Елена Никулина - Повседневная жизнь тайной канцелярии XVIII века
Будущий наместник Кавказа, а в те годы молодой артиллерийский офицер Алексей Ермолов, арестованный по делу нескольких офицеров смоленского гарнизона, обвинявшихся в заговоре, был милостиво прощен, а затем истребован с фельдъегерем в столицу: «В Петербурге привезли меня прямо в дом генерал-губернатора Петра Васильевича Лопухина. Долго расспрашиваемый в его канцелярии, фельдъегерь получил приказание отвезти меня к начальнику Тайной экспедиции. Оттуда препроводили меня в Санкт-Петербургскую крепость и в Алексеевском равелине посадили в каземат. В продолжение двухмесячного там пребывания один раз требован я был генерал-прокурором: взяты от меня объяснения начальником Тайной экспедиции, в котором неожиданно встретил я г. Макарова, благороднейшего и великодушного человека, который, служа при графе Самойлове, знал меня в моей юности и наконец его адъютантом. Ему известно было о дарованном мне прощении, о взятии же меня в другой раз он только то узнал, что по приказанию государя отправлен был дежурный во дворце фельдъегерь, и причина отсутствия его покрыта тайною. Объяснения мои изложил я на бумаге; их поправил Макаров, конечно не прельщенный слогом моим, которого не смягчало чувство правоты, несправедливого преследования».[118] Ермолов и много лет спустя помнил о «несправедливом преследовании», но все же считал следователя человеком благородным и великодушным. Макарову выпало заниматься ликвидацией Тайной экспедиции. В апреле 1801 года он подготовил к сдаче на хранение архив своего ведомства «в совершенном порядке» – с делами, разобранными в связки по годам с описями и «алфавитом о бывших в прикосновенности людях». Он же позаботился не только о бумагах, но и о своих подчиненных: отметил их «усердие к службе», каковую они несли «в беспрерывной безотлучности во всякое время», и просил наградить чинами и определить к желаемому каждым из чиновников новому месту работы.[119]
«Прилежные труженики» – рядовые сыска
Теперь, пожалуй, самое время познакомиться с персоналом сыскного ведомства, чьи скромные усилия обеспечивали его непрерывную работу, а для историков оставили тысячи дел с запечатленными в них судьбами «прикосновенных» к этому учреждению лиц.
Как уже было сказано, первоначально Тайная канцелярия создавалась как очередная временная «розыскная» комиссия и формировалась подобным же образом: получив царский указ, гвардейский майор определял себе в помощники нескольких офицеров, набирал в разных приказах подьячих, получал деньги, бумагу, чернила и приступал к работе. Так, по указу Петра I весной 1718 года было «велено ‹…› Толстому по розыскному делу (царевича Алексея. – И. К., Е. Н.) исследовать немедленно и донести его величеству, для которого исследования велено быть дьяку Ивану Сибилеву, да подьячим старым 2, молодым 6 человеком», которые были взяты на время из разных учреждений. Для такой важной миссии выбрали людей опытных – подьячих Т. Палехина и К. Клишина, переименованных по случаю переезда в Петербург в канцеляристов. Палехин – Толстой и Ушаков к нему обращались «господин дьяк – по окончании следствия вернулся в Москву, где работал еще долго. По штату 1723 года в Тайной канцелярии состояли – уже постоянно – секретарь Иван Топильский; канцеляристы Тихон Гуляев, Егор Русинов, Иван Кирилов, Семен Шурлов; подканцеляристы Вителев и Басов – всего семь человек, да еще лекарь Даниель Волнерс. В 1719 году жалованье им полагалось выдавать из тех учреждений, откуда они были откомандированы, „для того, что оные подьячие взяты в помянутую канцелярию на время“. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Так и эта комиссия скоро превратилась в одно из самых главных учреждений империи с постоянным штатом и даже своими чиновничьими династиями. Кроме чиновников она включала воинскую команду „для караула денежной казны и колодников“, состоявшую в 1720 году из 88 обер– и унтер-офицеров и солдат, а три года спустя увеличившуюся еще на 50 человек.
Главной фигурой в «присутствии» после начальников был секретарь – правитель дел всей канцелярии, под чьим руководством шли вся текущая работа и делопроизводство. Он принимал и размещал колодников, допрашивал их, но самостоятельно не пытал – посылал докладную записку о первом допросе и спрашивал, «впредь о том что чинить». Он же постоянно докладывал «министрам» о состоянии дел, руководил подготовкой выписок и экстрактов, а затем поступал с подследственными согласно полученным от начальства указаниям.
