Томас Кендрик - Друиды
Этим свидетельством мы исчерпали литературные источники, относящиеся к древнему друидизму. И лишь в единственном случае, в рассказе Цезаря, мы получаем сведения о друидах во времена их расцвета. Все последующие упоминания датируются периодом, когда их власть была подорвана, а организация разрушена[105]. Все это означает, что мы должны с большой осторожностью подходить к этому вопросу, стараясь избежать возможной недооценки роли друидов в древнем кельтском мире.
Однако картина, вырисовывающаяся из античных источников, выглядит достаточно простой. Мы знаем, что друиды были известны за пределами Галлии еще во II в. до н. э. и что во времена Цезаря они составляли могущественную организацию, исполнявшую важные образовательные, судебные, политические и религиозные функции; более того, в это сословие входили разные группы чиновников, жрецов, прорицателей и поэтов, а некоторые из его членов полностью посвящали себя деятельности в сфере управления и международных дел. Однако восстание Верцингеторикса, по-видимому, привело к уничтожению этого сословия в качестве организованного общества, и с этого времени сохранение традиционного друидизма оказалось в руках незначительного числа людей, увлеченных антиримскими настроениями. В начале христианской эры жестокие обряды жертвоприношения, присущие этой религии, привели друидов к прямому столкновению с Римом, которое закончилось их полным изгнанием из галльской религиозной сферы. В конце I в. н. э. в глазах внешнего мира они утратили свой былой статус, превратившись в простых колдунов, хотя вполне возможно, что друидизм до некоторой степени все еще оставался живой религией и был способен к возрождению в тех областях, где на время ослабевала римская власть. От II в. н. э. до нас не дошло прямых упоминаний о друидах и друидизме, а в последующую эпоху из источников мы узнаем лишь то, что в III в. в Галлии существовали прорицательницы, именуемые dryades, а в IV в. все еще находились люди, которые возводили к друидам свой род.
Основная часть античных свидетельств, конечно же, относится к Галлии. Из них мы не можем почерпнуть никаких сведений о древнем друидизме в Ирландии, а в отношении Британии мы располагаем всего лишь одним кратким упоминанием о друидах на острове Англси. В том, что касается собственно Англии, мы вообще не обнаруживаем известий о существовании друидов; очевидно, из этого можно заключить, что после завоеваний Клавдия в этой стране они полностью утратили значение в качестве религиозной организации.
Впрочем, по некоторым предположениям, существование друидов на острове Мэн подтверждается надписью на камне, найденном близ Порт-Сент-Мери в приходе Рашден[106]. Это плита из песчаника (рис. 15), примерно 4 фута в высоту, с огамической надписью, которая читается DOVAIDONA MAQI DROATA. По мнению Джона Риса, слово Droata представляет собой родительный падеж от раннегойдельской формы слова со значением «друид»; и хотя, по альтернативному прочтению, это слово следует читать как druada, на данный момент в целом разделяется точка зрения, согласно которой третье слово надписи означает «друид». Поэтому, если кельтологи решили, что это слово не может представлять собой имя собственное, и если принимать их интерпретацию «[камень] Довайдона, сына друида», мы можем по крайней мере говорить о том, что еще в V или VI вв. н. э. на острове Мэн были друиды (в ирландском смысле слова), так как сама надпись датируется именно этим периодом. Однако это мало что добавляет к информации, уже имеющейся в нашем распоряжении.
Рис. 15. Камень с огамической надписью, Порт-Сент-Мери, остров Мэн
Здесь нужно сказать несколько слов о других надписях и изображениях, которые, как считалось ранее, имеют отношение к друидам. Это отступление я хотел бы предварить небольшим замечанием, что из источников этого типа не удается извлечь практически никаких сведений.
На территории древней Галлии не было найдено ни одной надписи, на которой содержалось бы слово «друид»; несомненно, причиной послужило то, что в глазах романизованных галлов к тому времени, когда они научились устанавливать собственные памятники с надписями, это название уже перестало считаться почетным титулом. Впрочем, по некоторым сообщениям, один такой пример был обнаружен в области Мозеля; однако ныне сам камень утрачен, а сохранившиеся транскрипции были подвергнуты такой уничтожающей критике, что мы вынуждены не придавать им никакого значения[107].
