Эдгар Уоллес - Руки вверх !

Подписи не было, но стоял постскриптум:

"Надеюсь, что вы не посвящали в это человека, которого зовут Ганнер Хэйнс. Он был сегодня у меня, но я не приняла его".

Коннор улыбнулся. Ганнер работал быстро, ничего не скажешь.

Глава 26

Маргарита уже начала одеваться, когда принесли телеграмму:

"СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ НЕ МОГУ ПРИЙТИ. ЗАВТРА В ТО ЖЕ ВРЕМЯ. КОННОР".

Она почувствовала облегчение, хотя стремилась поскорее покончить с неизвестностью. Она решила, что поступит правильно, если возьмет с собой деньги, и для этой цели приготовила тысячу фунтов.

Но, поразмыслив, она решила оставить деньги дома. Если речь идет о вымогательстве, они могут и подождать несколько часов, но отправляться туда одной, да еще с большой суммой денег было небезопасно.

Пряча деньги в ящик, она невольно взглянула на конверт, и сердце ее сжалось. Там было последнее письмо Рекса. Много раз она намеревалась сжечь его, но что-то останавливало ее. Раньше это письмо подогревало ее ненависть к Люку, но это время прошло. Воспоминания о брате все еще тяготили ее. Он испортит жизнь Люку, отнял счастье у нее самой... Теперь нужно было ждать еще одни сутки, чтобы разрешить все сомнения...

Раздался звонок. Вошел слуга.

- Пришел господин, который желает поговорить с вами. Он приходил уже однажды - мистер Хэйнс.

Она не сразу вспомнила прежнего посетителя. По крайней мере, этот человек благожелательно относился к Люку.

- Проведите его наверх, - приказала она.

Она вспомнила их разговор во время прошлого визита.

Он сказал ей, что Данти Морелль принадлежит к числу людей, с которыми не должны общаться порядочные женщины, и она указала ему на дверь. Он тогда говорил, что знает Люка и помнит о какой-то услуге, которую тот оказал ему... Может быть, она найдет в нем помощника...

Хэйнс не ожидал такого радушного приема. Он немного смутился.

- Мне очень жаль, что в прошлый раз я была так невежлива с вами, сказала Маргарита, приглашая гостя сесть в кресло. - Вы тогда задели одного из моих друзей, который теперь больше не состоит в их числе...

Ганнер кивнул.

- Это самое приятное из того, что я слышал в последнее время, - сказал он. - Я был немного навязчив, спрашивая о причине...

- Вы знаете, где мой муж?

Он покачал головой, и она почувствовала, что ее надежды пошли прахом.

- Я могу вам сказать, где теперь мистер Морелль, - произнес он с улыбкой, - но что вам это даст? Я пришел, чтобы снова быть навязчивым, миссис Мэдиссон. Выражаю надежду помочь и вам и вашему супругу, который, по моему мнению, находится в Испании...

Он пристально посмотрел ей в глаза.

- Но... - начала она.

- Думаю, что он в Испании. Если человек находится в Испании, он ведь не может одновременно быть в Лондоне, не так ли? И путешествуя по Испании, невозможно ограбить Тоффани, быть с Коннором...

- Откуда вы знаете это? - поспешно перебила она его. - Я должна была встретиться сегодня с этим человеком, но он прислал мне телеграмму...

- Телеграмму прислал я, - холодно перебил ее Хэйнс. - Ваша встреча с ним исключается полностью и навсегда.

- Но я...

- Что я хотел вам сказать? Ваш муж в Испании! Вы получали от него письма, но, к сожалению, их не сохранили...

Теперь она все поняла. Он пришел от Люка!

- Я много лет не был в Ронде, - продолжал Ганнер. - Но, если бы я был там и встречался с вашим мужем, он мог и не знать о моем визите к вам... А теперь, миссис Мэдиссон, я повторю свой навязчивый вопрос. Почему вас оставил муж? Нет, я неверно высказался! Я знаю, почему он сделал это. Но почему вы толкнули его на это? Для меня это тайна, да и для вашего мужа тоже. Это знают два человека - вы и Данти!

Маргарита молчала. В эту минуту она поняла, почему не было уничтожено предсмертное письмо Рекса. Она сохранила его, чтобы в один прекрасный день предъявить его Люку и потребовать объяснений...

- Это странный вопрос в устах постороннего человека, мистер Хэйнс, и я не знаю, должна ли отвечать на него.

Она немного постояла в раздумьи, потом резко повернулась и вышла из комнаты. Ганнер уже взялся за шляпу, думая, что разговор на этом окончен, но в эту минуту она вернулась с письмом в руке.

- Я скажу вам то, что кроме меня и мистера Море тля не знает никто, сказала она. - Когда Рекс застрелился, в его комнате нашли вот эти две записки.

Она вынула из конверта два листка и протянула их Ганнеру.

