Светлана Кочкуркина - Корела и Русь
Прослеживаются и более поздние связи с Восточной Прибалтикой. Наблюдается некоторая общность погребальной традиции. Как и древнекарельские, могильники материковой части Эстонии расположены на возвышенных местах по краям пашен. Умершие погребались на глубине около 1 м, головой на север и северо-восток, позже — на запад. Древнеэстонские погребения, как и древнекарельские, содержат разнообразный инвентарь, в том числе орудия труда и предметы обихода. Именно с населением восточной части Эстонии, в начале II тысячелетия н. э. сформировавшимся в древнеэстонскую народность, у предков вепсов и карел сложились наиболее тесные связи.
Некоторые предметы материальной культуры древних карел, обнаруженные на территории эстов, фиксируют культурно-торговые и этнические контакты: головное украшение сюкерё, орнаментированные пластинчатые бляшки с приклепанной петлей для подвешивания, фибула с узором в виде плетенки. В детском захоронении XIII в. эстонского могильника Каберла обнаружена бронзовая накладка ножен, не имеющая аналогий на памятниках Эстонии, да и в Карелии идентичных экземпляров нет. Видимо, это местный вариант ножен, которые получили распространение в Карелии и Водской земле."
Женский костюм с сопутствующими ему предметами украшения и нашиваемыми Гоонзовыми спиральками знаком населению Западной Финляндии, Восточной Прибалтики и летописной кореле. Вместе с тем костюму каждого из них присущи специфические черты, что наглядным образом подтверждает существование параллельных явлений в жизни родственных народов. Отмеченные сходные черты в материальной культуре могли появиться независимо друг от друга. И эстонцы, и карелы шли в историческом развитии самостоятельным путем, выработав специфические формы материально-духовных ценностей. Одновременно некоторые предметы оседали на той или иной территории в результате торгово-культурных и экономических связей, которые в те времена отличались большой активностью и целенаправленностью. Непосредственные контакты между Эстонией и Карелией — торговля хлебом. При стихийных бедствиях и в неурожайные годы кореле приходилось вывозить хлеб из Эстонии. Видимо, определенное сходство в материальной и духовной культуре эстов и корелы можно объяснить не только близким родством, но и взаимным перемещением небольших групп населения, совместными браками. Безусловно, выяснение таких ситуаций на археологическом материале сопряжено с известными допущениями и оговорками, но они нашли отражение в фольклорной традиции.
Анализу карело-эстонских связей в карельских рунах посвящена специальная статья В. Я. Евсеева. Эти же сюжеты разрабатывались исследователем и позднее. Общие мотивы и образы в карельской и эстонской рунах о рабе из Виро возникли, по его мнению, в результате проникновения жителей средневековой Эстонии на территорию корелы, в том числе и в Саво. О рабе из Виро сообщается также и в ижорской руне.12 Интересны наблюдения исследователя о рунах, упоминающих Укко Вироканнаса — «иноземного карела» из восточно-эстонской области Виро, с помощью которого и ему подобных осуществлялось официальное внедрение христианства в карельскую среду. В период сложения и развития карельской и эстонской народностей существовали благоприятные исторические условия, способствовавшие установлению и упрочению стабильных культурных отношений, приводивших к се-мейно-брачным связям трех крупных регионов. В эпиграфе к разделу уже упоминались сваты из Виру и Ингрии. А герой одной ижорской песни находит родственников в более отдаленных землях: отца — в Ижоре, мать — в Эвремейске, в русском видит брата, а сестру имеет в Саво. Хорошая осведомленность карел о своих соседях прослеживается и по ряду других рун. Материалом для сюжетов, несмотря на трансформацию на протяжении многовекового периода развития фольклора, послужили реальные события.
И наконец, на Карельском перешейке в эпоху средневековья встречаются названия мест, образованные от этнонимов «viro», «eesti» (эстонцы) и фамилии более позднего образования — Виронен, Виролайнен.
