Ольга Грейгъ - Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам
Тем временем внесли блины, как средство конспирации от филеров, агентов Третьего отделения МВД и, конечно же, «шпиков» (как их пренебрежительно назвали «великие герои-революционеры», а на самом деле — преступные отбросы любого добропорядочного общества).
Но кто же были эти любители русских блинов?
Роберт Эдуардович Классон (31.1/12.2).1868, Киев — 11.2.1926, Москва), как пишет БСЭ, «советский электротехник, руководитель строительства ряда электростанций. После окончания в 1891 Петербургского технологического института стажировался в Германии, где принимал участие в монтаже и пуске первой линии электропередачи трехфазного тока от Лауфена до Франкфуртской электротехнической выставки»; правда, только в качестве рабочего, но никак не инженера, разработчика или руководителя монтажа объекта, — но об этом БСЭ тактично умалчивает; главное ведь для таких деятелей — значимость: принимал участие… поди догадайся кем…
«Участвовал в Петербурге с М.И. Брусневым, Л.Б. Красиным, Н.К. Крупской и другими в первых марксистских кружках; позднее от политической деятельности отошел» (БСЭ, т. 12, с. 280). На самом деле этот член марксистских кружков, имевший свои революционные отношения с Брусневым и Леонидом Борисовичем Красиным, впоследствии вовсе не отошел от политики. Судите сами: «Участвовал в составлении плана ГОЭЛРО» (там же); в этой простой на первый взгляд фразе кроется чудовищный подтекст: во-первых, Государственная электрификация России (ГОЭЛРО) — это именно политическая акция советской власти, во-вторых, главная и незримая часть плана разрабатывалась в секретных лабораториях Бокия (это отдельная, слишком обширная и хорошо засекреченная до сего дня тема!), и имела целью воздействие на психику и генетику людей, особенно рожениц с помощью импульсов тока определенных частот, — и так тоже уничтожалась нация (нации), так бывших подданных Российской Империи превращали в советских дегенератов. Так что не зря впоследствии Классону пели дифирамбы почитатели его талантов: Кржижановский Г.М. «Памяти Классона» (Глеб Максимилианович Кржижановский был одним из разработчиков советского плана ГОЭЛРО, основу которого большевики украли у русских ученых царской эпохи); Красин Л.Б. «Инженер Р. Э. Классон»; Винтер А.В. «Выдающийся инженер-новатор…» (там же); и это даже не: кукушка хвалит петуха…
Но коли в эту компанию затесался и Леонид Борисович, которого не могла не знать Надежда Крупская, то, может, он был человеком, достойным уважения русского народа, для которого и совершал свою революцию?
Красин Леонид Борисович, 15.7.1870, Курган — 24.11. 1926, Лондон. БСЭ свидетельствует: член группы Бруснева; член компартии с 1890 г., в 1891 исключен из университета и выслан, но позже, в 1900-м закончил Харьковский технологический институт. Вместе с Классоном работал на стройках электростанций; «пользуясь служебным положением, ездил по стране для создания централизованного технического аппарата, установления связи с местными организациями, налаживания партийных финансов, транспортировки и распределения литературы, переправки членов партии за границу и обратно» (БСЭ, т. 13, с. 324), — и куда, спрашивается, смотрели имперские власти, почему государственному служащему так легко и так нагло удавались все эти антигосударственные манипуляции?!
Что еще интересного в его насыщенной событиями биографии? «Во время революции 1905–1907 гг. член Петербургского совета; по предложению В. И. Ленина — «ответственный… финансист и транспортер» партии…участвовал в организации каприйской школы. Затем отошел от политической деятельности», — что такое каприйская школа, вкратце скажем позже, когда речь пойдет о пламенном «буревестнике революции» Максиме Горьком. Что касается «отошел от…», то это ложь. «Работал в фирме «Сименс и Шуккерт», проявил незаурядные способности инженера (совет: при чтении советских энциклопедических трудов обратите внимание на закономерность: кому всегда адресованы славословия о выдающихся или незаурядных способностях за любую малость! — Авт.)… В 1912 возглавлял московский филиал, а с 1913 директор общероссийского отделения (Петербург) фирмы. С начала 1-й мировой войны 1914–1918 гг. директор нескольких заводов, принадлежавших ранее фирме «Сименс и Шуккерт» (там же). Названная фирма была дочерним предприятием Ордена, имевшего множество разных фирм и компаний (см., к примеру, книги профессора Энтони Саттона «Как Орден организует войны и революции», «Уолл-стрит и большевицкая революция» и другие). Так что денежки, зарабатываемые для Ордена, возвращались в Россию и шли на «русскую» революцию.
