Аполлон Кузьмин - Крещение Киевской Руси
К моменту обращения в Константинополь не только князья, но и большинство крестьянских общин Паннонии и Моравии приняли христианство. Земли их с конца VIII века оставались объектом борьбы разных направлений и течений в христианской церкви (о чем упоминалось выше), но главным претендентом являлось Зальцбургское архиепископство, подчиненное Риму. Противостояли этой организованной силе децентрализованные общины, среди которых, естественно, находились и еретические. Примечательно, что Майнцский собор 852 года указывает на «грубое» христианство моравов. В Житии Мефодия приводится интересное пояснение причин приглашения учителей. «Случилось же в те дни, — говорится здесь, — что Ростислав, князь словенский, со Святополком послали из Моравии к цесарю Михаилу, говоря так: „Мы, божьей милостью, здоровы, и пришли к нам учителя многие христиане от влах и из грек, и из немец, и учат нас различно. А мы, словене, люди простые, и нет у нас такого, кто наставил бы нас истине и просветил разум“. В ответ на это обращение, по Житию, император обратился к Константину Философу, убеждая его принять вместе с братом на себя эту миссию. Показателен его аргумент: „Вы ведь солуняне, а солуняне все чисто говорят по-словенски“».
Итак, на территории Моравии боролись, по меньшей мере, три разных направления христианства. Одно из них вполне ясно: это немецкое духовенство из Баварии, которое в данный момент более всего и не устраивало Ростислава. Сложнее вопрос с «греками». В литературе указывалось на то, что «греками» в данном случае не могли называться византийцы. Нелогично было бы в таком случае обращаться в Константинополь. Да и не могли сюда проникать византийские миссионеры, поскольку на земли Моравии Византия никак не могла претендовать (они не входили даже и в состав Римской империи). Поэтому и разуметься здесь должны ирландские миссионеры. Это тем более вероятно, что в VIII веке они не просто соперничали с немцами, но и постоянно их оттесняли на второй план (если не далее).
Любопытно, что первые роли ирландцев в христианизации славян отмечены в документе, который предполагал поддержать соперников Мефодия — немецкое духовенство. Это так называемое «Обращение баварцев и хорутан» — своеобразный политический памфлет, написанный в 871 году зальцбургским монахом и направленный против Мефодия. Заслуга крещения Каринтии (хорутане «Повести временных лет»), Нижней Паннонии и Моравии приписывается здесь ирландцу Виргилию.
Виргилий прибыл из Ирландии еще в первой половине VIII столетия. По рекомендации Пипина Короткого герцог Баварский Отилон пригласил его возглавить иерархию в Зальцбурге. В Зальцбурге с Виргилием оказались и многие другие ирландские миссионеры. Опорной базой миссионеров стал монастырь Св. Петра, настоятелем которого и стал Виргилий.
Автор «Обращения» представлял Виргилия епископом и даже указал дату посвящения его в епископский сан — 15 июня 767 года. На самом деле Виргилий вообще не был епископом и управлял епархией, будучи настоятелем монастыря. Иными словами, в этом случае проявляется типично ирландская практика, которая автору, жившему столетие спустя, была уже непонятна. Практика эта резко расходилась с римской и служит лишним доказательством того, что в VIII веке не Римская церковь, а ирландцы первенствовали в этом районе.
Позднее, уже в XIII веке Виргилий будет причислен к лику святых. Но в середине VIII столетия ему пришлось выдержать трудную борьбу с «апостолом Германии» Бонифацием (ум. 755), обвинявшим его в ереси и пытавшимся постоянными жалобами в Рим устранить его из Зальцбурга. В 746 году Бонифаций обвинял Виргилия в незаконном с его точки зрения управлении епархией, в интригах с целью поссорить «апостола» с герцогом Баварским, а также и прямо в ереси. В ответе папы Захария Бонифацию от 748 года проясняется смысл обвинений.
Надо думать, что герцог Баварский действительно поддерживал Виргилия против Бонифация. Бавария в это время тяготилась господством франков и потому проявляла большую терпимость по отношению к неортодоксальным учениям, нежели это было у франков. Возможно, поэтому и папа римский, с явным недоверием отнесшийся к священническому званию Виргилия («не знаем, следует ли его называть пресвитером»), практически не мог изменить положения.
Даже и прямое обвинение в ереси со стороны папы как будто не слишком повредило Виргилию.
