Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме
Ошибочным было утверждение Сталина о том, что коллективизация – это переворот, равнозначный по своим последствиям Октябрьской революции.
Сталин совершенно ошибочно оценивал социал-демократическое движение в целом и левую социал-демократию в особенности. Отсюда – неверные оценки Сталиным таких деятелей левой социал-демократии, как Роза Люксембург и др. Положение о «безраздельном господстве оппортунизма во II Интернационале» было аксиомой для Сталина. Между тем Ленин писал, что II Интернационал осуществил «чрезвычайно важную и полезную работу распространения социализма вширь и подготовительной, первоначальной, простейшей организации его сил» [817] .
Трудно перечислить все фальсификации, которые содержались в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Догматизм, схематизм и априоризм характерны для всего содержания этой книги. Для сталинского понимания истории КПСС характерен также национализм, переходящий во многих случаях в шовинизм. Концепции Сталина мешали установлению единого рабочего фронта против фашизма в 30-е годы. Предварительным условием такого единого фронта Сталин считал «разгром социал-демократических партий» и их «изгнание из рядов рабочего класса».
В области русской истории Сталин полностью оправдывал бесчинства Ивана Грозного и опричнины. Даже Малюту Скуратова Сталин считал крупным и прогрессивным политическим деятелем. Не без влияния Сталина во многих произведениях советского искусства стали прославляться некоторые цари и князья, чья деятельность всячески обелялась. Оправдывались и многие завоевательные войны русского царизма. Герой освободительной борьбы кавказских народов Шамиль стал, вопреки фактам, изображаться как агент империализма и Оттоманской империи.
Сталин неверно оценивал сущность феодализма, отождествляя его лишь с крепостничеством. Он не видел многообразия форм землепользования при феодализме, заявляя о монополии феодалов на землю. Неправильным было и положение Сталина о «революции рабов», нанесших смертельный удар рабовладельческой общественной формации.
Будучи дилетантом в области философии, Сталин обеднил и упростил диалектический материализм. Он крайне ошибочно оценивал значение немецкой классической философии вообще и философии Гегеля в частности (нелепая формула о философии Гегеля как аристократической реакции на французскую революцию). Многочисленны ошибочные положения Сталина в историческом материализме.
Особенно много ошибок было допущено Сталиным в области экономической теории. Так, например, Сталин явно недооценивал значение закона стоимости в социалистическом обществе. Он отрицал товарный характер производства в СССР, утверждая, что средства производства у нас в стране не могут быть товаром и находятся вне действия закона стоимости. Эти установки нарушали принцип эквивалентности при возмещении производственных затрат предприятий, что затрудняло материальное стимулирование. Сталин полагал, что в нашей стране закон стоимости действует только в сфере обращения. Сталин игнорировал дифференциальную ренту в сельскохозяйственном производстве.
Ошибочным было положение Сталина об опережающем росте платежеспособного спроса населения по сравнению с производством товаров. Этот тезис узаконивал нехватку потребительских товаров и очереди. Сталин отрицал существование прибавочного продукта при социализме.
Неправильным было положение Сталина о том, что колхозно-кооперативная собственность становится тормозом в развитии сельскохозяйственного производства и что поднятие колхозно-кооперативной собственности до уровня общенародной должно будто бы происходить путем ускоренной замены товарооборота системой прямого продуктообмена. Сталин исключал из колхозной собственности основные средства и орудия производства, считая главным предметом этой собственности продукцию колхозного производства. Ошибочным было и вытекавшее из этой догмы запрещение продавать сельскохозяйственные машины колхозам. Ничем не обоснованным было утверждение Сталина, что при социализме колхозы и совхозы могут обходиться минимумом прибыли или жить вообще без прибыли. Известно, что бесприбыльные совхозы покрывали свои убытки за счет государственного бюджета и потому действительно могли долго существовать без прибыли. Что касается колхозов, то их убытки покрывались за счет неоплаченного труда колхозников, которых при этом не мог успокоить придуманный Сталиным принцип «высшей рентабельности». Вообще главное внимание Сталина в деревне было направлено на выполнение поставок и заготовок, а не на увеличение производительности и рентабельности производства.
