Николай Костин - Десять покушений на Ленина. Отравленные пули

— Возьмите у нас немного бензина. Труп немедленно отвезите в ближайшую больницу.

Труп! Богословская содрогнулась. Только сейчас она осознала происшедшее.

Сергеев бежал, задыхаясь, глухими переулками. Петлял как заяц. Путал следы, хотя погони за собой больше не слышал. Но памятуя наставления Семенова, бежал из последних сил. Стремился во что бы то ни стало оторваться от несуществующего "хвоста".

Не страх подгонял его. Бодрила, добавляла сил бившаяся в воспаленном мозгу мысль: сделано, сделано, совершен подвиг! Еще вчера он — маленький, никому не известный маляр, а теперь его имя узнают люди и простая русская фамилия "Сергеев" запестрит в газетах всего мира!

Сергеев беспредельно гордился содеянным и спешил доложить своему кумиру, что особое задание выполнено. Он расскажет товарищам о своей невероятной удаче, о сказочном везении.

Показалась Невская застава. Сергеев неплохо ориентировался в темноте. Удачно избегал патрулей. Прятался от милиции. А вот, наконец, и дом боевика Федорова-Козлова. Еще с порога, срывая пересохшую глотку, Сергеев прохрипел:

— Срезал я его! Володарского! Наповал!

Козлов, весь вечер беспокойно выглядывавший в окно, прислушиваясь к долетавшим с улицы звукам, вскочил, опрокинув табуретку, поспешно закрыл форточку. Сергеев тараторил без умолку: на ловца и зверь бежит. Автомобиль его остановился, испортилось что-то видать, а может бензин кончился — мне-то один черт. Ну, вышел Володарский из машины и направился пряма ко мне! — горячо блестя глазами, рассказывал Сергеев. — Как от такого фарта отказаться?! Стрельнул я, сколько раз — не помню. За мной погнались прохожие. Едва ушел. Нева помогла…

— Молодец, Никита, большое дело ты совершил. Пойдем к Семенову. Ему надо подробно доложить. Он базируется у Морачевского.

Через час — полтора Сергеев негромко постучал в окно дома, где квартировал начальник Центрального боевого отряда при ЦК ПСР. На условленный сигнал никто не отозвался. Постояли несколько минут. Посмотрели молча друг на друга. В доме кто-то был. Теперь постучал не в окно, а в раму Федоров-Козлов. Отодвинулась занавеска. Террористы увидели лицо Лидии Коноплевой. За ней стоял Семенов.

КРЫЛЕНКО: Что же, Коноплева осталась с вами?

ФЕДОРОВ-КОЗЛОВ: Про Коноплеву не помню, но Семенов остался.

КРЫЛЕНКО: А утром пошли?

ФЕДОРОВ-КОЗЛОВ: Утром я пошел к себе в район. Сергеев — не знаю. Он, кажется, в этот же день или на следующий — был на квартире Томашевича в Лесном.

КРЫЛЕНКО: А Семенов куда пошел?

ФЕДОРОВ-КОЗЛОВ: Семенов не знаю куда пошел.

Семенов утром отправился к Рабиновичу. Особоуполномоченный ЦК ПСР, ближайший помощник Гоца вставал на заре и сразу же принимался за работу. Спокойные утренние часы он отводил на составление различных писем, отчетов, партийных документов — голова свежая, пишется легко. Потом начинались всевозможные дела в городе, которые нередко затягивались до поздней ночи. Рабинович не любил, когда ему мешали в эти часы, но Семенов — не рядовой боевик и из-за пустяков беспокоить бы не стал.

— Ранняя пташка! Кто рано встает, тому бог подает. Не так ли Григорий Иванович? — шутливо начал Рабинович, но посмотрев на усталого, озабоченного Семенова, посерьезнел. Выслушал короткий доклад начальника Центрального боевого отряда. Изменился в лице:

— Ты понимаешь, что твои боевики натворили? 0тдаешь отчет? Не могли подождать?

— Зачем?

— Зачем, зачем… Нам в ЦК виднее, зачем! 3аварили кашу, черт вас всех подери, а на носу выборы в Петроградский Совет. Ну что теперь делать?

Раздраженный до крайности, взволнованный Рабинович быстро собрал со стола бумаги, запихнул их в папку, втиснул в ящик и запер его на ключ. Он куда-то очень заспешил, и Семенов вдруг почувствовал себя всего лишь маленьким винтиком в огромном механизме партии, вернее пешкой, которая передвигается только по приказанию свыше. "Что-то сделали не так, — угрюмо подумал Семенов, — спутали ЦК ПСР какие-то карты? Высокая политика, дипломаты, будь они прокляты! Говорят одно, делают другое, а замышляют третье. Мы для них просто исполнители. Не более".