«Извращенное и вредное учение» Виргилия заключалось в допущении существования «другого мира» и «других людей под землей». Это пифагорейское учение о шарообразности Земли и антиподах, живущих по ту сторону Вселенной. Еще Августин критиковал эту теорию, как противоречащую догматам церкви. Самым криминальным здесь считалось само допущение, что не все люди произошли от Адама и Евы, а воспринимать учение надо было именно таким образом: нельзя перейти разделяющий два мира океан.
В литературе высказано правдоподобное предположение, что, оправдываясь от обвинения в ереси, Виргилий написал «Космографию» («Описание света») в шести книгах. Автор назвал здесь себя Этиком Истером, сочинив историю мнимого происхождения произведения. В «разъяснении» указывалось, что оригинал сочинения создавался на греческом языке, а один из «отцов церкви» Иероним (IV в.) якобы переработал ее и сделал сокращенный латинский вариант, который и представлялся читателю. «Космография» имела широкое распространение в Средневековье, и имя Иеронима, по-видимому, на многих производило впечатление. Но в Ирландии, похоже, знали, кто был действительным автором сочинения. Вряд ли случайно Виргилия именовали здесь «Землемером»: учение о шарообразности Земли было стержнем «Космографии».
Ко времени прибытия в Паннонию и Моравию Кирилла и Мефодия влияние Виргилия среди местного духовенства оставалось весьма значительным. Это видно не только из упомянутого «Обращения». В Житии Кирилла, написанном, вероятно, вскоре после смерти славянского просветителя (869), обвиняются некие миссионеры «бесчинию учаху, глаголюще, яко под землею живуть человеци велеглави».
Виргилий умер в 784 году, когда осуществлялось наступление франков на подунайские славянские и неславянские земли. В этих условиях нетрудно было найти и последователей, и распространителей учения, противостоящего ортодоксии, внедряемой силой оружия. Имя Иеронима легко принимается, поскольку авторитет его стоит высоко. И позднее это имя будет часто повторяться здесь у славян в связи с вопросом о славянской азбуке.
Таким образом, «греками» в послании моравского князя Ростислава, по всей вероятности, назывались именно ирландцы (вспомним того же Добда-грека, ирландца по происхождению). Судя по «Обращению», влияние их в IX веке было весьма значительным, причем оно продолжало находить поддержку в Баварии в противовес не только деятельности Мефодия, но и франкскому духовенству. Славянских же князей оно, возможно, не устраивало именно потому, что в середине IX века воспринималось лишь как вариант германского.
Далеко не прост вопрос о том, какие учителя приходили «из Влах». Обычно предполагается, что имеются в виду собственно римские миссионеры, поскольку у западных славян позднее именно Италия называлась Волошской землей. Но это предположение вызывает ряд затруднений. Во-первых, «волохи» в «Повести временных лет» отличаются от «римлян». Волохи, следовательно, не римляне. Во-вторых, славянские князья-христиане вряд ли могли позволить себе брать под сомнение учителей от Рима в пору, когда не было еще формального разделения церквей, а претензии пап на высший авторитет в делах толкования вероучения в епархиях, формально им подчиненных, впрямую не могли оспариваться. Наконец, Рим и не направлял своих миссионеров в области, подвластные франкам, как, впрочем, и в другие районы. Папы стремились, прежде всего, подчинить Риму уже существующие христианские общины, столкнуть их между собой, дабы встать в положение высшего арбитра. В той же Германии устройством церкви занимался Бонифаций, а Рим лишь усваивал плоды его труда.
Вопрос о волохах вообще остается одним из спорных в литературе. Исходное значение этнонима сомнений не вызывает: это германское и славянское название кельтов (возможно, по первоначальному знакомству с кельтским племенем вольков). Это название и в Средние века сохраняется за уэльсцами (валлийцами). На каком-то этапе оно переходит на Северную Италию, которую кельты занимали в IV–III веках до нашей эры. Но средневековым источникам известны и волохи-влахи в разных районах Балканского полуострова, причем будущая Валахия не покрывает территорий, на которых упоминаются влахи — обычно пастухи. Валахия и «Волошская земля» была также на территории Молдавии и Трансильвании, область Валахия была в горном районе Моравии, и, наконец, по летописи, волохи совершали насилия над словенами, проживавшими накануне вторжения венгров (конец IX в.) в Паннонии. Отождествить волохов с романским элементом трудно как потому, что разбросаны они шире, нежели области римской колонизации, так и потому, что жили они обычно вперемежку с иным местным населением, отличаясь от него, в частности, родом занятий — именно пастушеством.
