Эдвард Крицлер - Еврейские пираты Карибского моря
Совсем немногие евреи были изгнаны из общины. Однако если принять во внимание гнетущую религиозную атмосферу, в которой проходила жизнь маленькой общины, то неудивительно, что молодежь, выросшая на свободе, стремилась уйти. Среди тех, кто уехал из Амстердама в Новый Свет, оказались и братья Коэн Энрикес. Когда умер рабби Палаччи, Мозесу было 14 лет, а Абрахаму — 11. Через десять лет они прибыли в Бразилию. Об их родителях известно мало, но влияние раввина-пирата Палаччи было заметно. Абрахам после смерти первой жены женился на внучатой племяннице Самуэля Палаччи Ревекке. Двое их детей тоже вступили в брак с членами семьи Палаччи[183].
Мозес уехал из Амстердама, чтобы стать солдатом и шпионом. Он сделал головокружительную пиратскую карьеру, растянувшуюся на пятьдесят лет. Абрахам вскоре последовал за ним в Новый Свет, где стал крупным международным торговцем и использовал свое финансовое могущество для управления еврейским поселением. Он никогда не называл себя Энрикес, полагая это имя символом испанского угнетения, и при любой возможности подписывался на иврите — Авраам Коэн[184].
Во время голландско-испанского перемирия 1609–1621 годов в европейских странах появился бразильский сахар. Голландские евреи поставляли этот товар в Португалию, а оттуда в Голландию, Францию, Германию и далее на Восток. Эта торговля, а также потребление сахара в Голландии увеличили бразильское производство более чем на 50 процентов. Число сахарных заводов в Амстердаме выросло с четырех до двадцати пяти[185]. Сладость, когда-то считавшаяся роскошью, стала доступна каждому.
Торговля прекратилась в 1621 году, и голландцы возобновили борьбу за независимость. Привлекательность сахарного рынка была основной причиной создания голландской Вест-Индской компании (позднее называвшейся просто Компанией), торгового объединения частных акционеров-пайщиков по образцу созданной ранее голландской Ост-Индской компании. В апреле 1623 года принц Мориц руководил конференцией в Гааге, на которой было решено напасть на испанские колонии, источник богатства империи. Для выполнения этой задачи Генеральные Штаты одобрили создание военизированной Компании с правами и средствами вести боевые действия против всех, кто попытается встать у нее на пути[186].
Ни одна частная корпорация никогда не имела таких полномочий: монополия на внешнюю торговлю, управление поселениями, содержание собственной армии, ведение войны и заключение мира. Компания получила мандат не просто на торговлю с Бразилией в обход Португалии. Первоначальной целью были завоевание сахарной колонии и захват серебряных рудников горы Потоси, откуда в течение полувека поступали деньги на содержание испанских войск. Чтобы добраться до внутренних областей континента, где находилась Серебряная гора (сегодняшняя Боливия), план Компании предусматривал вторжение с двух сторон — в Бразилию с Атлантического океана и в Перу с Тихого.
Евреи не участвовали в создании Компании, но поддерживали этот шаг и вскоре присоединились к ней. Компания преследовала исключительно экономические и политические цели, но у евреев имелись и иные мотивы. В 1618 году в Португалии инквизиторы арестовали более ста богатых торговцев-конверсос, имевших агентов в Амстердаме, и захватили их бразильские грузы, которые должны были проследовать в Голландию. Амстердамские евреи, связанные со многими из арестованных и хранившие их деньги, подали протест в Генеральные Штаты. Вскоре был направлен официальный протест на имя короля Филиппа, но результата он не дал[187]. Аресты в Португалии совпали с инквизиторскими процессами в Бразилии, где осудили девяносто конверсос[188].
В течение столетия новые христиане жили в Бразилии в относительном покое и участвовали в становлении колонии как богатейшего производителя сахара в мире. Благодаря огромным размерам Бразилии и малочисленности португальского населения эмиграция туда конверсос (и мелких преступников) поощрялась. В 1623 году из пятидесяти тысяч колонистов 15 процентов населения были конверсос. В это число входила и тысяча тайных евреев, о чем власти знали, но, пока евреи не афишировали свою веру, закрывали на это глаза[189].
