Сергей Лесной - Русь, откуда ты?
Интересно, что Шахриар призывает арабов вооружаться и не дать руссам выйти из их страны. Это свидетельствует, что руссы были совсем недалеко от Дербента. И о побережье Балтийского моря не может быть и речи.
Упоминание о дани, платящейся руссам, устанавливает, что дело идет не о каких-то скандинавских руссах, а о местных. Представление, что руссы-скандинавы еще в начале VII в. имели собственное государство в районе Черного и Каспийского морей, является одним из самых нелепых у современных историков. Как скандинавы могли проникнуть на Черное море, когда их первое выступление в Европе отмечено более чем на 100 лет позже?
Типичным для метода норманистов является отношение их к известию Табари: они совершенно отрицают его достоверность в силу следующего. Оно дано в персидской редакции Бал’ами, относящейся ко 2-й половине X века. У Табари же сказано только, что Шахриар имеет дело с упорным врагом и разными народами, и дальше названы аланы и турки.
Такое объяснение чисто формально в отношении Табари. Скептицизм необоснован. Надо смотреть на вещи глубже. Во-первых, рукопись Табари есть не оригинал, а копия. И мы совершенно не знаем, какой копией пользовался Бал’ами. Возможно, что она просто была полнее, чем та, которой пользовался Дорн. Нельзя рассматривать каждого продолжателя непременно как фальсификатора. Добавление или исправление не является фальсификацией.
Во-вторых, у Табари упоминаются аланы и турки, а у Бал’ами — хазары и руссы. Речь же идет об одном и том же. Бал’ами фактов не изменил, а названия городов: вместо старых, вышедших из употребления, он вставил те, которые бытовали в его время; но сути это не меняет.
В-третьих, Бал’ами во второй половине X в. имел возможность пользоваться и другими источниками. И, беря Табари за основу, дополнить его имеющимися у него данными.
Наконец, если бы даже было доказано, что у Табари решительно ничего нет, что есть у Бал’ами, то это не значит, что он сказал неправду. Нас интересует не то, кто сказал, а верно ли то, что сказано Бал’ами. А мы видим, что он подтверждает то, что известно нам из тифлисской рукописи, что руссы еще за 18 лет до этого уже нападали на Царьград.
А главное — нужно вникать в смысл: ни хазары, ни турки мореходами не были. Мы знаем это совершенно точно. Мореходами были только руссы, грабившие побережье Черного и Каспийского морей, т. е. вредившие и арабам.
Поэтому Шахриар, признавая верховенство арабов и заключая с ними договор, говорит, что вместо уплаты дани арабам он берет на себя защиту их от нападений руссов. Все логично и ясно.
11. Нападение русского князя Бравлина на южный берег Крыма (около 775 г.)
В «Житии св. Стефана Сурожского» имеются весьма интересные данные о нападении русского князя Бравлина на южный берег Крыма. Время рождения св. Стефана неизвестно. Мы знаем лишь, что он был рукоположен во епископа патриархом Германом (713–730).
Если мы даже предположим, что святой Стефан был рукоположен в 730 г. (что очень маловероятно) и что в это время ему было минимум 25 лет (что тоже сомнительно), то мученическая смерть его в 767 г. (как предполагают) никак не оправдывает его идентификацию со Стефаном, епископом сугдейским, подписавшим в 787 г. постановления 7-го вселенского собора, как это некоторые делают.
Совершенно ясно, что если бы даже дата смерти святого Стефана (767) была совершенно неверна, то не мог он к 787 г. быть уже по крайней мере 57 лет епископом. Таким образом, Стефана, епископа Сугдейского (787), нельзя идентифицировать со святым Стефаном.
В «Житии» говорится: «По смерти святого мало лет мину, прииде рать великая русская из Новагорода, князь Бравлин, силен зело». Он захватил, говорится дальше, всю прибрежную полосу Крыма между Корсунем (Херсонесом) и Керчью и взял приступом Судак (Сурож, или Сугдею древности).
Из слов «мало лет мину» ясно, что нападение совершилось еще в VIII веке, ибо 33 г. до конца столетия от смерти святого уж никак нельзя считать за «мало лет». «Мало лет» — это несколько лет. Не более 10, во всяком случае. Поэтому мы можем считать условно, что 775 г. — весьма близкая дата к моменту нападения.
Норманистов смущало имя князя: и не славянское, и, очевидно, не германское. Правда, в этом имени усматривали даже связь с битвой при Бравалле. Но натяжка столь очевидна, что о ней просто не стоит говорить.
