Валерий Шамбаров - За Веру, Царя и Отечество
Впрочем, и сами мадьяры вели себя в войне отнюдь не ангельски. Достаточно вспомнить массовые расправы над сербами и евреями в югославской Воеводине в январе 1942 г. Сперва под предлогом поисков «четников» прошли этнические чистки по селам, где сотни людей даже не расстреливали, а обезглавливали топором. А затем прокатилась двухдневная бойня в г. Нови-Сад. Богатые семьи вырезали прямо в домах, в сочетании с грабежом. А 3,5 тыс. чел. собрали на берегу Дуная. Эту толпу заставили раздеться, и всех — и глубоких стариков, и детей, и подростков, и матерей, которым «милостиво» разрешили взять с собой коляски и не снимать пеленок с младенцев, погнали обнаженными на лед замерзшей реки. Здесь расстреляли и спустили трупы в проруби. Осуществляли это отнюдь не нацисты или «салашисты», а обычные венгерские солдаты и военная жандармерия из Сегедского корпуса под командованием ветерана Первой мировой генерал-лейтенанта Ф. Фекетхалми-Цейдлера.
Были бесчинства мадьяр и в Советском Союзе. В 1942 г. в Будапеште вышла книга свежих воспоминаний "Военный дневник". И один из авторов, взводный командир Шандор Криштоф, подробно расписывал, как он и его подчиненные помогали немцам в «спецакциях» в украинских селах, какое наслаждение доставляло ему собственноручное убийство женщин и детей, смаковал подробности и в заключение имел наглость благодарить Бога, что смог поучаствовать в уничтожении славянской и еврейской «заразы». Кстати, этой книге в Венгрии была присуждена конкурсная литературная премия! О зверствах мадьяр на Черниговщине вспоминают в своих мемуарах А.Ф. Федоров, Б.Д. Полищук. А комдив Шафаренко описывает, как отбив у венгров с. Сторожевое под Воронежем, солдаты нашли там трупы расстрелянных крестьян, а рядом — кучу запакованных посылок домой с награбленным добром. И сражались, кстати, мадьяры куда лучше итальянцев или румын. Сражались стойко, «идейно». А сломались и захандрили лишь с января 43-го, когда их 2-я армия была разгромлена в Острогожско-Россошанской операции. Но и позже, при наступлении советских армий на Карпаты и Венгерскую равнину, мадьярские войска дрались отчаянно — даже после того, как немцы свергли их правительство и оккупировали их страну.
О своей старой русофобии и прогерманских симпатиях не забыла и Финляндия. И изображать дело так, будто бедные финны всего лишь хотели восстановить территориальную справедливость, вряд ли корректно. Они и на фронтах сражались не хуже немцев, а очевидец, живший в войну ребенком в Починковском районе на Смоленщине (далековато от Карельского перешейка), рассказывал автору, как сперва в их селе стояла германская часть и вела себя относительно прилично. Но затем вместо нее пришел батальон финнов, и в первый же день, безо всякого повода, вывели всех мужчин за околицу и перекололи штыками. Примерно так же, как в Первую мировую, вели себя и другие сателлиты Германии. Болгария сразу же вспомнила о своих претензиях к Югославии и Греции. Хорваты принялись сводить счеты с сербами. Словаки при удобном случае сдавались или переходили на сторону русских. А Румыния раскатывала губы на территориальные приобретения — абы побольше. И на Молдавию, и на Одессу, и даже на междуречье Днестра и Буга, где романоязычного населения никогда и в помине не было. Тем не менее эту область объявили «исконной» румынской «Транснистрией», развернув там после «присоединения» политику романизации и… введя телесные наказания. Ну а после Ясско-Кишиневской операции, когда запахло жареным, Бухарест очень легко повернул штыки на 180 градусов и перекинулся в антигитлеровскую коалицию.
В общем, "действующие лица" во "втором действии" остались почти те же. Только вместо Турции добавились Италия и Япония, обиженные Антантой при прошлой "дележке пирога". И сценарий остался очень похожим, во многом повторив план Шлиффена — последовательный разгром противников сперва на Западе, потом на Востоке. Только достигалось это уже не рискованной игрой на разнице сроков мобилизации, а куда более надежными дипломатическими средствами. Да и прочие планы, воплощаясь через новых исполнителей, стали более обоснованными, более обеспеченными техническими средствами, но и более масштабными и более наглыми, отбрасывая уже любые «условности». Между прочим, к началу "второго акта" и главный режиссер первого был еще жив. Вильгельм II благополучно проживал в голландском г. Доорне. Он был вполне обеспечен, поскольку в отличие от русского царя сохранил значительные личные капиталы. И соответственно, местные власти относились к нему почтительно. Очень увлекался выращиванием тюльпанов. Он ни в чем не раскаивался, ничего не переосмыслил. Просто считал — где-то допустили досадную ошибку.
