Людмила Морозова - История России. Смутное время
Вторым сочинением является одна из «прелестных» грамот Лжедмитрия. Из нее Маржерет взял данные о том, как «Дмитрий» спасся от наемных убийц, подосланных Б.Ф. Годуновым, – в раннем детстве опытные люди подменили его другим мальчиком. Кроме того, он повторил версию Лжедмитрия о том, что Григорием Отрепьевым был совсем другой человек. Тому якобы было 35–38 лет, в Галиче у него жили братья, сам он отличался дерзостью и склонностью к пьянству, поэтому по приказу «царя Дмитирия» был сослан в Ярославль. Записал он и свои впечатления о том, что увидел в России. (Россия начала XVII в. Записки капитана Маржерета. С. 150–152, 209–210.)
Некоторые польские авторы предполагали, что царевичем Дмитрием назвался либо внебрачный сын короля Стефана Батория, либо сын князя А.М. Курбского, бежавшего в Польшу при Иване Грозном и вступившего с царем в переписку, носящую полемический характер. В большинстве же русских сочинений о Смутном времени писалось, что Лжедмитрием назвался монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев . В них даже была составлена его подробная биография.
...Так, в «Сказании о Гришке Отрепьеве», написанном предположительно М.И. Татищевым сразу после убийства Лжедмитрия в мае 1606 г., сообщалось следующее: «И в пятое лето царьства Борисова, во 111-м году (1603. – Л.М. ), изыде из Российского государства в литовскую землю чернец именем Гришка Отрепьев. И вшед в литовскую землю и сверже с собя иноческий образ и облечеся в мирские одежды, и бысть беглец. И дияволским научением и еретическим умышлением и бесовскими козньми нача себя называти царевичем Дмитрием Ивановичем Московским. И своими вражиими прелестными совесы и лукавыми умыслы и лживыми глаголами в Литве нача говорити: «Не уби мене Борис Годунов, холоп, а убиен де бысть во мое место иной юноша, приличе моему зраку; аз же Божиею милостию избегох и соблюдохся, от крепкие его от изменныя руки сохранихся и до сего дни и часа». Эти речи самозванца стали известны князьям Вишневецким. Они поселили его в своем имении и потом представили польскому королю. Тот, в свою очередь, написал о нем Римскому Папе и представил сейму. После этого «Дмитрий» поселился в доме Юрия Мнишека и по указанию Римского Папы начал изучать «латынскую веру, люторскую, кальвинскую, иезовицкую веру, бесовский соблазн, звездочетье, возхвание и всякое еретическое учение», чтобы потом истребить на Руси православие. (РИБ. Т. 13. Стб. 718–720; Морозова Л.Е. Смута начала XVII в. глазами современников. М., 2000. С. 97–109.)
В «Повести како отмсти», написанной в том же 1606 г., сведений о Григории Отрепьеве больше. «И попусти на него (Б. Годунова. – Л.М. ) такого же врага и законопреступника Росийския же области града зовомого Галича, от младыя чади Юшку Яковлева сына Отрепьева, яков сам той святоубийца Борис Годунов. Той же Юшка остася после отца своего млад зело с материю своею, и научен бысть от нея Божественному Писанию. Егда же изучи точию Часовник и Псалмы Давыдовы, и отъиде от матери своея, и нача витати в црьствующем граде Москве. И по некоем времни случися беседа ему Вятцкие волости града Хлынова Успенского монастыря со игуменом Трифаном. Той же игумен увеща его бытии мниха. И по совету того игумена острижеся во иноческий образ, и наречемся ему имя Григорий. В то время беста ему лет 14. И отъиде во град Суздаль и нача пребывати во обители всемилостивого Спаса в Еуфимьевом монастыре. И ис того монастыря преиде в том же уезде в монастырь к Спасу, по слытию на Куксу… По многим монастырем жительство преходя имый и паки возвратися в царствующий град Москву и нача жительствовати в Чюдове монастыре. И по произволению тоя честныя лавры настоятеля архимарита Пафнотия поставлен бысть в дьяконы рукоположением святейшаго Иова патриаха Московского и всеа Руси. И вожделе искати и вницати усердием и премудрости богомерзъких книг, и впаде в прелютую ересь… А ис Чюдова преиде во обитель к Николе на Угрешу… и по мале времени… вседеся в пределех града Костромы во общее место в монастырь Иоанна Предтечи… и оттуда, оставя православную христианскую веру, отбежа в Литву и прельсти с собою отъити в Киев трех иноков: чернеца Мисаила Повадина, да чернеца Венедикта, да чернеца Леонида… И жил во граде Киеве у Успения пречистыя Богородицы в Печерском монастыре в чернецах. И повеле тому Леониду зватися своим именем Гришкою Отепьевым, а сам именова бе ложно… сыном царевым Дмитрием Ивановичем всеа Руси… И нача прелыцати Литовской земли короля, именуючи собя суща быти царевича Дмитрея». (Буганов В.И., Корецкий В.И. и др. «Повесть како отмсти» – памятник ранней публицистики Смутного времени // ТОДРЛ. Л., 1974. T. XXVIII. С. 244–245; Морозова Л.Е. Смута начала XVII в. глазами современников. С. 110–120.)