Тот прочел:

Маргарита, милая, я потерян. Я спекулировал в течение нескольких месяцев и сегодня решился на последний шаг по совету

Люка Мэдиссона. Он разорил меня - деньги его Бог. Ради всего на свете, не доверяй ему. Он толкал меня от одной ошибки к другой. Спаси тебя Бог.

Рекс.

- Это почерк вашего брата?

Она кивнула.

- Вы могли бы поклясться в этом?

- Да, я вполне уверена. Я получала от него сотни таких записок, и не могу ошибиться.

- Кто нашел записку?

- Данти Морелль нашел ее в комнате Рекса. У бедного брата был слуга, вполне надежный человек, - он видел эти листки, прежде чем мистер Морелль сунул их в карман...

- Он, конечно, не читал их? Я подразумеваю слугу...

- Нет. Он только видел их перед тем...

У Ганнера была поразительная память. С этого момента он мог повторить все письмо наизусть, не нуждаясь в копии. Он отдал листки молодой женщине.

- Конечно, вы поверили, что ваш муж был причиной смерти брата, и это послужило поводом к вашему поступку.

- Он сказал вам это? - поспешно перебила она ею.

Ганнер ничего не ответил. Он, нахмурившись, рассматривал узор на ковре.

- Странный тип этот Данти, - произнес он после паузы, и она заметила, что обращается он больше к самому себе. - Он всегда собирал всякие мелочи, подобно тряпичнику или скряге, хотя деньги не удерживались в его руках. Все мошенники умирают в бедности.

- А вы... - начала она и осеклась.

По лицу Ганнера скользнула тонкая улыбка.

- Нет, миссис Мэдиссон я не умру в бедности - если не сойду с ума. Мне больше не нужно работать... Многое изменилось. Нет, я не раскаиваюсь в прошлом, просто я так решил... Пять лет назад один человек продал мне массу акций каких-то рудников. Казалось, что они стоили не больше бумаги, на которой были напечатаны, но, к счастью, я не сжег их. Пока я сидел в тюрьме, там нашли медь, и я продал их с огромной прибылью... Мне осталось совершить только одно, последнее преступление.

Она хотела улыбнуться, но улыбка застыла на ее губах, когда их глаза встретились.

- Данти Морелль должен быть наказан. После того, как я получу все доказательства, - медленно произнес он.

Маргарита промолчала.

Ганнер вынул из кармана часы.

- У меня важное совещание, миссис Мэдиссон. Позвольте мне уйти. Не требуйте, чтобы я передал что-нибудь вашему мужу, потому что я не знаю, где он. А если бы и знал...

- Он здоров? - тревожно спросила она.

- Да.

Он не торопился уходить, играя цепочкой от часов.

Вдруг он сказал:

- Ему потребуются деньги... но в моих устах это звучит как... ну, вы понимаете. Если понадобится, он сможет получить от меня их столько, сколько захочет, но лучше, если их дадите вы. Хотя бы для того, чтобы показать, что вы доверяете мне. - Он рассмеялся. - Как это напоминает Данти! Если вы сомневаетесь, миссис Мэдиссон, то не давайте ничего. Мне нужно двести фунтов, но триста было бы еще лучше.

Она вышла и тут же вернулась с пачкой ассигнаций.

- Четыреста будет еще лучше, - сказала она.

Он сунул деньги в карман.

- Легкая игра. Жаль, что я не додумался до этого раньше, - произнес он. - Данти - вот молодец! Да, таких надо еще поискать!

Она протянула ему руку, и он пожал ее.

- Мы еще встретимся, миссис Мэдиссон, в тот прекрасный день, когда вы поедете в Ронду. Если позволите, я воспользуюсь тем же поездом, чтобы охранять вас от настоящих мошенников.

Глава 27

Коннор явился за несколько минут до назначенного времени, расплатился за такси и медленно направился к пруду. Было пасмурно, дул резкий ветер. Такая погода отнюдь не способствовала прогулкам романтических парочек.

Мистер Коннор был далек от романтики. Он вполне понимал нежелание Маргариты приходить к нему на верфь для переговоров и досадовал на себя за то, что не сообразил назначить другое место встречи.

Он нашел стул и уселся...

Ждать оставалось недолго. Он вспоминал недавние события и даже с чувством некоторой благодарности думал о Ганнере, вмешавшемся в дело Мэдиссона так своевременно и тем самым предоставившем ему столь выгодное дело...

Коннор осмотрелся. Никого не было видно.

Едва он снова погрузился в размышления, как чья-то тяжелая рука опустилась на его плечо, а к затылку прикоснулось что-то холодное.

- Ни слова, или я стреляю, - произнес низкий голос за его спиной.

- Что это значит? - пробормотал Коннор, к чести которого надо сказать, что он почувствовал скорее раздражение, чем страх.

- Руки вверх! - приказал незнакомец. - Повернись.

Коннор повиновался. Его глаза привыкли к темноте, и он узнал бы нападающего, если бы у того было открыто лицо, но, по-видимому, он был в черной маске.