Александр Островский - 1993. Расстрел «Белого дома»
В. П. Баранников обосновался на шестом этаже.[717] В его «команду» вошли 6–8 человек: 2–3 человека находились за стенами Белого дома и лишь иногда появлялись здесь; 3–4 человека были действующими офицерами Министерства безопасности, поэтому хотя и состояли при В. П. Баранникове, но не афишировали это.[718] В результате некоторые, даже достаточно осведомленные люди считали, что у Виктора Павловича был только один помощник, Николай Владимирович Андрианов.[719]
А. Ф. Дунаев разместился на 4 этаже, в левом крыле здания.[720] По свидетельству А. М. Сабора, у А. Ф. Дунаева был один-единственный помощник — Григорий Степанович Никулин, несколько человек технического персонала и около 20 человек охраны.[721] А. Ф. Дунаев полностью подтвердил эту информацию, уточнив лишь, что обязанности по руководству его охраной исполнял Олег Георгиевич Горбатюк[722] Кроме того, в команду А. Ф. Дунаева входил бывший подполковник следственного комитета МВД Александр Алексеевич Родионов.[723]
После того как заседание Верховного Совета закончилось, А. В. Руцкой и Р. И. Хасбулатов встретились с назначенными министрами и предложили им направиться по своим рабочим местам.[724]
«Мы, депутаты, — вспоминает С. Н. Бабурин, — были готовы ехать вместе с ними в министерства, чтобы они реально могли выполнять свои должностные функции. Я говорил им об этом неоднократно».[725]
Еще более решительно был настроен В. И. Анпилов. Он предложил построить колонну из сторонников парламента, поставить во главе колонны народных депутатов, а также А. В. Руцкого и Р. И. Хасбулатова и сопровождать назначенных министров «к тем зданиям, в которых они должны работать».[726]
По свидетельству С. А. Филатова, в ночь с 21-го на 22-е из Белого дома обзвонили всех командующих родами войск, флотами и военными округами, и все на поставленный им вопрос ответили, что будут верны Конституции. Но когда потребовалось от слов перейти к делу, обнаружилось, что армия и парламент эту верность понимают по-разному[727]
Почему так получилось — это предмет специального исследования.
По свидетельству В. А. Ачалова, получив новое назначение, он сразу же связался со штабом Воздушно-десантных войск (ВДВ). Поскольку командующий ВДВ генерал-полковник Евгений Николаевич Подколзин был болен, разговор состоялся с его первым заместителем Освальдом Микуловичем Пикаускасом. Тот заявил, что поддерживает Верховный Совет и готов предоставить в распоряжение В. А. Ачалова штаб ВДВ.[728]
Это значит, что уже утром 22 сентября парламент мог получить поддержку десантников! Имеются сведения, что тогда же о своей готовности перейти на сторону парламента заявили руководители двух спецгрупп «Альфы» и «Вымпел».[729]
Поддержка десантников и двух названных групп спецназа позволяла восстановить законную власть в столице уже днем 22-го. Однако Белый дом уклонился от использования этой возможности.
Если верить В. А. Ачалову, когда он заявил, что отправляется в штаб ВДВ, руководство Белого дома и все находившиеся в нем военные выступили против этого.[730]
Может быть, они не хотели вовлекать армию в политическую борьбу? Ничего подобного.
Отказавшись от поддержки десантников, А. В. Руцкой днем 22-го письменно обратился к командующим родами войск с призывом поддержать парламент. Было бы понятно, если бы Александр Владимирович облек свое обращение в форму приказа Верховного главнокомандующего. Между тем оно представляло собою письмо от имени исполняющего обязанности президента и начиналось словами: «Я обращаюсь к вам как офицер».[731]
Призыв по меньшей мере странный. И не удивительно, что он остался без ответа.
В тот же день Р. И. Хасбулатов приказал направить к Белому дому несколько воинских частей.[732]
23-го Р. И. Хасбулатов обратился к «военным — членам коллегии, заместителям министра обороны, отдельным командирам, начальникам военных училищ» «С ПРОСЬБОЙ выполнить требования Конституции и Закона об обороне: выступить на защиту своей же присяги — о верности Конституции». Ответа не последовало, но в Министерстве обороны на всякий случай отключили городские телефоны.[733]
Для привлечения воинских частей на сторону парламента в них были направлены некоторые генералы и офицеры, находившиеся в Доме Советов: например, Б. В. Тарасов и М. Г. Титов.[734]
Стоило ли обращаться с подобными приказами и призывами к командирам, чья позиция не была известна, если имелась возможность опереться на поддержку десантников?