С X в., а особенно в XIII в., часть древнекарельского населения перемещается на восток, юго-восток — в районы, заселенные весью. С другой стороны, выходцы из Юго-Восточного Приладожья, как признают большинство исследователей, принимали активное участие в сложении древнекарельской народности. О тесных этнокультурных связях между весью и летописной корелой свидетельствуют распространение в Северо-Западном Приладожье этнонимов «вепся» и археологические памятники. Курганы X в. у Сортавалы представляли собой каменные насыпи, а в Юго-Восточном Приладожье и на Олонецком перешейке — песчаные, полусферической формы. В то же время найденные вещи, в которых присутствуют финно-угорские украшения, роднят памятники Северного и Юго-Восточного Приладожья. Курганы XI–XII вв. Олонецкого перешейка (так называемый видлицкий тип) и могильники Карельского XII–XIV вв. имеют некоторые общие черты погребальной традиции, выразившиеся в употреблении деревянных срубов в качестве могильных сооружений. В срубах присутствовал, зольно-углистые прослойки, остатки шкур животных и слои бересты, какая-то часть схожих вещей. Однако разница между памятниками настолько серьезная, что можно говорить лишь о наличии контактов между коре-лой и весью, а не о переселении с Олонецкого перешейка на Карельский, как думали раньше.
Существование таких связующих и разъединяющих элементов — явление чюлне закономерное и объяснимое. В районе Сортавалы — Салми проходила граница между территориями, на которых, с одной стороны, проживали предки вепсов, карел-ливвиков и карел-людиков, а с другой — летописная корела. В контактирующих зонах вообще, а у родственного населения особенно ярко проявляются взаимовлияния, обогащающие культуру, накладывающие на Йее специфической отпечаток, хорошо поставленный обмен в различных сферах человеческой деятельности. Вот почем! в каменных курганах у Сортавалы и в разрушенном могильнике на Паасонвуори присутствуют вещи, характерные для населения юго-восточных берегов Ладоги, а в погребальных памятниках видлицкого типа на Олонецком перешейке прослеживаются некоторые общие черты с древностями Северо-Западного Прила-дожья. А все вместе это способствовало формированию в пограничье гибридной культуры, в которой имеются черты двух этнических групп: корелы и веси, что является важным событием в сложном и многоэтапном процессе формирования современной карельской народности.
Начиная с XI–XII вв. в материальной культуре Северо-Западного Приладожья накапливаются свидетельства прочных и крепнущих связей с Новгородом. Это прежде всего появление вещей, изготовленных в Новгороде. Некоторые типы украшений, глиняная посуда, вооружение, медно-литейное и железоделательное ремесла фиксируют прочные связи со славянским миром. Даже растительный орнамент, столь характерный для украшений населения Карельского перешейка, ставший его этническим критерием, по-видимому, возник в Новгороде на базе сплава различных художественных стилей. Не исключено, что какая-то часть ювелирных украшений изготовлялась там по заказу корелы. Со своей стороны корела поставляла в Новгород продукты сельского хозяйства, железоделательного производства, пушнину, являвшуюся ходовым товаром на всех рынках. Без сомнения, в начале II тысячелетия н. э. связи корелы с древнерусскими городами были значительнее западно-европейских и далеко выходили за рамки торговых отношений, о чем мы расскажем в следующем разделе.
КОРЕЛЬСКАЯ ЗЕМЛЯ И НОВГОРОД
Не прошу чужой я пищи,
На чужбине самой лучшей;
Всего лучше людям дома,
Каждому там больше чести.
(7:277 — 2S0)
Лучше лаптем воду черпать
У себя, в родной сторонке,
Чем в стране чужой, далекой
Мед — сосудом драгоценным.
(7:285—2НН)
Формирование и развитие племени и народности корела проходило под непосредственным влиянием Новгорода в сложной общеполитической обстановке, которая в какой-то степени ускорила процесс сближения и объединения древнекарельских групп. Уже в XII в. корела активно вмешивается в международные события.
О первом военном предприятии корелы 1143 г. мы уже упоминали. Скандинавские хроники рассказывают о двух ее походах. В 1178 г. отдельные отряды корелы проникли к еми, захватили шведского епископа Родульфа (по другой транскрипции — Рудольфа), увезли к себе и умертвили. Разумеется, не в этом заключалась главная цель похода. Только из-за важной персоны не стоило идти на риск. Шведы, насаждая католицизм, всеми силами пытались захватить древнекарельские земли. Карелы понимали, чем это могло кончиться, и давали врагу решительный отпор. В 1187 г. новгородцы опустошили берега оз. Мелар и сожгли Сигтуну — древний, некогда цветущий торговый город (на месте соврем. Стокгольма). Некоторые исследователи предполагают, что участвовала в этом походе и корела..
