История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2 - Луи Адольф Тьер
Вице-адмирал Альман, видя, как долго стоят английские суда на якоре на Баскском рейде, догадался об намерении поджечь порт Рошфора и флот. Он поставил свои одиннадцать кораблей и четыре фрегата на две сближенные линии якорной стоянки, опиравшиеся на правом фланге на батареи Иль-д’Экса, а на левом – на батареи в устье реки. Они стояли строем, параллельным течению, дабы плавучие предметы, которым назначалось до них добраться, не натолкнулись на них, а прошли мимо. Вице-адмирал прикрыл корабли двумя линиями заградительных бонов из крепко связанных бревен, закрепленных с помощью тяжелых якорей, сброшенных на некотором расстоянии друг от друга. С приближением критической минуты он организовал несколько дивизионов шлюпок и корабельных лодок, вооруженных пушками, и снарядил их храбрецами, которым предстояло цеплять брандеры крюками и отводить их от целей. Каждую ночь адмирал выставлял их на стражу у линии бонов. Он приказал снять все ненужные паруса с кораблей эскадры, чтобы оставить огню как можно меньше пищи; убрать в трюмы все горючие материалы; снять все предметы, за которые можно зацепиться, ибо брандеры, натыкаясь на корабли, намертво сцепляются с ними благодаря выступающим частям оснастки и корпуса. С помощью ресурсов, которыми он располагал, вице-адмирал Альман сделал всё возможное, чтобы избежать катастрофы, но он даже не представлял себе, насколько ужасной она должна была стать.
В ночь на 12 апреля, при весьма выраженном норд-норд-весте, дувшем в сторону якорной стоянки французов, и в час прилива, подталкивающего в том же направлении, несколько дивизий больших и малых судов англичан показались на рейде Иль-д’Экса с явным намерением окружить французскую эскадру. От них отделилась, направившись к бонам, дивизия фрегатов и корветов, за которыми следовали брандеры. Поскольку Альман, по известным ему примерам, готовился к встрече с пятью-шестью брандерами, он приказал лодкам стоять на страже вдоль обеих линий бонов, как вдруг увидел линию из тридцати горящих брандеров, которые надвигались на французскую эскадру под напором ветра и течения. Никогда не случалось ничего подобного. Три корабля взорвались у линии бонов и прорвали ее. Остальные, пуская огненные фейерверки, подобно извергающимся вулканам, под напором ветра и течения тащили за собой остатки бонов и рассеивались вокруг французских кораблей. Напрасно лодочные дивизионы пытались их зацепить: они были слишком велики, чтобы их могли удержать слабые шлюпки. Среди чудовищной сумятицы, грохота взрывов и пугающих отсветов невозможно было ни отдавать, ни получать приказы. Предоставленные сами себе капитаны заботились только о своих кораблях и об их спасении.
Первым движением у всех было избавиться от брандеров, пристававших к их бокам: адмиральский корабль «Океан» облепили сразу три брандера. Самым надежным средством избавиться от этих гибельных сближений было обрубание якорей и бегство. Использовали и другое средство: по брандерам стреляли в надежде их потопить. Но поскольку все потеряли свои позиции на стоянке и перемешались, то попадали как по чужим, так и по своим. Тем не менее, по странной удаче, французские корабли избежали серьезных повреждений и спаслись, встав на якоря у различных пунктов побережья. Те, у кого был огонь на борту, сумели его погасить. Брандеры же тут и там выносило на острова, они с чудовищным грохотом взрывались, выпускали ракеты, гранаты и бомбы и горели, освещая весь рейд.
На рассвете французы с удовлетворением увидели тридцать сгоревших брандеров. Ни один из французских кораблей не сгорел. Но битва еще не закончилась. Французские корабли обрубили якоря и, неуправляемые без парусов, сели на различные мели в устье Шаранты. К несчастью, четыре из них – «Калькутта», «Тонер», «Аквилон» и «Варшава», – настигнутые отливом, застряли на рифах Паллас. Почти все капитаны, опасаясь взрыва в случае пожара, побросали порох в море, и теперь были не в состоянии обороняться. Англичане же, придя в отчаяние от столь малого воздействия брандеров, решили атаковать корабли, застрявшие на Палласе, захватить их либо уничтожить и таким образом вознаградить себя за неудачу жестокой операции. Атакованная несколькими кораблями и фрегатами и обстрелянная со всех сторон, «Калькутта» после недолгой обороны была оставлена капитаном, который, располагая 230 матросами, счел должным, при невозможности сохранить судно, спасти экипаж. Несколько минут спустя брошенная «Калькутта» взлетела на воздух. «Аквилон» и «Варшава», не имея возможности обороняться, сдались и были сожжены англичанами. Об их участи эскадре возвестили два новых взрыва. Получивший пробоину «Тонер» едва держался у острова Мадам. Капитан Клеман Ларонсьер сбросил в море артиллерию, балласт и всё, чем мог пожертвовать, чтобы облегчить корабль, но ему не удалось спасти его. Видя, что кораблю обречен затонуть при приливе, капитан высадил людей на риф, откуда они могли во время отлива добраться до острова Мадам, и последним покинул корабль, предварительно поджегши его, так что «Тонер» погиб под французским флагом.
Таким образом, четыре корабля из одиннадцати погибли не из-за столкновения с брандерами, а в результате желания его избежать. Доблестный адмирал Альман был в отчаянии, хоть и спас семь кораблей, не считая фрегатов, из которых пострадал лишь один. Он приказал кораблям войти в реку и разоружиться. Его отчаяние переросло в столь великую вспыльчивость, что стало невозможно оставить его командующим в Рошфоре. Министр Декре отправил его сухопутным путем в Тулон вместе с экипажами, дабы снарядить ими корабли Средиземного моря. В Рошфоре нужно было строить новые корабли и формировать новую дивизию. Адмирал Гамбье вернулся к берегам Англии с сомнительной славой этой жестокой экспедиции, которая обошлась Англии дороже, чем Франции. Самым значительным ее результатом стал большой испуг всех французских флотов, стоявших на рейдах, и своеобразное умопомрачение у большинства французских командующих, которым всюду стали мерещиться брандеры и которые принялись изобретать самые причудливые меры безопасности, дабы от них предохраниться. Даже министр Декре, несмотря на его редкую просвещенность, не избежал подобных переживаний и предложил Наполеону вернуть в Флиссинген прекрасный флот, построенный на верфях Антверпена и стоявший в ту минуту на якоре в устье Шельды. Но адмирал Миссиесси, человек хладнокровный, умный и твердый, отказался это сделать, сказав, что в Флиссингене флот будет подвержен риску погибнуть в позорном бездействии под бомбами или от валхеренской лихорадки (малярии). Несчастных капитанов, потерявших корабли на рейде
