Михаил Жирохов - Битва за Донбасс. Миус-фронт. 1941–1943
А в это время немцы, понимая бессмысленность обороны собственно города, стали готовиться к отходу. В 2 часа ночи 13 февраля немецкие саперы начинают взрывать по всему городу промышленные здания и железнодорожные пути, несколькими часами позже всем командирам немецких частей рассылаются приказы, в которых расписан порядок отхода из города, начиная с вечера и в ночь на 14 февраля.
Атака началась на рассвете 14 февраля после короткой артподготовки. С востока на город пошла в наступление 59-я гвардейская стрелковая дивизия. В это же время 279-я стрелковая дивизия с подразделениями 2-го гвардейского танкового корпуса атаковали врага с юга и юго-запада.
А еще утром 14 февраля немецкий штабной офицер бесстрастно записывает в дневник: «Город полностью нами оставлен. Все представлявшее ценность взорвано, и во многих местах он охвачен пожарами. Новая линия обороны занята нами без происшествий, русские пока очень осторожно входят в город небольшими разведывательными группами».
Основные силы 243-й стрелковой дивизии без труда сбили оставленное слабое охранение на юго-западной окраине Ворошиловграда. При этом особенно активно действовали части 279-й стрелковой дивизии. Стрелковый батальон этой дивизии, возглавляемый лейтенантом В. А. Поносовым, первым пробился на центральную площадь города и вынудил противника отступить к северо-западной окраине.
Таким образом, город Ворошиловград стал первым областным центром Украины, освобожденным в ходе войны.
Такова была официально принятая в советское время версия боев под Ворошиловградом, однако фактически, как уже отмечалось выше, немцы уже 12 февраля начали плановый отход, и удар пришелся, что называется, по пустому месту. В этот день командир 30-го немецкого армейского корпуса Максимилиан Фреттер-Пико посчитал положение на юге и в своем тылу слишком тяжелым, чтоб позволить себе роскошь продолжать удерживать громадный выступ к северу от Ворошиловграда (Веселая Гора, Обозное, Раевка, Красный Яр). Оставление этого выступа и отход на позиции западнее и по реке Ольховке позволили немцам высвободить сразу несколько батальонов и значительно уплотнить оборону, тем самым облегчив борьбу как с нашими наступающими войсками с фронта, так и с 8-м кавалерийским корпусом у себя в тылу.
Немецким командованием было решено в течение 13 февраля полностью очистить город и отойти главными силами на новые позиции. Охранение, прикрывавшее этот отход, должно оставить город и само отойти на новые позиции к рассвету 14 февраля. Немцы переиграли советское командование, упредив всего лишь на одни сутки, чего оказалось достаточно.
Несмотря на такой поворот событий, советские войска при освобождении Ворошиловграда понесли довольно чувствительные потери. Стоит отметить тяжелые потери в командном составе 2-го танкового корпуса.
Печальный список открыл 1 февраля полковник Семен Алексеевич Кабаков, заместитель командира корпуса по политической части, погибший в бою за село Поповка Новосветловского района. Через несколько дней в тяжелых боях южнее города (Ново-Анновка и район современного аэропорта) лишилась своего командования 169-я танковая бригада: в один день 6 февраля погибли командир этой бригады полковник Александр Петрович Коденец и его заместитель по политчасти майор Алексей Ильич Денисов. Неделей позже, 13 февраля, тяжелую утрату понесло командование корпуса. Пара «мессершмиттов» заметила на заснеженной дороге так некстати забуксовавший штабной «Виллис», который торопился в 169-ю танковую бригаду. Спикировав, немецкие истребители расстреляли беззащитную машину, в результате чего погибли находившиеся в ней начальник штаба корпуса полковник Семен Петрович Мальцев и заместитель командира корпуса по технической части полковник И. С. Кабаков. На следующий день, 14 февраля, вслед за 169-й была обезглавлена 99-я танковая бригада имени Сталинградского пролетариата: погибли ее командир подполковник Моисей Исаакович Городецкий, и его заместитель по политчасти майор Н. М. Баранов.
Не такие многочисленные, но не менее горькие утраты несли и другие соединения. Наиболее серьезной потерей стала гибель 25 февраля командира 259-й стрелковой дивизии полковника Мирона Лазаревича Порховникова (похоронен в Ворошиловграде). В боях на Луганщине февраля — марта 1943 года погибли или выбыли из строя также многие командиры стрелковых полков: 8 февраля, форсировав Северский Донец, в боях за деревни Нижнее и Тошковка, что недалеко от Первомайска, погибает майор Кузьма Сидорович Шурко, командир 133-го полка 44-й гвардейской стрелковой дивизии. На следующий день, 9 февраля, тяжело ранен и выбыл из строя командир 1010-го полка 266-й дивизии Иван Михайлович Дзюба. Неделей позже, 15 февраля, уже после взятия Ворошиловграда, в боях за высотки к западу от него погибает Михаил Иванович Александров, командир 1001-го полка так упорно бившейся за город 279-й стрелковой дивизии. Неделей позже, 2 марта, погибает и командир 178-го полка 58-й гвардейской стрелковой дивизии Федор Федорович Солдатенков.