Приход к власти Гитлера и развернутую им подготовку к войне кайзер горячо одобрял. А когда она началась, был просто счастлив. Писал, что нападение на Польшу проведено «замечательно», "в старом прусском духе". В июне 1940 г., при вторжении в Бельгию и Голландию, трогательно приветствовал германские войска, проходившие через Доорн. И слал восторженные телеграммы фюреру, восхищаясь "новым порядком". Вильгельм писал: "Рука Господа созидает новый мир и творит чудо… Возникают Соединенные Штаты Европы под предводительством Германии". Осенью 1940 г., после покорения половины Европы, он в одном из писем восклицал: "Череда чудес! Старый прусский дух короля Фридриха, Клаузевица, Йорка, Гнейзенау и т. д. вновь явил себя миру, как в 1871 году… Блестящие генералы, командующие армиями в этой войне, вышли из моей школы, в мировой войне они лейтенантами, капитанами и молодыми майорами сражались под моим началом. Ученики Шлиффена, они воплотили в жизнь его планы, разработанные под моим руководством. Они сделали это точно так же, как мы в 1914 году". Того, чем завершилось "воплощение в жизнь" его планов, Вильгельм не увидел. Он умер в Доорне перед самым нападением на Россию, 4.6.1941 г.
73. ГЕРОИ СНОВА В СТРОЮ…
А ну-ка шашки под-высь! Мы все в боях родились,
Нас крестила в походах шрапнель,
Пеленала шинель, да шальная метель
Колыбельные песни нам пела…
Из к/ф "Я, Шаповалов Т.П."Образно говоря, Вторая мировая выглядела как повторная атака тех же самых позиций после неудачи первого штурма. Атака, осуществленная после получения свежих подкреплений, более тщательно продуманная и подготовленная. А для многих участников столкновение стало не новым, а повторным в прямом смысле слова. Как уже отмечалось, из Первой мировой вышло почти все германское военное руководство — генштабисты, командующие, старшие офицеры… Но ведь и большинство советских военачальников вышло из той же войны. А тех, кто помоложе, в училищах и академиях готовили бывшие военачальники Первой мировой… Некоторым из генералов как будто пришлось вернуться в собственное прошлое после четвертьвекового перерыва. Так, прапорщик Суджанского полка Георгий Сафонов завершил Первую мировую на Румынском фронте, останавливая немцев под Яссами. Великую Отечественную генерал-лейтенант Сафонов встретил там же, командуя Приморской армией и возглавив оборону Одессы. Иван Конев в прошлой войне дослужился до фейерверкера в артиллерийской бригаде. А в июле 41-го, брошенный со своей 19-й армией под Витебск, вынужден был принять первый бой по "старой специальности" — когда прибыл туда только со штабом, организуя оборону из случайных частей и подразделений, заменил убитого командира батареи, а потом и наводчика, и сам стрелял по лезущим немецким танкам.
Не секрет, что для советских армий начало войны было отнюдь не блестящим. Захватчиков, правда, встречало ожесточенное сопротивление, но далеко не везде. Целые батальоны и полки в первых же сражениях сдавались или даже переходили на сторону противника, в результате чего всего за полгода в плену оказалось 3,9 млн. чел. Сотни тысяч просто дезертировали, пробираясь домой или оседая в «примаках» у местных вдов и солдаток. Что, если разобраться, стало действием той же самой идеологической отравы, которая когда-то погубила царскую армию: зачем сражаться и погибать, если противник — это твои "братья по классу"? Отметим — сдавалось и разбегалось как раз то поколение, которое выросло в период оплевывания патриотических ценностей, русской истории и духовности, и культивирования вместо этого химер "мировой революции". А раз подобные химеры после всех понесенных жертв и лишений оказались несостоятельными, то чего ради воевать?
А на смену сдавшимся, на подкрепление растерянным и дезориентированным двадцатилетним, шли люди постарше. Еще сохранившие в душе понятие Отечества. В том числе и ветераны Первой мировой, прекрасно знающие, что «германца», раз он пришел в Россию, надо бить. Понимающие, почему его надо бить. И как его надо бить. Вот несколько эпизодов из воспоминаний К.К.Рокоссовского. В период отступления зашли в деревенскую избу, где лежал больной старик, дважды раненный в Первую мировую. Посмотрел он на командиров и сказал: "Я старый солдат, воевал с немцами. Мы врага на русскую землю не пустили. Что же вы делаете?" Как пишет маршал: "Эти слова помню и по сей день. Я ощутил их, как пощечину. А старик добавил: "Если бы не эта проклятая болезнь, ушел бы защищать Россию"… А вот другой случай когда Константина Константиновича направили с группой офицеров организовывать "из ничего", из отступающих частей и разрозненных подкреплений, оборону под Ярцевом. При атаке немцев собранные с миру по нитке бойцы привычно побежали. "Среди бегущих — солдат, такой усач из мобилизованных, хлебнувший первой войны. Он бежит и покрикивает: "Команду подай!.. Кто команду даст?… Команда нужна! — что-то созрело в нем, и он сам гаркнул, — Стой! Ложись! Вон противник — огонь! — я этого усача и сейчас представляю, как живого".
