоявших на Кругу, вошел в середину и прошел к атаману.

Страшная, грозная тишина стала на площади. На Дону все знали про Разина, знали и про Астрахань, и про то, что воевода, князь Прозоровский, боялся что-нибудь предпринять против Разина, знали и то, что Разину атаманом было запрещено являться на Круг, что он самовольно устроился на Кагальнике. Все ожидали, что, если Разин и появится в Черкасске, то появится с повинной головой просить перед войском о прощении. И вот он появился на Кругу. С гордо поднятой головой, богато одетый. Не снимая прекрасной собольей шапки, прошел он к атаману и грозно, как власть имеющий, громко, голосом, раздававшимся по всему майдану, спросил: