Ефим Грекулов - Православная церковь — враг просвещения
В период массового рабочего движения центром контрреволюционной деятельности духовенства были епархиальные дома, где систематически проводились чтения и беседы, направленные против рабочих и партии большевиков.
Московский митрополит Владимир выступил в 1906 г. перед рабочей аудиторией в Политехническом музее. Он осуждал рабочих за их желание дать детям образование, так как оно, по его словам, отрывало от труда. Митрополит призывал рабочих довольствоваться получаемой заработной платой, слушаться начальства и не бастовать. «Рабочие должны быть довольны своим положением, — убеждал он рабочих, — Если бы они хотели жить умеренно и экономно, не слушали бы смутьянов». В другой беседе «О работе в свете материализма и христианства» митрополит Владимир обвинил большевиков в том, что они «мутят» рабочих, и выступил с активной защитой капиталистов, которые, по его мнению, так же трудятся, как и рабочие. Свою беседу митрополит закончил словами: «Люди, находящиеся под влиянием материалистического взгляда на работу, делают своё дело с недовольством, с озлоблением, — они очень несчастны. Люди же, трудящиеся под христианским воззрением на работу, делают свою работу с радостью, с удовольствием: они в глубине души своей — счастливые люди».
Проповедь смирения и послушания вызвала среди рабочих резкие протесты. Рабочие понимали, что митрополит выступал в защиту капиталистов.
3
После подавления революции 1905 года духовное ведомство в целях усиления своего воздействия на народные массы прибегло к организации различных обществ, действовавших на церковной основе. Среди этих центров религиозной и монархической пропаганды первое место занимали общества трезвости, насчитывавшие к 1909 г. свыше полумиллиона членов. Под предлогом борьбы с народным пьянством общества трезвости старались организовать рабочих вокруг церкви, оторвать их от классовой борьбы. Сообщая о деятельности основанного им общества, священник московской епархии писал в московскую консисторию в 1915 г.: «Забастовочные годы оставили глубокий корень в нашем приходе, а потому первой моей заботой была борьба с воцарившимся среди населения неверием». Открытое им общество проводило чтения и беседы для народа, что привело, как хвастался священник, «к нравственному возрождению прихода».
Общество трезвости, организованное в 1908 г. при Покровской мануфактуре Московской губернии, также пыталось вести среди рабочих поповскую агитацию. Но вербовка рабочих в этом обществе шла туго. Рабочие отказывались записываться туда, видя в нём отделение союза русского народа с попом во главе.
О деятельности общества трезвости в г. Орехово-Зуеве рассказывал корреспондент ленинской «Искры». Общество было открыто при содействии специально приехавшего из Петербурга священника А. Рождественского и при участии фабричного начальства. Рабочих обязывали, писала «Искра», «посещать молебен с акафистом Николаю угоднику» и платить «неизбежный сбор в пользу дородных и богатых попов», «ходить на чтения, на которых рабочих угощают той же демьяновой ухой, т.е. говорили о любви к ближнему и вреде пьянства»30.
Рост классового самосознания рабочих затруднял церковную пропаганду. Во многих местах рабочие отказывались входить в реакционные поповские общества и давали открытый отпор церковной агитации. Священник села Анискино Богородского уезда Московской губернии докладывал московскому митрополиту о положении общества, открытого в посёлке при Городищенской мануфактуре. Рабочие пригрозили расправиться с попом, если он не прекратит своих выступлений против революции. Испуганный священник, по совету местного жандармского полковника, просил митрополита Владимира о переводе его в другой приход.
Активную контрреволюционную деятельность развивали также различные братства — «братство святого воскресения», «братство животворящего креста господня» и др. Они ставили своей задачей «борьбу с тлетворным духом времени», т.е. борьбу с революционным движением, борьбу с атеизмом. Братства приглашали для проведения чтений и бесед церковников-агитаторов, прошедших специальную подготовку для борьбы с рабочим движением и теизмом. Они распространяли также массовую литературу контрреволюционного содержания. Под видом «распространения народного образования в духе православной церкви и русской народности» (так сформулированы задачи братств в их уставах) эти братства вели активную борьбу против революционного движения, против партии пролетариата, против атеистического движения рабочего класса.
