Дмитрий Верхотуров - Идея сибирской самостоятельности вчера и сегодня

В области науки и искусства также во всем продавливался имперский стандарт. Сибирские деятели культуры создавали выдающиеся образцы, но исключительно в рамках культурного тренда Российской Империи и СССР. Ничего специфически сибирского в культуре создано не было. В этом легко убедиться, посмотрев хотя бы на застройку сибирских городов, которые очень похожи на все остальные города России (можно разыскать даже совершенно идентичные образцы), тогда как ничего специфически сибирского, наподобие использования национальных орнаментов в союзных республиках Средней Азии, построено не было. Ныне покойный Виктор Астафьев считается сибирским классиком, хотя его выдающиеся книги написаны писателем-деревенщиком, и его творчество концептуально мало чем отличается от творчества, например, Валентина Распутина.

Так все же, русское или свое? В качестве наиболее веского аргумента против культурной самостоятельности нам совершенно искренне могут высказать такое соображение. Мол, культура Сибири уже почти погибла, сохранилась только в музеях и в научных публикациях, а вот русская культура и русский язык живут и развиваются. После чего нам могут вполне искренне посоветовать отказаться от «бесплодных попыток» восстановления национальной культуры, и влиться в лоно культуры русской. Что на это можно ответить?

Во-первых, сибиряков нельзя признать однозначно русскими, о чем уже говорилось выше. Исконное культурное происхождение у сибирских старожилов восходит к культуре Русского Севера XVII века, ныне, кстати, тоже достаточно малоизвестной. Она тоже подверглась уничтожению во имя насаждения стандартов. Поморы теперь добились представлениям им статуса культурной автономии.

Сибирская культура развивалась в тюрко-монгольском окружении в течение 200 лет, после чего подверглась поверхностной, хотя и довольно жесткой русификации по имперскому образцу. Своеобразие сибирских старожилов очень велико. Отличия идут по языку, по материальной культуре, по методам хозяйствования, по менталитету, наконец. Они сохранились даже в условиях постоянного разбавления сибирских жителей многочисленными переселенцами, каторжанами, ссыльными. Ассимиляционный потенциал сибиряков оказался очень велик, и не распространялся только на замкнутые национальные общины. В целом, по наблюдению, уже второе поколение переселенцев начинает приобретать черты сибирского менталитета.

Кроме того, сибиряки стали наследниками и хранителями истории, культуры, языка ряда нерусских народов Сибири, которые исчезли, оставив нам свои памятники. Кто, например, кроме сибиряков, будет заниматься изучением Кыргызского каганата? В Сибири есть много малочисленных народов, чьи языки и культуру надо защищать и развивать. Кто будет этим заниматься, кроме сибиряков? Поэтому безоглядное растворение в русской культуре неприемлемо.

Во-вторых, языки имеют свою ценность, как носители определенной психологии и определенного мировоззрения. Сибиряк очень внимательно относился к воде, и потому в сибирском языке есть несколько десятков слов, обозначающих разные состояния воды, разные виды рек, озер, болот, ручьев. Большое внимание уделялось информации, почему в сибирском языке появилось с десяток глаголов, обозначающих разные оттенки говорения. Вообще, в сибирском языке глагол явно доминирует. Эти особенности, копившиеся и оттачивавшиеся столетиями, нельзя приносить в жертву, пусть бы даже языку Толстого и Достоевского. Не нами сделано, не нам и выбрасывать.

В-третьих, несмотря на трескучие лозунги национального равноправия, развития всех национальных культур, оказалось на деле, что в рамках империи (будь то Россия, будь то СССР), они задвинуты на последний план, если не уничтожаются в угоду каким-то имперским целям. Даже научные исследования были с сильным идеологическим уклоном. Например, национальные языки в СССР использовались как подсобный инструмент в деле пропаганды за социализм и коммунизм, а археологические исследования еще в 50-е годы рассматривались в ракурсе насаждения атеизма.

Так что свое необходимо развивать. Русская культура, сформировавшаяся в Петербурге, под сильным влиянием немцев и европейского опыта вообще, не может адекватно отразить опыт и мироощущение жителей казахской, монгольской степи или Саяно-Алтая. Условия ее формирования, ценностные установки слишком сильно отличаются от условий, в которых формировались сибиряки.

