Эндрю Коллинз - Врата Атлантиды

На протяжении многих сотен, если не тысяч лет ведутся споры о том, почему Платон оставил свою повесть неоконченной. Может быть, часть книги просто потеряна? А может, Платон просто утратил интерес к легенде об Атлантиде именно перед созданием своего заключительного труда — «Законов», который явно был написан в последние годы перед кончиной философа, последовавшей ок. 347 г. до н. э.? Или, возможно, это и есть то самое окончание, которое имел в виду Платон? Может быть, он хотел оставить свою легенду в виде своего рода сериала, издав первую ее часть и рассчитывая впоследствии продолжить ее, написав третий, заключительный том своей трилогии об Атлантиде?

Однако факт остается фактом: неожиданный обрыв повествования в «Критии», даже без диалогов, готовых вот-вот сорваться с уст героев, лишил нас дальнейших сведений о природе и местоположении острова Атлантида. Однако это в известном смысле даже не так плохо, потому что манера письма в «Критии» резко отличается от стиля его предшественника, «Тимея». «Критий» рисует совершенно иную картину острова Атлантиды, четко руководствуясь идеалистическими принципами мира утопии, так что два этих диалога явно противоречат друг другу с точки зрения псевдоисторической манеры изложения, которую представляет каждый из них.

Возникает впечатление, что, создавая историю Атлантиды в том виде, как она изложена в «Критии», Платон имел в виду в каком-нибудь другом месте, известном только ему, показать нечто, что он воочию видел на своем веку как некую стагнацию и начало распада государства. Может быть, он всего лишь хотел использовать существовавшую легенду об Атлантиде в качестве предостережения стране или государству, которые не желают придерживаться тех самых политических и юридических законов, которые уже были изложены им ранее в диалоге «Республика»?

Так что же конкретно мог иметь в виду Платон, создавая свою картину идеального островного царства, которое в конце концов погибло? Авторы некоторых исследований высказывали предположения, что он воздвиг в своей фантазии образ империи атлантов, основываясь на нравах своих родных Афин. Примерно за полтора века до того момента, когда Платон создал свои диалоги, греки разрозненных полисов объединились в единый народ, чтобы противостоять могущественной Персидской империи, и, кроме того, в это же время они вели затяжную войну с карфагенянами. Оба эти конфликта завершились в 480 г. до н. э., когда коалиция полисов материковой Греции разгромила флот персов в решающем сражении при Саламине, а сицилийские греки разбили карфагенян в сухопутном сражении близ Химеры.

Доблесть конфедерации греческих полисов, во главе которой встали Афины, вполне сопоставима с той ролью, которую играют в диалогах Платона афиняне в ходе решительной войны против огромных сил Атлантиды. Но хотя спустя 50 с небольшим лет после разгрома персов и карфагенян Афины пережили свой золотой век роста, развития и территориальных приобретений, в этот же период стали проявляться черты спада и морального упадка, напоминающие то, что произошло с гражданами Атлантиды.

Афины стали активно процветать и укреплять свое могущество, захватывая соседние города-государства и островки, которые управлялись прежде самостоятельно. Греки воспринимали эту тиранию с величайшим презрением и относились к правящей роли Афин немногим лучше, чем к своим главным врагам, персам, которые расширяли и укрепляли свою империю точно таким же образом. Вся эта напряженность привела к так называемой Пелопоннесской войне (431–404 гг. до н. э.), в которой греческая конфедерация, возглавлявшаяся Афинами, была в конце концов разгромлена силами участников Пелопоннесской лиги в ходе решающего морского сражения, которое опять-таки напоминает войну между афинянами и агрессорами-атлантами.

После поражения Афин афинскую гавань захватили пелопоннесцы, взявшие под свой контроль город. По иронии судьбы это произошло именно в тот день, когда афиняне каждый год торжественно отмечали день разгрома персидского флота у острова Саламин, что произошло 76 лет назад. Афиняне, вполне понятно, были полностью деморализованы подобным унижением. Поражение Афин положило конец их господству над всем греческим этносом и ввергло город в длительную полосу гражданских распрей, политической нестабильности и экономического упадка.