Официальный орган московских церковников — «Московские епархиальные ведомости» — открыто призывал церковников не ограничиваться чтением и беседами на религиозно-нравственные темы, а выступать против революции. Политическая роль братств подчёркивалась на съездах духовенства. Так, на съезде духовенства Московской губернии в 1906 г. рассматривались такие вопросы: неверие и рационализм, враждебное отношение к православной церкви, способ борьбы с социализмом. «Вождь» московских церковников, протоиерей-черносотенец Воторгов, мобилизуя духовенство на активную борьбу с социализмом, призывал использовать для этой цели прежде всего братства, как «религиозные базы», о которые, по его словам, «должна разбиться волна надвигающегося неверия и революции со стороны рабочего класса».
4
Правительство и духовное ведомство препятствовали распространению литературы, которая давала бы народу знания. Они стремились к тому, чтобы «неприметно воспитывать добрые правы читателей сообразно их положению». Допускалась лишь так называемая нравоучительная литература, которая воспитывала бы народ в духе холопской покорности, преданности самодержавию и церкви, которая ослабляла бы революционный дух народа, его стремление завоевать свои нрава. «Книги духовного содержания, — говорилось в циркуляре министерства народного просвещения, — укрепят простолюдинов верой и упованием на святой промысел к новым трудам и к благодушному перенесению всякого рода лишений, в то время как светские книги ослабят их деятельность и терпение». От нравоучительной литературы требовалось, чтобы она служила «моральным наставником», предупреждала «всякое уклонение от коренных начал истинного просвещения, заключающихся в вере»31.
Правилами от 21 апреля 1850 года об издании книг для народа предписывалось, чтобы в книгах не было не только «никакого неблагоприятного, но даже неосторожного прикосновения к вере и установлениям её, правительству»32. Писатель же должен проникнуться «живой верой в православную церковь», нужно, чтобы он «носил в груди безусловную преданность престолу»33.
Самодержавие решительно противилось изданию дешёвых книг для народа нерелигиозного содержания. «Лёгкое приобретение неполных сведений о многих предметах, — писало министерство, — распространяет поверхностные познания, а следовательно, весьма вредоносно». В 60-х годах XIX в. революционные демократы пытались организовать издание массовой дешёвой литературы для народа, но эти стремления встречали противодействие со стороны правительства и духовного ведомства.
Характеризуя союз самодержавия и церкви в борьбе против просвещения народа, Герцен писал: «Делают все так, чтобы куда человек ни обернулся, перед его глазами был бы или палач земной, или палач небесный, — один с верёвкой, готовый все кончить, другой с огнём, готовый сжечь всю вечность34.
Драконовские правила об издании книг для народа неоднократно повторялись. В 1874 г. было предложено обратить на издания для парода «самое строгое внимание, а равно подвергать самой строгой цензуре». Духовное ведомство неослабно следило за изданием этой литературы, отмечая всякий раз пропуск книг «без достаточной осторожности».
Для ограждения народа «от влияния злонамеренной пропаганды» духовное ведомство развило собственную издательскую деятельность. Издававшаяся им литература была рассчитана на растление народного сознания, на отвлечение его от борьбы за классовые интересы, пропагандировала религиозные и верноподданнические чувства. При издании такой литературы часто скрывалось её церковное происхождение. Например, издателю проповедей Исаакиевского собора Богдановичу была ассигнована в 1881 г. крупная сумма для издания газеты «Сельский вестник». Газета распространялась среди крестьян и ставила своей целью «укрепление веры православной, здорового русского национального самосознания, любви к отечеству и державному монарху».
Духовное ведомство поддерживало и поощряло издательские фирмы, которые выпускали массовым тиражом литературу церковно-религиозного характера. Издатели получали от этого большие прибыли. Только одним Сытиным за 1896-1899 гг. было издано 5775 тыс. экземпляров книг духовного содержания и 9951 тыс. лубочных картинок на религиозные темы. Кроме Сытина, лубочную церковную литературу издавало ещё 36 издательских фирм; за те же годы они напечатали свыше 72 млн. экземпляров книг и картин, преимущественно религиозного содержания. На лубочных картинках изображались события из ветхо- и новозаветной истории, жития святых и разные «нравоучительные» истории, пропагандировавшие покорность и смирение. Большое распространение имели картины с изображением страшного суда, а также картины ада и мучений грешников. Вечными загробными карами церковники запугивали крестьян, и особенно тех, кто осмеливался отступить от православия. «Всякий, кто посмеет низвергнуть основу религии, — писали церковники, — тот по своей смерти тотчас же окажется в аду и будет вечно гореть, не получая ни капли воды, чтобы охладить свой язык»35.