Неудивительно, что этот человек после революции заключал «выгодные» с точки зрения большевиков контракты, заключал экономические соглашения с нужными им фирмами и людьми. Л.Б. Красин был председателем Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии; наркомом торговли и промышленности; наркомом путей сообщения (видать, не зря в юности участвовал в строительстве Сибирской железной дороги; заменив на этом посту не справившегося с обязанностями Марка Тимофеевича Елизарова, мужа старшей сестры Ленина, Анны Ульяновой), был наркомом внешней торговли, полпредом в разных странах. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены, — у стены плача на русской земле…
После чаепития с блинами Надя с Володей, выйдя из дома вместе, пошли по малолюдным улицам, вдыхая вечернюю прохладу. Некоторое время молчали, затем Володя стал вдруг вспоминать старшего брата, как в детстве они уединялись во флигеле, как много тот дал ему в плане познания жизни и вот — повешен властями… После смерти Александра у Володи весьма обострилось психическое состояние, проявившееся в патологической неприязни в отношении Государя императора, семьи Романовых и всей России. Этот человек не был вовсе лишен талантов, но отныне его мозг работал в одном направлении: уничтожить Империю! Большинство советских исследователей жизни В.И.Ульянова-Ленина утверждают, что принципиальность его брата развила в нем черты принципиальности и честности во всех вопросах. Однако Надя, став женой Ульянова и секретарем всех его дел, постоянно убеждалась, что он не раз обманывал своих коллег по «революционному ремеслу» и считал это самым обычным явлением; «Все они подонки, не стоят моего мизинца», — говорил он. Но одно дело обманывать своих коллег по преступному ремеслу, а другое — суметь обмануть население страны и мировую общественность. Это не обман, а коварный сверхцинизм, которому даже не найдена мера измерения…
Буквально с первых дней жизни с Володей Надя испытала на себе его властный напор; он поставил жесткое условие: быть беспощадной к слушателям вечерней школы. Позже она как-то скажет: «В школе можно было говорить обо всем, несмотря на то, что в редком классе не было шпика; надо было только не употреблять страшных слов «стачка», «революция» и т. д., тогда можно было касаться самых насущных вопросов». Официально действительно запрещалось говорить о террористической деятельности и революционерах, что считалось не только преступлением против государства, но и грехом против Бога. Но почему разрешалось говорить косвенно?!
После захвата власти ленинский Совнарком учтет опыт имперского правительства и каленым железом выжжет всякие маломальские вольности по части «идеологической выдержанности»; преподавание в советской школе не допустит никакого отклонения от заданного большевистского курса.
Деятельность Нади в воскресной школе и «дружба» с революционером Володей, естественно, попали в поле внимания полиции. Хотя Ульянов постоянно требовал соблюдения строжайшей конспирации, учил, как отрываться от слежки, как писать в книгах между строк невидимыми химическими чернилами. За каждым из слушателей он закреплял клички, и, по мнению Надежды, это становилось похожим на затянувшуюся игру, в которую их всех все более и более втягивают, словно в чудовищную воронку.
Унылая необратимость процесса подтачивала ее женские силы, повергала в циничное самоутешение: пусть будет так, как будет…
Летом 1895 года к Надежде приехал посредник из Ордена и передал просьбу, чтобы она отследила, каким образом Владимир Ульянов и Юлий Мартов создают структуры плехановского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса России».
Надя пока не знала (она еще не анализировала так масштабно), что лидеры Ордена предусматривали ряд вариантов развития и подстраховки последующих событий. Само собой, считали, что будущая «русская» резидентура, созданная и возглавляемая Плехановым, — вся отлаженная сеть — столкнется не только с силой и мощью Империи, но и с непониманием в общественной среде. Поэтому просчитывались возможные варианты создания подразделений по всей огромной стране, и, главное — по основным промышленным центрам России, одним из которых и являлось Петербургское подразделение. Его было поручено создать Ульянову и Мартову. В свою очередь, получившие задание от политхозяев Ульянов и Мартов не знали, что же поручено Наденьке, оттого и осторожничали, не посвящая ее в цели и задачи создаваемого ими союза.
