Александр Волков - Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки
Принято считать, что природа отдыхает на детях гениев. Однако судьба Ганнибала была редким исключением из этого правила.
История не сохранила имени матери Ганнибала. По некоторым предположениям, она была гречанкой из Сиракуз. Во всяком случае Ганнибал проявлял большой интерес к греческой культуре. Известно, что он изучал теорию военного дела по книгам Энея Тактика — греческого писателя IV века до нашей эры. Поддерживая интерес сына к чужой культуре, Гамилькар надеялся, что греки будут помогать ему в борьбе с римскими "варварами". Ганнибал говорил и писал по-гречески. Знал он и другие языки: с нумидийцами беседовал по-нумидийски, с иберами разговаривал на их диалектах.
Ранние впечатления детства и рассказы старших оставили в душе мальчика мрачные картины тревог и бедствий, постигших родину и семью. Он рос в годы войны и почти не видел отца, защищавшего Сицилию, но сызмальства знал, что его отец — спаситель родины, победитель, народный герой.
Когда мальчику исполнилось девять лет, отец увез его с младшими братьями — Гасдрубалом и Магоном — в Испанию и воспитал там в ненависти к Риму. Повзрослев, Ганнибал признался, что не помнит обычаев далекого Карфагена.
Зато он помнил всю жизнь, как отец, незадолго до отъезда, ввел его в храм, взял за правую руку и, подведя к алтарю, приказал коснуться жертвы и торжественно обещать, что он всегда будет врагом римлян.
С детства Ганнибал мечтал восстановить могущество родного города. Ему суждено было стать героем новой войны. До самой смерти отца Ганнибал был его неразлучным спутником, другом, учеником. Вся его юность была школой не только военной науки, но и политики. В последнем ему особенно помог зять — Гасдрубал. От своего отца и Гасдрубала юноша унаследовал целый отряд помощников и советников. Жизнь в Испании изгладила в нем характерные карфагенские черты. Он стал в такой же степени ибером, как и пунийцем, а кроме того, усвоил блестящую эллинскую культуру. Он жил как простой солдат, но получил образование, доступное знатным финикийцам своего времени.
Впрочем, многие обстоятельства его жизни нам приходится домысливать. "Кто знаком с источниками истории Рима и Карфагена в III в. до Р. Хр., — рассуждал Д. П. Кончаловский, автор первой русской биографии Ганнибала, — тот поймет, какие трудности представляет задача написать биографию Аннибала".
Ганнибал — это имя знакомо нам со школьной скамьи. Однако мало кто помнит его судьбу — одного из величайших полководцев в истории человечества. До нас не дошло ни одной биографии Ганнибала, составленной античными историками, если не считать краткого жизнеописания, принадлежащего Корнелию Непоту. Мы вынуждены восстанавливать подробности его жизни, черпая материал в сочинениях враждебных ему римских и греческих авторов, для большинства из которых он был злейшим противником, "погибелью, насланной на Рим". К тому же античные историки, передававшие сведения о Ганнибале, писали не его историю, а историю Рима.
Спутники Ганнибала, спартанцы Сосил и Силен, описали его походы. В частности, Сосил был автором биографии Ганнибала в семи книгах, но от этих сочинений сохранились лишь ничтожные фрагменты, известные нам по трудам Корнелия Непота, Полибия и Диодора (справедливости ради отмечу, что Полибий весьма критично отнесся к трудам Сосила и, очевидно, тот не пользовался особым авторитетом в древности).
Возможно, в Карфагене были и другие книги, посвященные Ганнибалу, но вся карфагенская литература погибла, и с ней канули в Лету панегирики в честь великого полководца и хроники его подвигов. Корнелий Непот упоминает также сочинения самого Ганнибала, написанные по-гречески, в том числе "К родосцам о деяниях, совершенных в Азии Гнеем Манлием Вольсоном". Их тоже нет.
Известно, что после смерти отца Ганнибал провел несколько лет в Карфагене. Возможно, что новый правитель Иберии, Гасдрубал, попытался хоть на первое время избавиться от опасного "претендента на власть". В 224 году до нашей эры Ганнибал возвратился в Испанию и стал командовать конной армией.
…Перед палаткой Ганнибала, — в тот день он был в военном лагере, — собрались офицеры, карфагеняне по происхождению. Узнав о смерти Гасдрубала, они пришли выбрать нового полководца. Разногласий и споров не было: к победам их поведет Ганнибал.
Полог палатки разомкнулся. Оттуда вышел молодой человек. "Старые воины думали, что к ним вернулся молодой Гамилькар, — писал Тит Ливий, — та же мощь в лице, сила в глазах, тот же облик и черты". Юноша говорил недолго, напомнив собравшимся "о клятве, которую принес всемогущему Баалу". Его слова были встречены бурными возгласами. Эти крики были так громки, что от них проснулся демон войны.
