Говард Картер - Гробница Тутанхамона
Бертон сделал пробные снимки в передней комнате, Холл и Хаузер начали вычерчивать план. Через два дня приехал Лукас и тотчас же приступил к опытам, изыскивая наилучший способ сохранения различных предметов.
Двадцать второго декабря после долгих препирательств нам пришлось дать разрешение на посещение гробницы представителям местной и европейской печати, а также некоторым знатным жителям Луксора, которые были обижены тем, что их не пригласили на официальный осмотр. Однако и на этот раз мы ограничили число посетителей до предела, так как уберечь все предметы в тесной комнате было крайне трудно.
Двадцать пятого декабря приехал Мейс, а спустя два дня, когда фотографирование и зарисовка плана достаточно продвинулись, из гробницы был извлечен первый предмет.
ПЕРЕДНЯЯ КОМНАТА
В этой главе мы хотели бы дать подробный обзор предметов, найденных в передней комнате. Читатель составит обо всем гораздо более ясное представление, если мы будем это делать систематически, а не перескакивать с одного на другое и не метаться из угла в угол, как на деле, естественно, поступали мы сами, охваченные горячкой открытия.
Переднюю комнату нельзя назвать большой - в ней всего 8,5 х 4 метра. Поэтому, хотя служители некрополя и оставили посреди комнаты узкий свободный проход, нам приходилось соблюдать предельную осторожность, так как любой неосмотрительный шаг или резкое движение могли причинить непоправимый ущерб одному из окружающих нас хрупких предметов. Прямо перед нами - нам приходилось переступать через него, когда мы входили в комнату, - лежал прекрасный кубок, изображенный на табл. 41. Он был из чистого полупрозрачного алебастра с двумя ручками в виде лотоса, поддерживающими по две коленопреклоненные фигуры, символизирующие вечность.
Если повернуться от входа сразу направо, перед нами оказывались, во-первых, широкий цилиндрический алебастровый сосуд, затем два погребальных букета из листьев, один прислоненный к стене, другой упавший, а напротив них выдвинутый к середине комнаты деревянный расписной ларец (табл. 15). Его, пожалуй, можно считать одним из ценнейших художественных сокровищ гробницы, и, когда во время первого осмотра мы его увидели, нам стоило большого труда от него оторваться.
Вся внешняя поверхность ларца покрыта тонкой гипсовой грунтовкой, а на нее нанесены раскрашенные рисунки очень тонкой работы: на резной выпуклой крышке - охотничьи сцены, на боковых стенках - картины сражений, на торцовых стенках - изображения фараона в виде льва, попирающего лапами своих врагов. Табл. 16-20 дают лишь приблизительное представление о тонкости этой росписи, которая намного превосходит все, что до сих пор было создано в Египте в этой области. Никакая фотография неспособна ее передать, так как, даже рассматривая оригинал, приходится пользоваться увеличительным стеклом, чтобы по-настоящему оценить мельчайшие детали, такие, например, как рисунок львиной шкуры или украшения на сбруе лошадей.
Но роспись этого ларца замечательна еще и другим. Мотивы изображенных на нем сцен египетские, трактовка тоже египетская, однако у нас создается впечатление, что во всем этом есть что-то чуждое искусству Египта. Объяснить, в чем, собственно, заключается разница, вам не удастся ни за что на свете. Эта роспись невольно напоминает совсем другое, хотя бы тончайшие персидские миниатюры, или вызывает любопытные ассоциации с живописью Беноццо Гоццоли [18], навеянные, по-видимому, веселыми маленькими головками цветов, заполняющими свободное пространство.
Содержимое этого ларца было в чрезвычайном беспорядке. Сверху лежали пара сплетенных из папируса и тростника сандалий и царское одеяние, сплошь расшитое украшениями из бус и золотыми кружочками. Под ними находились другие украшенные одеяния, на одном из которых было нашито три тысячи золотых розеток, а также позолоченный подголовник, три пары отделанных золотом парадных сандалий и прочие самые разнообразные вещи. Это был первый ларец, который мы открыли, и, когда перед нами предстал подобный хаос, когда мы увидели, что все предметы уложены кое-как или, вернее, просто смяты и засунуты в полном беспорядке, мы были весьма обескуражены (табл. 24). Причина этого нам стала вполне ясна лишь позднее, но об этом пойдет речь в следующей главе.