Это свидетельствует о том, что руководство Белого дома с первого же дня переворота начало вести какую-то странную игру
О том, как в Белом доме начался новый день, мы можем судить по «рабочему дневнику» Р. И. Хасбулатова: «8.00. — Непрерывно идут депутаты, председатели областных, краевых советов, предприниматели, ученые, деятели культуры, огромное количество телеграмм в поддержку Верховного Совета».[735]
Первые действия Р. И. Хасбулатова выглядят довольно логично. Он распорядился начать «работу с общественными организациями» и предпринимателями, предложил помочь «военным организовать сопротивление в регионах», провел в Министерстве связи селекторное совещание с местными советами, в 16.30 открыл совещание председателей Верховных Советов республик, областных и краевых советов, на котором была достигнута договоренность о совместных действиях и на А. Тулеева возложена обязанность координатора. Весь вечер до 24.00 Руслан Имранович провел в других подобных же совещаниях и встречах, стремясь объединить вокруг парламента самые разные общественные силы.[736]
И. Иванов утверждает, что в тот же день, «в первые сутки Председатель ВС четыре раза разговаривал по спутниковому телефону с Вашингтоном и представителями Государственного департамента».[737] Действия спикера можно было бы понять как попытку найти выход из возникшего кризиса на самом высшем политическом уровне. Но, если подобные переговоры действительно имели место, почему Руслан Имранович предпочел сохранить их в тайне от всех?
С утра к Белому дому начали стекаться люди. ГУВД Москвы информировало, что к 10 часам здесь собралось около 900 человек, вечером не более 5 тысяч.[738] По другим данным, вечером 22-го у стен Белого дома находилось около 20 тысяч человек.[739] Р. И. Хасбулатов утверждает, что, когда около 19.00 он выступал на митинге с балкона у 14-го подъезда, на площади было примерно 40 тысяч человек.[740]
Поскольку с получением официальных должностей в Министерстве обороны А. М. Макашов и С. Н. Терехов сложили с себя обязанности руководителей созданных накануне центров ФНС, оба центра объединили в один «штаб», а его руководителем назначили лидера РПК, члена Политсовета ФНС Анатолия Викторовича Крючкова.[741]
А. В. Крючков (1944–2005) начинал свой трудовой путь простым рабочим. Закончив Всесоюзный юридический заочный институт, он с 1983 г. работал во ВНИИ МВД СССР, защитил кандидатскую диссертацию, стал подполковником милиции. В 1992 г. ушел в отставку и полностью посвятил себя политической деятельности.[742]
«Мы, — вспоминал позднее А. Пригарин, — одновременно в 1988 г. буквально день в день пришли в политику, начав с партийного клуба „Коммунисты за перестройку“. И через пару месяцев создали в нем Коммунистическую платформу, противопоставив ее группе В. Лысенко, В. Шахновского и А. Чубайса»..[743] Затем Коммунистическая платформа трансформировалась в Марксистскую[744] На ее основе возникла Российская партия коммунистов, лидером которой — председателем Политсовета ЦИК — и стал А. В. Крючков.[745]
Знавшие его отмечают, что он имел организаторские способности,[746] и был уверен, что даже небольшая, но сплоченная организация может оказывать решающее влияние на ход событий.[747] Действительно, хотя возглавляемая им партия в 1993 г. насчитывала всего лишь около 500 человек[748] а в Москве — около сотни,[749] осенью 1993 г. она оказалась одной из самых активных организаций.
С 22 сентября А. В. Крючков становится одним из главных руководителей многодневного митинга под стенами Белого дома.[750]
В первой половине этого дня (между 11.00 и 14.00) группа сторонников парламента в составе 10–15 человек, среди которых были депутат И. А. Шашвиашвили и С. Н. Терехов, на «Икарусе» отправилась в Останкино требовать эфира для парламента, но получила отказ.[751]