Предвзятость доходила до того, что из-за того, что в одном списке жития вместо «Бравлин» стоит «Бранлив», житие казалось… малодостоверным. Хотя известно, что самые достоверные рукописи пестрят описками и пропусками. Все эти возражения не имеют никакого значения, ибо сказано: «рать русская» — значит, дело, во всяком случае, касалось руссов. А кто был их князем — это уже второстепенная подробность.
Далее. Вызывало сомнение (впрочем, справедливое), что такой длинный поход в Крым мог совершить новгородский князь. Это место объясняется очень просто: речь идет здесь вовсе не о Новгороде на Волхове (откуда совершить поход — «овчинка выделки не стоит»), а о Неаполисе (греч. «Новый город». — Примеч. ред.) греков в районе нынешнего Симферополя, который, несомненно, назывался славянами Новгородом. Переводы названий городов у разных народов — обычная вещь. У греков, например, город называется Кефалоница, у славян он — Главиница, у полабских славян — Старгород, у завоевателей-германцев — Мекленбург и т. д.
Что такое объяснение верно, косвенно доказывается тем, что по крайней мере четыре лица, совершенно различные по взглядам на историю, пришли к одинаковому заключению: автор этих строк, Вернадский, Карташев и Кур.
Во все времена «Новгородов» всюду было множество. Поэтому нельзя все данные относить лишь к Новгороду на Волхове. Нападение совершилось вовсе не за тысячи верст, а было только моментом вековечной борьбы «варваров» с севера с греками южного берега Крыма. Эта борьба прекрасно отражена во «Влесовой книге» (см. ниже) еще до Олега.
Нападение на Корсунь Владимира Великого было лишь продолжением цепи войн между этими народами. Наконец, из договора греков со Святославом видно, что еще приблизительно в 972 г. руссы сидели далеко на юге, закрывая доступ в Крым. Греки, желая обеспечить себя от нападений «черных угров», обязывали Святослава не пропускать через свои земли последних и тем прекратить им доступ в Крым.
Наконец, руссы того времени официально назывались «тавроскифами». Причем добавлено, что сами себя они именуют «руссами». Следовательно, «таврические скифы» установлены в Крыму, безусловно. И эти «скифы» были руссами.
Сомневались в том, что Бравлин покорил всю южную полосу Крыма от Корсуни до Керчи. «Житие» вовсе не говорит, что Бравлин взял и Корсунь, и Керчь. Сказано описательно: «земли от Херсона до Керчи». Штурм же берега Крыма не является чем-то невероятным (см. ниже). Наконец, добавлено, что Бравлин был «силен зело».
Происходила обычная, тянувшаяся веками война греков с наступающими с севера «варварами». В этих войнах наступавшие подчас захватывали и крупные опорные пункты греков — Корсунь, Сурож, Кафу (Феодосия), Керчь и т. д.
Выдвигали также внутренние несообразности «Жития» и тем набрасывали тень и на все достоверное в нем. Конечно, хвалебная литература должна приниматься «cum grano sails». Однако жития невольно отражают исторические события. Говоря о лицах, месте действия, обстоятельствах, отличить истину от выдумки нетрудно.
Данное «Житие» имеется в двух вариантах — греческом и русском. Вариант русский написан, по-видимому, русским не ранее первой половины XV в. и не позже 1475 г. В нем имеются детали, выгодно отличающие его от греческого. Об Ирине, супруге императора Константина Копронима, сказано, что она «дочь керченского царя». В действительности же она была дочерью хазарского кагана, а хазары были тогда в Крыму.
В рассказе о чудесах упоминается князь Юрий Тархан. Это весьма правдиво для истории Сурожа VIII века. В это время в степной части Крыма господствовали хазары, а при них существовали свободные от дани лица, называвшиеся «тарханами».
Далее. Храм в Суроже действительно был храмом, посвященным святой Софии. Это подтверждается древней греческой припиской на полях синаксаря, принадлежавшего греку-сурожанину. В ней сказано, что в 793 г. храм Святой Софии в Сугдее, т. е. в Суроже, обновился.
Далее в «Житии» сказано, что крестил Бравлина и его вельмож «архиепископ Филарет». Твердых исторических данных о нем не сохранилось. Но в письме Феодора Студита (ум. в 826 г.) к архимандриту соседней с Сурожем Готии упоминается какой-то епископ Филарет.
Таким образом, канва «Жития», несомненно, несет весьма древние и точные черты. И в нем нет ничего противоречащего тому, что в конце VIII в. руссы нападали на Крым.
Некоторым образом это подтверждается местом из так называемой «итальянской» легенды о перенесении мощей святого Климента. Когда святой Кирилл в 861 г. расспрашивал жителей Корсуня, они рассказали ему, что «вследствие частых набегов варваров в свое время Корсунь был оставлен, храмы брошены, и страна опустошена, даже сделана необитаемой».