Оставив в стороне несколько небольших и незначительных предметов, мы подошли к северной стене комнаты. В ней находилась соблазнительная запечатанная дверь, по бокам которой, охраняя вход, стояли две деревянные статуи фараона в полный рост, которые мы уже описывали. Даже тогда, когда мы увидели их в первый раз, наполовину заваленные и скрытые другими предметами, эти изваяния производили странное и внушительное впечатление. Теперь, когда они стоят в пустой комнате, где ничто больше не отвлекает внимания, а между ними сквозь пролом в стене виднеется золотой саркофаг, вид их внушает буквально трепет. Первоначально эти статуи были завернуты в льняные покровы, и это должно было еще больше усиливать эффект (табл. 8, 10).
Следует отметить еще одну небезынтересную особенность северной стены. В отличие от других стен комнаты вся ее поверхность покрыта штукатуркой. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не глухая стена, а просто перегородка.
Отсюда, повернувшись лицом к длинной западной стене, мы видим, что все пространство вдоль нее занято тремя большими ложами, боковые стороны которых образуются фигурами зверей. Ложа представляют собой прелюбопытные образцы, о которых мы знали только по стенной росписи в гробницах. Ни одного настоящего экземпляра такой мебели еще никто не видел. Первое ложе было с львиными головами, второе - с головами коров, третье - с головами какого-то фантастического чудовища, наполовину крокодила, наполовину гиппопотама. Каждое ложе для удобства переноски состояло из четырех частей: рама собственно ложа крепилась скобами и крючками к бокам зверей, а ноги зверей в свою очередь крепились сверху к открытой раме подставки. У каждого ложа по египетскому обычаю есть подножье, а изголовье отсутствует (табл. 13, 14).
На этих ложах, под ними и вокруг них громоздилось множество самых разнообразных более мелких предметов, тесно сложенных один возле другого, а иногда просто сваленных в кучу, как попало. О наиболее интересных из них мы постараемся рассказать.
Здесь, на первом от северной стены ложе с львиными головами, стояла кровать черного дерева с веревочной сеткой. На панели в ногах кровати были вырезаны изображения домашних богов. А на кровати лежала коллекция искусно украшенных посохов, полный колчан стрел и несколько составных луков.
Один из этих луков был оправлен золотом и украшен полосами надписей и животным орнаментом, инкрустированными металлом по дереву, - шедевр ювелирного искусства. Другой двойной составной лук с вырезанными на концах фигурами пленников был устроен таким образом, что Затылки пленников служили нарезками для тетивы; каждый раз, когда фараон натягивал лук, он мог тешить себя приятной мыслью, что одновременно душит двух пленников.
Под кроватью на ложе стояли четыре подставки для светильников из золота и бронзы совершенно необычной формы. В одной из них еще сохранился фитиль из скрученных льняных нитей, опущенный нижним концом в чашку для масла. Кроме этих светильников, здесь же стояли прелестные алебастровые сосуды для возлияний, а также сундучок с полуоткрытой крышкой и стенками, украшенными сверкающим бирюзовым фаянсом и золотом.
Как позднее выяснилось в лаборатории, в этом сундучке оказалось множество ценных и интересных вещей, например жреческое одеяние из леопардовой шкуры с нашитыми золотыми и серебряными звездами, причем голова леопарда была вызолочена и украшена цветным стеклом; затем очень крупный и превосходно сделанный скарабей из золота и лазурно-голубого стекла; пряжка, представляющая собой золотую пластинку с изображением охотничьих сцен, чрезвычайно тонкой работы зернью (табл. 30); скипетр из массивного золота и лазурного стекла (табл. 21); красивые цветные воротники и ожерелья из фаянсовых бус и, наконец, связка массивных золотых колец, завязанных в льняной платок (о них еще пойдет речь позднее).
Под ложем, на полу, стоял большой сундук из черного и красного дерева и слоновой кости, чудесно сочетающихся друг с другом. В нем было несколько небольших алебастровых и стеклянных ваз: два черных деревянных ларца, в каждом из которых лежала позолоченная змея-эмблема и символ десятого нома Верхнего Египта - Афродитополя; прелестное креслице с декоративной спинкой из черного дерева, слоновой кости и золота, настолько маленькое, что им мог пользоваться только ребенок; две складные скамеечки на низких ножках, инкрустированные слоновой костью, и алебастровая шкатулка, украшенная резным орнаментом, заполненным красками (табл. 45).
