Алексей Глухов - Книги, пронизывающие века
Попалась брошюра Лобачевского "Геометрические исследования..." и Яношу Бойяи, который внимательно и придирчиво изучал каждую фразу этого замечательного произведения. Он пришел к выводу, что перед ним - оригинальный, глубокий и совершенно самостоятельный труд. Пораженный совпадением своих работ с открытием "московского математика", Янош подчеркнул, что сочинение Лобачевского "обнаруживает творческую гениальность автора". Венгерский ученый написал "Замечания по поводу "Геометрических исследований" Николая Лобачевского". К сожалению, замечания эти не попали в Казань, их обнаружили через много лет после смерти Лобачевского и Бойяи.
...После смерти Гаусса (1855 г.) была опубликована его переписка. Из нее-то ученые и узнали о высокой оценке "королем математики" трудов Лобачевского. Идеи Лобачевского стали популярны. Появились и первые пропагандисты новой геометрии. В Германии - профессор гимназии Бальтцер, во Франции - профессор университета в Бордо Гуэль, в Италии - Баттальини и Дженокки, в Америке - Гальстед, в Англии - Клиффорд, в Бельгии - Тилли.
Особенно должен быть отмечен Ж. Гуэль. Это он в 1866 г. издал на французском языке "Геометрические исследования по теории параллельных линий" Лобачевского, сопроводив их отрывками из переписки Гаусса и Шумахера. Благодаря Гуэлю сочинение Лобачевского обрело многих читателей. "Геометрические исследования..." стали тщательно изучать.
Книгой заинтересовался и талантливый математик Э. Бель-трами. Он-то и попытался доказать возможность геометрии Лобачевского. Бельтрами писал: "Мы старались дать себе отчет о результатах, к которым приводит учение Лобачевского, и затем мы попытались отыскать реальное основание для этого учения, прежде всего, чтобы признать этим самым необходимость нового порядка вещей и идей". Именно Бельтрами обнаружил, что на псевдосферических поверхностях осуществляется геометрия Лобачевского.
Упомянем еще английского математика и мыслителя У. Клиффорда. Он писал своему другу в 1870 г.: "Я достал Лобачевского. Это довольно несложно, просто Эвклид без порочного предположения, но прелестно, как одно вытекает из другого". Именно Клиффорду принадлежит сравнение Лобачевского с Коперником: "каждый из них произвел революцию в научных идеях".
Наконец, о Лобачевском заговорили и на родине. В 1868 г. в "Математическом сборнике" появилась статья, содержащая первый в России еще осторожный, но благоприятный отзыв о трудах Лобачевского. Это уже не "нелепые фантазии", это - "весьма замечательные, но мало известные труды нашего соотечественника".
Труды эти становятся все более известными в России. О геометрии Лобачевского рассуждает в "Братьях Карамазовых" Иван Федорович, обладающий, говоря словами Достоевского, "эвклидовским" характером ума: "Пусть даже параллельные линии сойдутся, и я сам это увижу; увижу и скажу, что сошлись, а все-таки не приму". Отсюда следует, что великий русский писатель имел отчетливое представление о новой геометрии.
В Россию со всех концов земного шара идут письма с просьбой прислать труды великого геометра. А между тем в Казани их почти не сохранилось.
И вот 16 февраля 1876 г. (через одиннадцать лет после смерти Лобачевского) декан физико-математического факультета М. А. Ковальский ходатайствует перед Советом университета об издании собрания геометрических сочинений ученого. Ковальский, в частности, отмечал, что труды Лобачевского "по своему значению и важности должны быть в России если не более, то по крайней мере не менее известны, чем за границей". Наконец в 1883-1886 гг. в нашей стране вышло "Полное собрание сочинений Н. И. Лобачевского" в двух томах. Сочинениям был предпослан краткий очерк его жизни. Труды замечательного геометра стали доступны русским и иностранным ученым. Правда, тираж издания составлял всего... 400 экземпляров, так что уже к концу прошлого века оно стало библиографической редкостью.
К 100-летию со дня рождения Лобачевского (1892 г.) его имя сделалось известным во всем мире. Крупнейшие математики Э. Бельтрами, Ф. Клейн, А. Пуанкаре, Софус Ли с предельной строгостью показали непротиворечивость геометрии Лобачевского, продолжили вслед за великим казанским геометром логическое обоснование математики.
Представления Лобачевского о пространстве и времени, об их связи с материей стали краеугольным камнем теории относительности. Учение о кривизне пространства также является развитием идей неэвклидовой геометрии. Эти идеи проникли в математику, в теорию функций, в механику, физику, космологию и другие отрасли знаний.