Хотя Афины некогда считались крупнейшим и наиболее влиятельным центром греческого этноса, бездарность и варварство их политических лидеров стали настолько актуальной проблемой, что Платон со всей страстью и пафосом решил бороться с ней. Более того, у него, Платона, имелись и личные причины презирать и ненавидеть властей предержащих. В 399 г. до н. э. они осудили на смерть Сократа — близкого друга и учителя Платона, того самого Сократа, который играет столь важную роль в его различных философских диспутах. Ужасный эпизод оставил в его душе глубокий эмоциональный шрам. Эту боль Платон пронес в своем сердце до конца своих дней.

Таким образом, предупреждение Платона, обращенное им к правителям Афин, совершенно ясно: либо вы откажетесь от своих коварных путей и вернетесь к идеалам, которые привели вас и ваш народ на первое место в античном мире, либо так и будете страдать от гнева Зевса и олимпийских богов, последствием чего может стать окончательная гибель Афин.

Как пишет крупнейший американский географ и историк Уильям X. Бэбкок, заканчивая свой рассказ об Атлантиде:

«Атлантида вполне могла появиться как особый элемент позитивной философской системы; ее рождение могло быть связано с различными легендарными явлениями и сообщениями о сейсмических и вулканических катастрофах и в еще большей степени — со славными победами афинян в войне с персами, а также с очевидной необходимостью объяснить существование зияющей пустоты в Атлантике, которая подверглась природной катастрофе и теперь носит название Саргассова моря».

На мой взгляд, эти сопоставления носят весьма реалистический характер, и любые сценарии, внесенные Платоном в легенду об Атлантиде исходя из чисто политических целей, необходимо решительно отбросить, прежде чем попытаться обратиться к подлинному историческому материалу, скрытому за легендой об Атлантиде.

Авторы других работ пытались доказать, что в основе платоновской концепции Атлантиды лежала… Сицилия и, в частности, крупнейший ее город Сиракузы. После смерти Сократа, последовавшей в 399 г. до н. э., Платон надолго отправился в путешествия, посетил Египет, побывал в материковой Греции и наконец в 388 г. до н. э. прибыл в Мегару в Сиракузах. После своего возвращения в Афины в 386 г. до н. э. Платон основал философскую школу, известную просто как Академия, и сам управлял ею в течение последующих 20 лет. В 367 г. до н. э. Платон вернулся в Сиракузы и стал личным советником правителя Диониса И. Однако вскоре он оказался втянутым в политические распри и борьбу за власть, что вынудило его опять вернуться в свои родные Афины. Третий и последний его визит в Сиракузы состоялся в 361–360 гг. до н. э.

Трудно сомневаться в том, что городской план Сиракуз навел Платона как минимум на несколько идей касательно описания столицы Атлантиды в том виде, как оно дано в «Критии».

Помимо всех этих фактов, празднование на Сицилии поражения афинского флота во время Пелопоннесской войны точно так же можно сопоставить с рассказом Платона о поражении агрессоров-атлантов, нанесенном им флотом афинян. Это сравнение выглядит особенно убедительно, если вспомнить, что именно историк Гермократ, полководец-сиракузянин и один из четырех участников философских диалогов Платона, помог городу (т. е. Сиракузам) отразить нападение афинского флота в важнейшем морском сражении в 415 г. до н. э. Все эти материалы и аргументы весьма убедительно представлены в книге Филлиса Янга Форсайта «Атлантида: сотворение мифа». И все-таки Сицилия — это остров, расположенный с внутренней стороны Геркулесовых столбов и, подобно Криту, не может считаться источником вдохновения для платоновской Атлантиды — острова, лежащего в Атлантическом океане.

Кроме того, неоднократно проводились сравнения платоновской Атлантиды с другими крупнейшими городами античного мира, которые процветали в классическую эпоху. К их числу относились и Карфаген, и Вавилон, и Экбатана (современный Хамадан), древняя столица мидийцев в западном Иране. По утверждению греческого историка Геродота, немало попутешествовавшего по свету, Экбатана была построена на холме, обнесенном несколькими (точнее — семью) концентрическими кольцами стен, причем каждое из колец имело свой особый цвет. Не могло ли знание об этом подтолкнуть Платона к описанию кольцевой структуры Атлантиды, где каждый ряд стен был облицован особым металлом? Право, это вполне возможно.