Немецкие потери, исходя из логики развития событий, были на порядок ниже. Из командиров дивизионно-полкового уровня можно говорить лишь о полковнике Ринге, командире полковой боевой группы, составленной из отпускников, зенитчиков и авиационного персонала. Он пропал без вести 20 января где-то в районе Нижнетеплого. Довольно чувствительные потери у егерей понесло батальонное звено: 4 февраля в бою под Веселенькой был ранен и на следующий день умер обер-лейтенант граф фон Бюльен, командир 3-го батальона 144-го горно-егерского полка, а 15 февраля — в боях за высотки вдоль реки Ольховки были тяжело ранены и эвакуированы командир первого батальона капитан Хоффман и сменивший его обер-лейтенант Кнепфлер, а сам батальон к концу дня понес настолько большие потери, что его пришлось расформировать (этот день оказался одинаково тяжелым и для нашей стороны. В частности, примерно в том же районе погиб командир 1001-го стрелкового полка М. И. Александров).
После освобождения Ворошиловграда 18-й стрелковый корпус в течение 15–16 февраля отразил ряд сильных вражеских контратак и, продолжая продвигаться вперед, овладел несколькими важными опорными пунктами. Южнее него наступали части 14-го гвардейского стрелкового корпуса. Оборонявшиеся перед ним немецкие 304-я и 302-я пехотные дивизии и вновь прибывшая сюда с другого участка фронта 17-я танковая дивизия оказывали упорное сопротивление, стремясь остановить наступление наших войск. На левом фланге армии немецкие части не выдержали натиска наших соединений и стали отходить в юго-западном направлении. Части советских 266-й, 203-й стрелковых дивизий и 23-го танкового корпуса приступили к преследованию. В период с 14 по 16 февраля они продвинулись более чем на 100 км, освободили многие населенные пункты, в том числе Краснодон, и подошли к району Ровеньки (35 км юго-западнее Краснодона). Здесь по приказу командующего фронтом 23-й танковый корпус, 266-я и 203-я стрелковые дивизии перешли в состав 5-й танковой армии.
А в это время 7-й гвардейский кавалерийский корпус[68] вел тяжелые бои в районе Дебальцева. Немецкое командование 16 февраля подтянуло в этот район крупные силы пехоты и до 50 танков. С утра 17 февраля противник перешел в наступление.
Командир корпуса генерал М. Д. Борисов решил занять круговую оборону. В штаб армии он доносил: «Корпус, ведя круглосуточные бои, подвергается непрерывным атакам… Положение серьезное… Будем драться до последнего»[69]. Командующий армией принимал ряд мер к тому, чтобы оказать помощь частям корпуса. Однако из-за недостатка сил пробиться к ним не удалось. Поэтому командующий армией вечером 18 февраля передал по радио приказ кавалеристам о выходе из окружения. Им была поставлена задача прорваться на восток и соединиться с частями армии. Это было практически невыполнимо, и судьба корпуса была трагичной. При попытке пробиться к своим 23 февраля штаб корпуса был отрезан и разгромлен, его работники в большинстве своем погибли или пропали без вести, так же как и многие солдаты и командиры. Командир корпуса генерал-майор Михаил Дмитриевич Борисов[70] попал в плен, а его заместитель генерал-майор Степан Иванович Дудко и командир 112-й кавдивизии генерал-майор Мингали Мингазович Шаймуратов[71] погибли на поле боя. В ходе боев по выходу из окружения погибли также: начальник штаба корпуса полковник И. Д. Сабуров, начальник политотдела корпуса полковник A. A. Карпушенко, начальник оперативного отдела штаба корпуса подполковник Г. С. Надашкевич и его помощник подполковник Ю. Х. Гуленков, начальник разведки корпуса подполковник Д. В. Кулемин и его помощник капитан Ф. А. Терентьев, заместитель командира 55-й кавдивизии полковник В. М. Горбатенко, начальник штаба 55-й кавдивизии майор С. А. Стрижак, начальник политотдела 55-й кавдивизии подполковник Г. С. Кузнецов, начальник разведки 112-й кавдивизии капитан М. И. Гулов, командир 78-го кавполка майор И. Г. Толпинский, замкомандира 78-го кавполка майор И. В. Бойко, заместитель командира 294-го кавполка Л. Г. Гафаров и многие, многие другие. Часть пропавших без вести попала в плен, из остальных большинство погибло 23–24 февраля у поселков Юлино и Широкое, когда колонна корпуса была атакована с нескольких сторон танками и пехотой противника. Выжить в партизанских отрядах и заброшенных шахтах удалось немногим: так, например, в апреле 1944 года бежал из концлагеря бывший командир артдивизиона старший лейтенант А. А. Бадалов, который затем воевал в отрядах французского Сопротивления и был награжден двумя французскими орденами. Группа из сорока бойцов укрылась в шахте «Дельта-2», где продержалась некоторое время благодаря местным жителям, а потом прорвалась к своим. Другим же удача не улыбнулась: так, лейтенант И. А. Хробуст организовал в марте партизанский отряд, который действовал в хуторе Ивановка до июля 1943 года, когда из-за предательства был раскрыт, а его бойцы казнены.