Секретарь был фигурой непубличной, но на нем держалась вся работа учреждения. Не случайно эти чиновники назначались и перемещались именными указами и жалованье получали высокое: в 1761 году секретарь Шешковский получал 500 рублей в год, а обер-секретарь Михаил Хрущов – 800. На эту должность, как правило, определялись люди, имевшие большой опыт соответствующей работы. Порой они делали неплохую карьеру. К примеру, Иван Иванович Топильский (1691–1761), начав службу подьячим Разрядного приказа, оказался в Рекрутской канцелярии Сената, а оттуда – возможно, по протекции ее начальника Ушакова – перешел вслед за ним в Тайную канцелярию, где работал секретарем. Когда учреждение в 1726 году временно упразднили, опытный чиновник без дела не остался и получил повышение – стал секретарем канцелярии Верховного тайного совета. Оттуда его выпросил к себе президент Ревизион-коллегии И. И. Бибиков. Затем Топильский был секретарем Сената, служил в Коллегии экономии и выслужил дворянство, став асессором Юстиц-конторы. Закончил же он свою трудовую биографию почтенным статским советником и заведующим Московской конторой Коллегии иностранных дел, до последних дней жизни трудясь над приведением в порядок ее богатого архива.[120]
Последующие секретари Тайной канцелярии подобных «хождений» по конторам уже не имели. При Анне Иоанновне на эту должность был назначен в 1732 году Николай Михайлович Хрущов. Выходец из старого, но захудалого дворянского рода начинал карьеру петровским приказным; в Преображенском приказе служил с 1719 года и «за многие его труды» дослужился в 1741 году до коллежского советника с необычно большим жалованьем в тысячу рублей, после чего был переведен на более спокойную работу в Москву в Коллегию экономии. Согласно родословным разысканиям, почтенный чиновник вышел в отставку в чине статского советника и скончался в глубокой старости в 1776 году.[121]
После перевода Хрущова из Тайной канцелярии его место занял другой старый сослуживец Ушакова – Тихон Гуляев. Он начинал подьячим в Тайной канцелярии в 1720 году, а после ее закрытия оказался в провинциальном Ярославле. Там его и отыскал Андрей Иванович и добился перевода в московский филиал Тайной канцелярии под начало столь же надежного управляющего – советника Василия Григорьевича Казаринова. Дьяк Казаринов работал вместе с Ушаковым с 1715 года секретарем Рекрутской канцелярии, затем перешел вместе с начальником в Тайную канцелярию, а с мая 1723 года более четверти века возглавлял Московскую контору тайного сыска. В своих письмах к «министрам» Тайной канцелярии в Петербург Казаринов подробно сообщал о ходе розыска, прилагая докладные выписки и расспросные речи, и просил дальнейших указаний; руководство инструктировало его, как вести следствие, какие вопросы кому из колодников задавать. Начальство доверяло Казаринову и даже требовало основную часть дел решать на месте; однажды Ушаков и Толстой сделали старому дьяку выговор за то, что он стал все дела и колодников пересылать в Петербург, отчего происходили «убыток деньгам и турбация людям».
После смерти Гуляева Ушаков подал императрице Елизавете «доношение» о назначении секретарем Ивана Набокова, служившего по этому ведомству уже более десяти лет и прошедшего путь от подканцеляриста до регистратора. После высочайшего разрешения новый секретарь занял вакантное место, но затем был переведен в Москву. В 1757 году эту должность получил протоколист С. И. Шешковский «за добрые и порядочные его при важных делах поступки и прилежные труды»; одновременно с ним секретарем состоял выслужившийся из подканцеляристов Василий Прокофьев. В Тайной экспедиции при Шешковском место секретаря занимали Илья Зряхов, Андрей Еремеев, надворный советник Сергей Федоров (умерший прямо на рабочем месте в 1780 году), а после него до ликвидации Тайной экспедиции – коллежский советник Петр Молчанов.
В Московском же филиале Тайной канцелярии с 1732 года секретарем служил Степан Патокин. С 1738 года секретарь все чаще болел, но начальство его ценило и в 1741 году пожаловало в обер-секретари с окладом в 600 рублей, придав двух помощников – Т. Гуляева и И. Набокова.
Затем секретарем был Алексей Васильев – также выходец из бывших подьячих той же канцелярии; в 1749 году после «отрешения» его от должности на его место был назначен Михаил Никитич Хрущов – скорее всего, двоюродный брат названного выше Николая Хрущова.[122] Он начал карьеру копиистом Московской конторы; в 1732 году был переведен в Петербург, где стал сначала подканцеляристом, затем канцеляристом, к 1743 году вышел в протоколисты, а затем и в секретари Тайной канцелярии. Вслед за Набоковым М. Хрущов оказался в Москве – такая ротация кадров между столицами была обычной.