Весьма поверхностными были представления Сталина о сущности современного ему капиталистического общества. Он, например, ошибочно утверждал, что капиталистическое государство практически не участвует в экономической деятельности. Только в последние годы он стал замечать экономические функции буржуазного государства, но возражал против формулы «сращивания», выдвигая формулу «подчинения государственного аппарата монополиям», которая до крайности упрощала отношения между государством и капиталистической экономикой. Сталин защищал теорию абсолютного обнищания пролетариата, хотя она не подтверждалась фактами, он также неверно объяснял недогрузку производственных мощностей в западных странах в 30 – 40-е годы.
Сталин выдвинул ряд ошибочных формул в области правовой науки.
Неверными были и многие положения Сталина в области военной науки.
Сталин допустил немало теоретических ошибок при анализе национальных проблем и проблем национально-освободительного движения.
Крайне односторонне была поставлена Сталиным проблема политехнического обучения в советской школе.
Таковы лишь некоторые из теоретических ошибок Сталина, которые были уже подвергнуты критике в советской печати. Сталин не развил теорию научного социализма, и если можно говорить о «сталинском» этапе в области теории, то только как об этапе застоя и упадка.
КУЛЬТ СТАЛИНА В ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ
Тормозящее влияние культа Сталина испытали на себе все без исключения естественные науки. Это влияние было двоякого рода – прямое и косвенное. Во-первых, Сталин и сам нередко вмешивался в дела тех или иных наук, выступая здесь в качестве непрошеного арбитра. Сталин давал указания геологам, где и как искать нефть, он давал указания врачам по их специальности [818] , биологам – по вопросам наследственности и т. п. Нередко этому примеру следовали и другие члены Политбюро.
Во-вторых, развитию естествознания мешали те бюрократические порядки, которые возобладали в большинстве научных учреждений.
Тормозили развитие всех наук такие уродливые явления, как грубый и нетоварищеский характер научных дискуссий, стремление политизировать любую науку, разделить естествознание на советское и буржуазное. В таких условиях плодились авантюристы и карьеристы от науки, пользующиеся поддержкой некомпетентных, но всесильных администраторов.
Известно, что в особенно трудном положении оказалась в годы культа биологическая наука, в которой Сталин считал себя едва ли не специалистом [819] . Трагическая история этой науки, и в первую очередь история 30-летней биолого-агрономической дискуссии, подробно и основательно изложена в работе Ж. А. Медведева «Очерки по истории биолого-агрономической дискуссии», к которой мы и отсылаем наших читателей [820] . Именно поддержка Сталина помогла Т. Д. Лысенко и его окружению провести одну за другой несколько погромных кампаний в биологической науке и задержать ее развитие на 25 – 30 лет [821] .
В результате и нашему сельскому хозяйству, и биологии, и агрохимии был нанесен большой ущерб. Так, например, после принятого по инициативе Сталина специального постановления поддержанная Лысенко травопольная система В. Р. Вильямса стала усиленно насаждаться по одному и тому же шаблону во всех сельскохозяйственных зонах страны. Именно поддержка Сталина помогла на долгие годы утвердиться в науке безграмотным концепциям О. Б. Лепешинской.
Недостойные методы работы применялись под влиянием «опыта» Лысенко и в медицинской науке. Единственным подлинно научным направлением здесь было объявлено павловское учение. При этом из богатого наследия крупнейшего русского ученого И. П. Павлова на первый план выдвигался только один раздел – о высшей нервной деятельности. Как писал позднее академик АМН СССР С. Мордашев, «учение Павлова преподносилось общественности в той безапелляционной трактовке, которую давали некоторые ученые, взявшие на себя роль непогрешимых истолкователей учения Павлова, его единственных и прямых наследников. Все остальные физиологические направления были под запретом, если не были связаны с изучением высшей нервной деятельности в ее единственной и догматической трактовке... Даже работы И. П. Павлова о физиологии пищеварения, за которые он был удостоен Нобелевской премии, недостаточно развивались, что в конечном счете отрицательно сказалось на изучении болезней органов пищеварения, их диагностике и терапии. Вместо того чтобы творчески развивать те мысли, гипотезы, наметки перспективных физиологических направлений, которые составляют огромное богатство, содержащееся в работах Павлова, а также создавать новые, оригинальные направления, некоторые наши физиологи вращались в замкнутом кругу догматизма. Они скорее проматывали, чем приумножали наследство, оставленное И. П. Павловым» [822] .