В «Истории в память сущим» нет подробностей о жизни Григория Отрепьева, но сразу написано о его замыслах: «Некто чернец Григорий имянем, от рода Отрепьевых, сей юн еще навыче чернокнижею и прочем злым, той же, отшед от России, вселься в пределех королевства Польскаго и, тамо живя, составляше ложная писания, и посылая повсюду, проповедая, жива царевича Дмитрия себе нарицая, сам же от места на место преходя и крыяшеся, и мятеша в двою государству всеми людьми». (Сказание Авраамия Палицына, С. 260.)
В «Повести о некоем мнисе» известного писателя XVII в. Семена Шаховского сообщены во многом схожие сведения о Григории Отрепьеве. Но добавлено, что о царском престоле он мечтал, находясь в Чудовом монастыре в Москве. Для достижения своей цели Григорий продал душу дьяволу и бежал в Литву с двумя иноками. Там он притворился больным и попросил привести к нему священника: «И разболеся лестию, якобы уже и до смерти пришед, повелевает же призвати священника греческия веры и исповедает ему лестию своя согрешения и на конец исповедания речет ему… под клятвою… яко несмь, рече, инок, им же образом мя видиши, но сын есмь царя Ивана Васильевича Московскаго и всеа Руси царевич Дмитрий, его же Борис заклати повеле. Милостию же Божиею, рече, соблюден есмь даже и до селе и сим мнишеским образом крыюся по земли… Священник же той… не восхоте таковое дело утаити… и тако поведат о нем некоему князю… Той же князь… повеле его привести в дом свой… и совлече с него иноческое одеяние и облече его в светлыя ризы». (РИБ. Т. 13. Стб. 860–861.)
В «Повести Катырева-Ростовского» история превращения монаха Григория в царевича Дмитрия схожа, но указано имя «некоего князя». Это польский магнат Адам Вишневецкий.
В «Ином сказании», созданном уже после Смутного времени, помещен текст «Извета старца Варлаама», который был подан царю Василию Шуйскому после смерти Лжедмитрия I. В этой грамоте монах рассказал о том, как он познакомился с Григорием Отрепьевым в Москве в 1602 г. в Великий пост и решил вместе с ним отправиться в Киево-Печерский монастырь. К ним присоединился еще один монах – Мисаил Повадин. Вместе они наняли подводы и доехали до Волхова, потом до Карачева, далее до Новгорода-Северского. В Стародубском уезде их провели через границу с Литвой. Так они добрались до Киева и поселились в Печерском монастыре. Здесь Григорий решил поступить на службу к князю Василию Острожскому и сбросить иноческую одежду. Однако православный князь не позволил ему это сделать и попытался отправить на богомолье в Троицкий Дерманский монастырь. Но Гришка туда не поехал. Он скинул монашеское платье и поступил на учебу в католическую школу в Гоще. Попытки Варлаама его образумить ни к чему не привели. Не помог и Василий Острожский, сказав, что в Литве свобода вероисповедания: каждый верит во что хочет. Зиму 1603 г. Григорий провел в Гоще у пана Гойского, а потом пропал. Через некоторое время выяснилось, что он поселился у князя Адама Вишневецкого и выдает себя за царевича Дмитрия Углического. Весной следующего 1604 г. князь Адам отвез Григория в Краков и представил там королю как царевича Дмитрия Ивановича. Сигизмунд III поверил самозванцу и согласился помочь ему вернуть «отчий престол». (РИБ. Т. 13. Стб. 18–24.)
Несомненно, что «Извет Варлаама» полностью изобличал самозванство «царя Дмитрия Ивановича».