Разрыв этой культурной зависимости будет процессом долгим и сложным, ибо на место элемента имперской культуры нужно тут же ставить элемент сибирской культуры, по качеству не уступающий, чтобы не произошло деградации, обычной болезни народов, начинающих самостоятельное развитие.

Также проблема заключается в том, что готовой сибирской культуры нет. Нет даже готовых ее элементов, которые можно взять и синтезировать. Отдельные образцы из области истории Сибири, археологии, языка и прочего, рассеяны по труднодоступной литературе, музейным собраниям, и не могут быть вовлечены в процесс творчества. Например, мало кто из художников, скульпторов или дизайнеров видел даже в публикациях выдающиеся по своей красоте и совершенству образцы художественной бронзы из курганов Минусы и Алтая, чеканку золотых блюд из Копенского чаа-таса, наскальные рисунки Боярской писаницы. Соответственно, эти образцы в современных произведениях не отражаются.

Предстоит важная задача развития и внедрения в самый широкий обиход сибирского языка. Здесь будут и большие трудности в создании литературы на сибирском языке, деловой и художественной, и сильное сопротивление. Но эту задачу решить необходимо. То есть, стоит задача огромной поисковой и исследовательской работы, главной целью которой будет доскональное изучение культуры народов Сибири и русского старожильческого населения, максимально широкая ее популяризация среди сибиряков, в первую очередь среди интеллигенции.

Не стоит сбрасывать со счетов как сильнейшее сопротивление со стороны российских национал-патриотов, так и излишнюю рьяность некоторых сибирских патриотов, которые захотят разрубить связи с Европейской Россией единым махом. И то, и другое – будет серьезным препятствием к достижению Сибирью культурной самостоятельности, которая декретом не вводится.

Глава 5. Предпосылки самостоятельности

«Люди чудовищно ошибаются из-за своей ложной оценки вещей. Они видят успехи, достигнутые другими, и считают их поэтому легкодостижимыми. Роковое заблуждение! Наоборот, неудачи всегда очень часты, а успехи достигаются с большим трудом. Неудачи получаются в результате покоя и беспечности; за удачу же приходится платить всем, что у тебя есть, и всем, что ты есть».

Россия удерживала у себя захваченные территории не только силой и тотальным отрицанием уровня цивилизации покоренных народов, но и навязыванием набора идей, общий смысл которых сводился к утверждению о невозможности не то, чтобы развития, а просто существования их вне России. В отношении Сибири это проявилось с максимальной полнотой. Ни об одной стране, имевшей несчастье оказаться в Российской империи, не говорили столько уничижающего, как о Сибири.

Поскольку отношение к Сибири только как к источнику сырья, к тому же будто бы невостребованного до прихода русских, было распространено вообще на всю Сибирь, прошлую и будущую, то из этого отношения вытекала мысль о том, что регион вне России существовать не может.

Мысль эта – алогичная. Свойства шкурок соболей, золота, леса, нефти и металлов не меняются оттого, для кого они добываются. Они имеют ценность в России, в Европе, в Америке или в Китае. Даже если рассматривать Сибирь только в ракурсе добычи и продажи сырья, мысль о том, что она не может жить вне России, кажется более чем странной.

Сторонники теории страшного «сибирского сепаратизма», твердящие на всех углах об опасности и недопустимости отделения Сибири, вместе с тем придерживаются совершенно алогичного представления о том, что в Сибири де, государство создать нельзя, никаким образом, и потому де она не может жить без России. Приводятся самые разные аргументы, вплоть до таких фантастических, что де, новое государство, вынуждено будет покупать электроэнергию в Евроссии (это при сибирской-то энергетике!), а вообще будет жить только за счет нефти.

Большего бардака в мышлении, пожалуй, представить себе трудно. В рамках одной теории умещаются два противоположных тезиса, взаимно уничтожающихся. С одной стороны, говорится о том, что готовится немедленное отделение Сибири, в связи с чем подразумевается, что потенциал суверенного развития есть. С другой стороны, говорится, что государство в Сибири создать нельзя, потому что условий нет, то есть отрицается потенциал суверенного развития. В этих условиях немедленное отделение неосуществимо. Теория логически рассыпается на глазах, что, впрочем, не мешает ее сторонникам громко кричать о своей правоте.