Армия единодушно признала верховенство Ганнибала. Карфагенские власти тоже смирились со своеволием испанских правителей — тем более что народное собрание решительно поддержало сына славного Гамилькара Барки. Спорить было трудно. Народное собрание, по словам Полибия, представляло собой буйное и шумное сборище; подчас оно содрогалось от страстей. Так было и в тот день. Ганнибала с одинаковой яростью поддерживали и друзья, и враги. Одни надеялись, что молодой Баркид покроет себя славой; другие ожидали, что он окажется куда более слабым правителем, чем его предшественники. Однако олигархи ошибались: он был другим человеком. Он умел с поразительным хладнокровием обдумывать и подготавливать свои предприятия, а осуществлял их с такой энергией, что, казалось, никто не может ему помешать.
Перезимовав в Новом Карфагене, Ганнибал весной 220 года до нашей эры возглавил поход в земли веттонов — междуречье Тахо и Дуэро. Этот поход стал началом полного покорения Иберии — страны, уже оказавшейся в сфере интересов Рима. Последствия не замедлят себя ждать.
Если Гасдрубал в отношениях с иберами предпочитал дипломатию, то Ганнибал, как и его отец, надеялся лишь на силу. Под его началом рядом с нумидийской конницей была отличная пехота, закаленная в боях. С этой армией можно было бросить вызов Риму. Пока же Ганнибал переправился через Тахо и осадил Салмантику (большая часть ее жителей скрылась в горах), а затем стал грабить города ваккеев, живших близ современного Вальядолида. Население городов он обращал в рабство. Пусть трепещут все страны при приближении Ганнибала!
На обратном пути он едва не был разбит. На него напало войско, составленное из нескольких племен (преобладали здесь карпетаны). Сто тысяч иберов стремились истребить армию Ганнибала. Та не могла ни отступать, ни сражаться. Неравенство сил делало сражение в открытом поле рискованным, а обоз с огромной добычей затруднял движение армии. "Если бы карфагеняне, — пишет Полибий, — принуждены были вступить в правильную битву, то, наверное, потерпели бы поражение". Избегнуть несчастия можно было только хитростью и решительностью.
Наступившая ночь спасла карфагенян; они переправились через Тахо, убедив иберов, что спасаются бегством. Наутро иберы пустились в погоню, не заботясь о сохранении боевого строя. В этот момент Ганнибал и направил на пеших врагов кавалерию. Многих убивали прямо в реке; других топтали слонами на берегу. Если бы Ганнибал не переправился через реку, его войска были бы сметены врагами. Он же сумел навязать им сражение в самых выгодных для себя условиях и победил.
После этого Ганнибал прошел огнем и мечом всю землю карпетан, живших близ современного Мадрида. Их область лежала открытой и беззащитной; все воины племени полегли на берегу Тахо. Ганнибал разорял и сжигал встречавшиеся ему селения и города. Вернулся он в Новый Карфаген с огромной добычей.
Там его ждали римские послы, прибывшие в новую столицу Иберии после войны с кельтами. Здесь они, к своему ужасу, увидели, что на Пиренейском полуострове возникла новая могучая держава. Она охватывала территорию современной Андалузии и Гранады до Сьерры-Морены, юго-западную часть побережья до Тахо и восточное побережье вплоть до Эбро. Обширные внутренние области страны были также завоеваны карфагенянами, хотя и не покорились им окончательно. У Рима появился грозный противник, овладевший, по словам греческого географа Посидония, "неисчерпаемым складом сокровищ". Послы потребовали, чтобы Ганнибал соблюдал договор — не переходил Эбро, а также не нападал на Сагунт. Это был единственный город к югу от Эбро, что хранил верность римлянам.
Вернувшись домой, послы сообщили, что война с Ганнибалом неизбежна. К ней начали спешно готовиться, но время было упущено. Звезда Ганнибала взошла. Никто из врагов не мог обмануть его или подкупить; он был равнодушен к любым их ухищрениям, писал Юстин. "Насколько большую смелость он проявлял, принимая на себя опасность, настолько большую мудрость он выказывал в самой опасности. Никакая тягость не могла утомить его тело или победить душу. Он одинаково терпеливо переносил жару и холод… многие часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спал на земле среди воинов, стоявших на постах и в караулах. Ничто из одежды не отличало его от ровесников; его можно было узнать по оружию и коню. Он далеко опережал всадников и пехотинцев, первым вступал в бой, последним покидал сражение", — писал о нем Тит Ливий.