Такая политика изменилась в 1580 году, после объединения Испании и Португалии. Во всей единой империи действовала инквизиция, и в следующие десятилетия лиссабонские инквизиторы преследовали евреев колонии. Четвертый процесс в 1618 году, где в роли обвиняемых выступали около сотни конверсос, совпал с арестами в Португалии и стал открытым предупреждением для тех, кто лишь притворялся христианами.
Большинство конверсос колонии составляли честные христиане, и только маленькая доля хранила верность иудаизму. Вынужденные выбирать между верой, навязанной их предкам, и верностью запрещенной религии, большинство выбирали выгоду. По мнению ведущего специалиста по новым христианам Бразилии Аниты Новински, дело было не в религиозности: «Экономическое процветание колонии пробудило алчность инквизиторов»[190]. Конверсос в основном принадлежали классу людей обеспеченных. На процессе говорилось, что они доминировали в торговле сахаром и владели двадцатью из тридцати четырех сахарных фабрик.
Производство сахара, использовавшее труд африканских рабов, было главной отраслью экономики Бразилии и специализацией конверсос. Чтобы прояснить, какую роль сыграл сахар в теплом приеме, оказанном конверсос в Новом Свете, нужно совершить экскурс в историю.
Связь конверсос Бразилии с сахарным производством можно проследить от 1503 года. Как известно, тремя годами ранее Педро Альварес Кабрал и его еврейский штурман Гаспар да Гама открыли Бразилию. Выше упоминалось, что король Жуан сдал колонию в аренду предприимчивому торговцу-конверсо Фернандо де Норонье для производства и экспорта цезальпинии («бразильского дерева»), росшей там в изобилии и служащей сырьем для красной краски. Это дерево и дало название колонии. Торговля древесиной, потреблявшейся европейской текстильной промышленностью, приносила консорциуму де Нороньи пятьдесят тысяч дукатов в год. Однако его владение колонией закончилось, когда он решил разводить в Бразилии тростник с островов Сан-Томе и Мадейра. Успех выращивания тростника и потенциальная выгода убедили короля расторгнуть контракт и вернуть колонию себе. В 1516 году заработал первый сахарный завод Бразилии. Чтобы развивать эту отрасль, новоприбывшим колонистам предоставлялось необходимое оборудование для производства сахара.
В 1534 году король назначил правителем Бразилии Дуарте Коэльо и поручил ему нанять специалистов сахарного дела с Сан-Томе и Мадейры для основания больших плантаций. Сахарный тростник выращивали в Новом Свете с тех пор, как Колумб привез эти растения с Канарских островов, но не в промышленных масштабах, как это стали делать конверсос на небольшом острове Сан-Томе у западного побережья Африки. Король хотел, чтобы они перенесли производство на огромные саванны Северо-Восточной Бразилии. В 1534 году, когда Карл V послал португальских конверсос спасать Ямайку, Коэльо привез в Бразилию таких же португальских конверсос — опытных мастеров, механиков, квалифицированных рабочих, — в основном из Сан-Томе. На острове им уже удалось развить серьезную сельскохозяйственную промышленность, использовавшую рабский труд, и теперь они намеревались сделать то же самое в Бразилии — стране площадью в три миллиона квадратных миль, которая превосходила по размерам Европу и все прочие колонии Нового Света, вместе взятые.
Со времен Крестовых походов, когда сахарный тростник привезли из Азии и стали культивировать в Средиземноморье, «производство и продажа сахара контролировались евреями»[191]. В 1400-х годах основным местом производства сахара было Марокко. Тогда сахар могли позволить себе только самые богатые люди. Средиземноморский климат для культивирования сахарного тростника слишком прохладен зимой и слишком сух на протяжении всего года. В конце XV века Мадейра, португальский остров в Атлантическом океане, известный благодаря одноименному вину, опередила Марокко в производстве сахара. Виноделы этого острова (в основном конверсос) получили тростник от своих братьев в Марокко и вскоре обошли их.
Успех Мадейры вдохновил короля на выращивание тростника на острове Сан-Томе, незаселенном клочке суши, открытом его моряками в Гвинейском заливе в 1470 году. Тропическое изобилие острова подходило для выращивания тростника, а местоположение позволяло быстро доставлять рабочую силу. Приобретение африканских рабов не являлось новинкой. Португалия занималась работорговлей с того момента, как португальские корабли впервые добрались до тропической Африки. Однако на Сан-Томе рабов впервые стали применять для масштабных сельскохозяйственных работ.