Такова судьба трудов по неэвклидовой геометрии Николая Ивановича Лобачевского - человека оригинальной мысли и огромной творческой воли, своими научными работами заслужившего право на бессмертие.
Что читать
Лобачевский Н. И. Поли. собр. соч. В 5-ти т. М.-Л., 1946-1961.
Лобачевский Н. И. Избр. тр. по геометрии. М., 1956.
Александров П. С. Лобачевский Н. И.-великий русский математик. М., 1956.
Каган В. Ф. Лобачевский. М., 1948.
Каган В. Ф. Лобачевский и его геометрия. М., 1955.
Колесников М. Лобачевский. М, 1965.
Кольман Э. Великий русский мыслитель Н. И. Лобачевский. М., 1956.
Ливанова А. Три судьбы. Постижение мира. М., 1969.
Лицис Н. А. Философское и научное значение идей Лобачевского. Рига, 1976.
"Экспериментальные исследования" Майкла Фарадея
Английский ученый Гемфри Дэви известен прежде всего как изобретатель шахтерской лампы, которая спасла жизнь многим и многим горнякам. Он открыл магний, кальций, барий, стронций, натрий. Он был основателем электрохимии... Однако сам Дэви считал своим главным открытием - открытие Фарадея, будущего автора фундаментального труда "Экспериментальные исследования по электричеству".
Поразителен и неповторим путь в науку переплетчика Майкла Фарадея - сына кузнеца из лондонского предместья. Природный ум, настойчивость, целеустремленность, непомерный труд позволили этому самоучке войти в храм науки, чтобы потом прославить свое имя поразительными исследованиями магнетизма и электричества. В свое время биография этого человека произвела на Максима Горького ошеломляющее впечатление.
...Едва получив в школе начальные навыки чтения, письма и арифметики, он стал работать в книжном магазине французского эмигранта Дж. Рибо. Отдан на семь лет учиться переплетному делу.
И все же можно сказать, что Майклу повезло - он мог читать книги. Поначалу он читает все, что переплетает: об извержениях вулканов и землетрясениях, об открытиях Уатта, Стефенсона. Из прочитанных книг он узнает имена Ньютона, Галилея, Коперника, Леонардо да Винчи. Потом его особенно заинтересовали статьи по электричеству в "Британской энциклопедии". А однажды Фарадею попались три маленьких тома "Химических бесед" г-жи Марсе. Они произвели на него сильное впечатление. Под их влиянием Майкл впервые приступил к опытам: он решил на практике проверить изложенные в книгах факты.
По воскресеньям магазин превращался в своеобразный клуб: здесь вслух читали газеты, оживленно обсуждали новости, хозяин знакомил посетителей с книжными новинками. Все это расширяло кругозор юного переплетчика. Жажда знаний была у него ненасытной. Он посещает платные лекции физика Татума (хозяин не запрещает на время оставлять мастерскую, а заветные шиллинги - плата за вход - дарит Фарадею старший брат); берет уроки рисования и черчения, читает и много думает о прочитанном. В 1809 г. Фарадей заводит дневник: "Философский сборник разных статей, заметок, событий, приключений и т. д., относящихся до искусств и наук и собранных из газет, обозрений, журналов и других сочинений с целью содействовать удовольствию самообучения, а также укреплению и разрушению теорий, распространенных в ученом мире".
Фарадей М
Один из друзей Фарадея пригласил его в Королевский институт на лекции Гемфри Дэви по химии. Лекции Дэви читал прекрасно, сопровождал их опытами, они привлекали много слушателей.
Фарадей тщательно записал лекции, а потом переплел их. Его записки превратились в изящную книгу. Сейчас эта рукописная книга в прекрасном кожаном переплете находится в Королевском институте. Она хранит автограф Фарадея: "Пусть эта книга будет проявлением моей искренней радости и дорогой памятью о чудесных лекциях Дэви".
После посещения Королевского института юноша понял: его призвание - наука. Но как попасть в этот великолепный и таинственный храм простому переплетчику? По совету друзей он пишет Гэмфри Дэви письмо и прилагает к нему томик лекций. И просит принять на любую работу в Королевский институт. Ученый ответил переплетчику, более того, он был готов повидать Фарадея... И свершилось чудо. Великий ученый-химик взял Майкла Фарадея своим секретарем. А в самом начале 1813 г. по ходатайству Дэви юноша был принят в Королевский институт ассистентом химической лаборатории.