— Я тебя скоро разыщу, Григорий Иванович. Жди указаний. И никакой самодеятельности — головой отвечаешь!"

Г.П.Юргенс сообщил, что он является шофером гаража N6. Выехал к Володарскому на автомобиле "Бенц" N 2628. Было четверть десятого утра. Подъехал к "Астории". Поехали с Володарским на Галерную 40. Там он пошел в редакцию "Красной газеты". С Галерной отвез одну даму в Смольный, а Володарский оставался в редакции и велел шоферу из Смольного заехать за ним. Юргенс приехал на Галерную снова в половине одиннадцатого. Поехал с Володарским в Смольный. Пообедали и около четырех часов выехали на Васильевский остров в Трамвайный парк, где пробыли минут пять. Поехали в Совет, где были минут пять. Поехали опять в Трамвайный парк, где прибыли полчаса. Из Трамвайного парка поехали в Смольный, где задержались около часа. Из Смольного поехали на Николаевский вокзал, где проходил митинг.

Г.П.ЮРГЕНС: Против Володарского выступали усиленно. Он не мог подойти к мотору. Железнодорожник провел его через другие ворота тайком от митинга. Я поехал кругом, к Смольному за Зиновьевым, предупредить его, чтобы он на товарной станции не выступал, ибо настроение там у людей опасное. В Смольном узнали, что Зиновьев на фарфоровом заводе. Из Смольного около семи часов вечера поехали на фарфоровый завод. Я перед этим сказал Володарскому, что у меня мало бензина, на то он ответил: "Доедем и там достанем".

Мы приехали в районный Совет около фарфорового завода. Туда зашел Володарский и находился там минут восемнадцать. Мимо нас проехал Луначарский. Одна из женщин, сопровождавших Володарского, остановила Луначарского и о чем-то с ним говорила. Потом вышел из Совета Володарский и женщина сказала ему, что Зиновьев на фарфоровом заводе. Мы поехали дальше: Володарский и с ним две женщины. Едва доехали до "Кассы" — бензин кончился. Я сказал об этом Володарскому. Он вышел из машины с женщинами и хотел идти в районный Совет.

Когда мотор остановился, я заметил шагах в двадцати от мотора человека, который на нас смотрел. Был он в кепке темного цвета, темно-сером открытом пиджаке, темных брюках. Сапог не помню. Бритый, молодой. Среднего роста, худенький. Костюм не совсем новый, по-моему, рабочий. В очках не был. Приблизительно 25–27 лет.

Когда Володарский с женщинами отошел от мотора шагов тридцать, то убийца быстрыми шагами пошел за ними и догнав их, дал с расстояния приблизительно трех шагов три выстрела. Направил их в Володарского и женщин, которые с тротуара убежали к середине улицы, а убийца побежал за ними. Женщины побежали к Совету, а Володарский, бросив портфель, засунул руку в карман, чтобы достать револьвер. Но убийца успел к нему подбежать совсем близко и выстрелить… в грудь.

Володарский, схватившись рукой за грудь, направился к мотору, а убийца побежал по переулку по направлению к полям. Когда раздались первые выстрелы, то я испугался и спрятался за мотор. У меня не было револьвера.

Володарский подбежал к мотору. Я поднялся к нему навстречу и поддержал его. Он стал падать. Подбежали его спутницы. Посмотрели, что он прострелен в сердце. Потом я слышал где-то за домом был взрыв бомбы.

Володарский скоро умер. Минуты через три. Ничего не говорил, ни звука не издавая.

Через несколько минут к нам подъехал Зиновьев, мотор которого я остановил.

…Когда я увидела, что Володарский уже мертв, я подняла голову, оглянулась и увидела в пятнадцати шагах от себя и в нескольких шагах от конца дома-кассы по направлению Ивановской улицы, стоящего человека. Этот человек упорно смотрел на нас, держа в правой руке, поднятой и согнутой в локте, черный револьвер…

Был он среднего роста, плотный, приземистый, в темно-сером полотняном костюме и темной кепке. Лицо у него было очень загорелое, скуластое, бритое. Ни усов, ни бороды. На вид лет тридцати. Кажется, глаза не черные, а стального цвета. Брюки, мне показалось, были одинакового цвета с пиджаком. Навыпуск. Как только он увидел, что я на него гляжу, он моментально сделал поворот и побежал. Я закричала: "Держите!" Вскочила и побежала за убийцей по Ивановской улице. Услышала крик нашего шофера: "Караул!…

Увидела впереди себя сначала двух, а потом нескольких человек. Показывала им, куда бежать. Кричала: "Налево! Держите!" Все побежали к дверям дома-кассы и в калитку этого дома. В калитке встретила чиновника и откуда-то слышала голос: "Не беспокойтесь, уже позвонили".