Следует отметить, что царь Борис Годунов также провел свое расследование, когда узнал, что в Речи Посполитой появился человек, выдающий себя за царевича Дмитрия. Большую помощь ему оказали представители православного духовенства как в России, так и в Польше. В итоге выяснилось, что на самом деле самозванца звали Юрий Отрепьев, и родился он в 1580 г. в Галиче. Настоящий Дмитрий родился в 1582 г. в Москве. Отцом Юрия был стрелецкий сотник Богдан-Борислав Иванович, имевший небольшое имение в Галиче. Его предком был некий Владислав, входивший в свиту литовского князя Дмитрия Ольгердовича, выехавшего на службу к Дмитрию Донскому во второй половине XIV в.
Получалось, что Отрепьевы были выходцами из Великого княжества Литовского.
Богдан Иванович вместе с братом Смирным часто находился на службе в Москве. В Галиче проживали лишь его жена Варвара и сын Юрий. Как-то раз Богдан, отличавшийся задиристым нравом и склонностью к пьянству, подрался с выходцем из Литвы и был убит. В итоге воспитанием сына пришлось заниматься Варваре. Она обучила его грамотности и заставила наизусть выучить Часослов и Псалмы Давида. В возрасте 10 лет Юрий был отправлен в Москву, и там дядя Смирной пристроил его в услужение к князю Б.К. Черкасскому. Ему поручалось переписывать важные бумаги, поскольку он был грамотен и обладал хорошим почерком. Но вскоре это занятие наскучило подростку, имевшему больше склонностей к воинскому делу. Тогда князь Черкасский помог ему поступить на службу к своему молодому родственнику А.Н. Романову Он входил в число близких родственников царя Федора Ивановича, часто бывал при дворе и должен был иметь свиту из молодых воинов. Юрия обучили лихо скакать на коне и владеть всеми видами оружия того времени: саблей, копьем, луком со стрелами и т. д. Однако по мере взросления Отрепьева выяснилось, что быть боевым холопом ему не суждено. Он был невысокого роста, с руками разной длины, рыжими торчащими в разные стороны волосами и бородавкой на носу. Иметь такого «красавца» в своей свите боярин А.Н. Никитин не захотел и посоветовал Юрию попытать счастья на духовном поприще – принять постриг в каком-нибудь монастыре и там проявить свои таланты в грамотности и письме. Поэтому в 14 лет юный честолюбец вернулся в Галич и по совету родственников отправился в Хлынов. Там игумен Григорий постриг его в местный Успенский монастырь. Однако жизнь в этой небольшой обители показалась молодому монаху очень скучной, и он переехал в другой монастырь, потом в третий, четвертый и т. д. Наконец, по приглашению деда Замятни он прибыл в Чудов монастырь, находящийся в Кремле. Здесь была богатая библиотека с книгами не только духовного содержания, но и светского: летописи, хронографы, воинские повести и т. д., которые очень заинтересовали Отрепьева. Местный архимандрит Пафнутий заметил склонность Григория к чтению и стал поручать ему переписку ветхих экземпляров различных рукописей. Заметил его и патриарх Иов и ввел в свое окружение. Он даже поручил молодому монаху составить похвальные слова в честь московских митрополитов Петра, Алексея и Ионы. Но духовная карьера мало интересовала Григория. Он мечтал стать великим воином. Но на родине это сделать было невозможно. Препятствием были не только неказистая внешность, но и достаточно низкое происхождение. Поэтому во время трехлетнего голода, когда границы Русского государства охранялись не столь тщательно, как обычно, и миграция людей на юг была обычным явлением, Григорий Отрепьев решил уехать в Литву входившую в состав Речи Посполитой. Зная, что путешествовать в одиночку опасно и подозрительно, он уговорил еще двух монахов поехать с собой. В начале марта они наняли подводы и отправились на юг. Только к середине апреля они прибыли в Стародуб, находящийся рядом с литовской границей. Там один из местных жителей перевел их за рубеж, и они поехали дальше к Киеву. В этом городе они обратились за покровительством к киевскому наместнику князю Василию Острожскому, и тот устроил их в Дерманский монастырь. Свидетельством их пребывания в гостях у князя стала богослужебная книга, выпущенная в типографии Острожского. На ней Григорий Отрепьев сделал такую надпись: «14 августа 1602 года эту книгу дал нам, Григорию с братиею Варлаамом и Мисаилом, пресветлый князь Острожский». Позднее кто-то приписал к имени Григория «царевичу Московскому». Эта приписка наглядно свидетельствовала о том, что именно Григорий Отрепьев назвался потом царевичем Дмитрием.