Точно так же обходят стороной образ друида и галло-римские скульптуры. Конечно, встречая изображение уважаемого и безымянного человека, трудно избежать соблазна назвать его друидом, но нам не известно ни одного примера, о котором можно было бы утверждать это с полной уверенностью. Замечательную догадку Борлейса[108], согласно которой друидов изображают старцы на скульптурах из Монморилльона, следует отвергнуть, так как эти произведения были на самом деле созданы в эпоху средневековья и вовсе не являются галло-римскими. По этому поводу можно сказать лишь то, что самым многообещающим скульптурным изображением является рельеф на алтаре из Мавильи, близ Бона. Он примерно 3 футов в высоту и изображает группу, состоящую из сидящего в величественной позе человека, свиту которого представляют птица и собака, и человека, стоящего позади него и закрывшего руками глаза; по наиболее естественной интерпретации, это сцена исцеления слепца. Плиний говорит о том, что друиды обладали значительными познаниями в медицине, и даже отмечает, что у них были особые целебные средства для глазных болезней; по величественной осанке главного персонажа можно заключить, что это жрец; отсюда вытекает предположение, что сидящий человек совмещает в себе фигуры жреца и врача, т. е., иными словами, что он является друидом. Может быть, это и так, но на меня такое предположение не производит особенного впечатления. Впрочем, Рене Гадан, посвятивший описанию этого памятника обширное исследование[109], указывает на то, что в этом изображении нет типично римских черт и что скорее в нем ощущается греческо-азиатское влияние; поэтому оно может оказаться гораздо более ценным свидетельством о местной религии, чем полагает большинство ученых. Однако мне трудно присоединиться к этому мнению. Этот памятник был создан эдуями, которые с гордостью именовались друзьями римского народа, а обе головы на рельефе, на мой взгляд, исполнены в определенно римской манере. Поэтому я не могу понять, почему бы этот жрец, если он является таковым, не мог быть служителем официального римского культа, и тогда он представляет друидизм не в большей степени, чем английский протестант представляет Римскую церковь. Кроме того, существует и совершенно отличная интерпретация этого памятника, так как, по мнению Саломона Рейнаха[110], двенадцать фигур на алтаре изображают двенадцать римских богов, известных под названием Dii consentes; среди них он узнает Юпитера, Нептуна, Вулкана, Марса, Меркурия, Аполлона, Венеру, Цереру, Диану и Минерву. Если посмотреть на нашу группу под таким углом зрения, мы обнаружим, что Рейнах видит в ней сидящую фигуру Юноны с ее непременным атрибутом — орлом — и за ней римскую богиню Весту, которая, будучи хранительницей очага, защищает глаза от дыма.
Переходя от Галлии к Ирландии, мы обнаруживаем, что в этой стране есть только один памятник, заслуживающий упоминания (рис. 16). Это каменный монумент, стоящий на кладбище в Киллин Кормак, графство Килдар[111]. На нем вырезаны двуязычные надписи, билингвы. Одна из них гласит IWENE DRWIDES, а другая, написанная огамическим алфавитом, читается как DUFTANO SAFEI SAHATTOS, т. е. «[камень] Дуфтана, ученого мудреца».
Рис. 16. Камень с надписью из Киллин-Кормака, графство Килдар (по Петри и Стоуксу)
Латинская надпись, во многих отношениях проявляющая в высшей степени необычные черты, вызывает у исследователей вполне обоснованные сомнения; например, Хюбнер не считает ее подлинной[112]. Тем не менее, хотя ученым нужно быть постоянно настороже, опасаясь подделок, направленных на популяризацию друидизма в те времена, когда он вошел в моду, т. е. после появления романтизма, нельзя упускать из виду и некоторые обстоятельства, говорящие в пользу подлинности этой надписи[113], и мне кажется, что во всяком случае нельзя просто игнорировать это свидетельство. Однако более нигде в Ирландии не было найдено ни одного камня, в надписи на котором различалось бы слово «друид», а его появление в единственной латинской надписи говорит о том, что ее создал образованный человек, выразивший свое уважение к почившему с помощью ученого слова. Интересно, что в ирландской надписи умерший не называется друидом. В сущности, на основании этого факта мы вправе сделать вывод, что ко времени создания этого памятника, во второй половине I тыс. н. э., представления о друидах черпались образованными людьми из книг и никак не соотносились с реальной фигурой кельтского друида, которого они именовали просто волшебником, magus. Таким образом, вполне может быть, что это слово на камне из Киллин Кормак представляет собой неудачный латинский комплимент человеку, который определенно не имел никакого отношения к тем людям, которых называли друидами сами кельты.
