История средних веков - Николай Алексеевич Осокин
Вульфила (318–388). Вульфила — таково было настоящее имя готского просветителя — со всем усердием прозелита обращал вестготов в христианство, следуя арианскому духу. Их кунинг Фридигерн принял от него крещение. Его преемник Атнарих вел гонения на христиан и казнил нескольких учеников просветителя. Сам Вульфила должен был заботиться о собственном спасении. Спасаясь от гонителя, он увел за собой своих последователей на правый берег Дуная, в пределы нынешней Болгарии. Здесь, с разрешения императора Констанция, поселилась арианская колония тевтонов; здесь переселенцы, у подошвы Мезийских гор, мирно пасли свои стада; здесь Вульфила, оставаясь ревностным поборником арианства, составил алфавит для своих германских соплеменников, на основе греческого, с прибавлением рун. Ему посчастливилось перевести почти всю Библию, за исключением двух последних книг Царств. До нас дошли только небольшие отрывки из Ветхого Завета, но сохранились все четыре Евангелия благодаря бенедиктинской Верденской рукописи, известной под названием Серебряного кодекса, codex argenteus. Это драгоценнейшее наследство средних веков, первый памятник немецкого языка, написанный серебром, целые столетия хранился в Праге, куда был привезен из бенедиктинского Верденского монастыря; оттуда шведы в разгар тридцатилетней войны перенесли рукопись в Упсалу, где она находится в настоящее время.
Когда Священное Писание стало понятно остготам, они массово стали принимать христианство. Тогда они всем народом переселились за Дунай. Вульфила был вызван в Константинополь и там умер. Он был для готов тем же, чем для славян были Кирилл и Мефодий, с той лишь разницей, что Вульфила был одной нации с германцами и готами, а Кирилл и Мефодий различной с руссами и славянами[17]. Вестготы приняли арианство и сохранили его в своем новом государстве, которое основали между Роной и Эбро. Должно заметить, что вандалы, свевы и бургунды принадлежали первоначально к православной церкви, по потом перешли в арианство, вероятно, под давлением вестготов, которые передали арианское исповедание и остготам. Таким образом к концу V в. весь готский союз был арианским и только в VI в. готы приняли к себе римских проповедников.
2. Гунны и великое переселение
Германариху, королю готскому, повиновалась вся Германия. Он был для тевтонов в своем роде Александром Македонским. Громадное царство германское представляло крепкую организацию, которая могла бы с течением времени усвоить римскую цивилизацию. Но новый дикий народ — гунны, вышедший из степей Азии, потеснил роксолан и скифов, обитателей нынешней Южной России и Украины, вследствие чего дан был сильный толчок всем народам, населяющим Европу. Это движение называется гуннским. Оно содействовало сближению и сплочению многих разноплеменных народов.
Вопрос о происхождении гуннов. В западной науке издавна признают, что гунны вышли из Маньчжурии, не поладив там с китайским правительством, и, пройдя всю Азию с огнем и мечом, через великие Каспийские ворота проникли в Европу и наполнили весь тогдашний мир ужасом.
Для уяснения вопроса обратимся к источникам. Характеристику гуннов оставили писатели, ближайшие к ним по времени: Аммиак Марцеллин, Павел Орозий, Приск и Иордан. Кроме того мы имеем панегирик, принадлежащий Аполлинарию Сидонию, который говорит о быте гуннов в середине V в. Что гунны кочевое племя, что они большую часть жизни проводили на коне, что, переезжая в своих кибитках, они наводили ужас на всех, с кем приходили в соприкосновение, — в этом все свидетельства сходятся, хотя относятся к разным временам. Теперь приведем мнение каждого порознь, начиная с Марцеллина. Следует отметить, что Марцеллин в IV в. написал большое сочинение — «Rerum gestarum libri XXXI» (от Нервы до смерти Валента), — из которого до нас дошли последние 18 книг, охватывающие 353–378 гг. Трудами Марцеллина, знавшего о гуннах только по слухам, пользуется и Иордан; но он не все заимствовал у Марцеллина; часто он приводит и легендарные сведения. Вот место, где он говорит о гуннах: «В домах гунны живут только в крайнем случае а все время проводят в разъездах по горам и долинам и с детства привыкают переносить голод и холод. Одеваются они в грубые холщовые рубахи и носят на голове шапку с висячими ушами. Жены следуют за ними в телегах, ткут грубую ткань и кормят детей. Никто из них не пашет земли, потому что они постоянных жилищ не имеют, а живут как бродяги, без всякого закона. Если вы спросите гунна, откуда он, где его родина — не получите ответа. Он не знает, где родился, где вырос. С ними нельзя заключать договоров, потому что они, подобно бессмысленным животным, не знают, что — правда, а что — неправда. Но они неудержимо и яростно стремятся достичь того, чего хотят, хотя часто переменяют свои желания». Здесь достаточно ясно охарактеризованы гунны; но подобным образом ни один греческий или римский историк не характеризовал славян. Подробнее говорит Иордан в главах 24 и 34–41. Он говорит верно, пока цитирует Марцеллина; когда же сообщает от себя, то часто смешивает истину с басней, хотя и ссылается на Орозия и Приска. Вот как у него начинается 24 глава: «Пятый готский царь Вилимер осудил некоторых подозрительных женщин и выгнал их из земли скифов далее на восток в степи. Нечистые духи, встретив их, сочетались с ними, от чего и произошел этот варварский народ гуннов. Сперва они жили в болотах. Это были низенькие, грязные гнусные люди; ни единый звук их голоса не напоминал человеческой речи. Эти-то гунны подступили к готским границам». Это место важно в том отношении, что показывает ужас, какой наводили гунны на современников; никто не мог появление их приписать чему другому, как порождению демонов.
Первое появление гуннов в Европе. Рассказывая историю гуннов, Иордан приводит следующее место из Приска, писателя начала V в.: «Гунны жили по ту сторону Меотийских болот[18] (в нынешней Кубани). Они имели опытность только в охоте и ни в чем больше; когда же разрослись в большой народ, то стали заниматься грабежом и беспокоить другие народы. Однажды гуннские охотники, преследуя добычу, встретили лань, которая вошла в болота. Следом за ней пошли и охотники. Лань то бежала, то останавливалась. Наконец, следуя за ланью, охотники переходят болота, которые прежде считались непроходимыми, и достигают Скифии. Лань исчезла. Думаю, что это сделали те же демоны», — добродушно заключает Иордан. Не подозревая существования другого мира по ту сторону Меотиды, суеверные гунны, при виде новой земли, приписали
