Герберт Хьюит - Рожденный с мечом в руке (Военные походы Эдуарда Плантагенета 1355-1357)
В это время другая часть армии двигалась по кругу в южном направлении; она разграбила и сожгла Лиму, Ласер, Фанжо (где было двадцать ветряных мельниц) и Вилласавари.
Объединившись, армия в понедельник (16 ноября) дошла до Белпеша, где город и замок стояли на большом удалении друг от друга. Город был захвачен, замок сдался. Но Белпеш не сожгли потому, что он принадлежал графу де Фуа.
Во вторник (17 ноября) армия принца, двигаясь на запад, достигла долины реки Эр, куда уже дошла новость о приближении принца. Братья-проповедники в Пруе приготовили все, чтобы оказать ему гостеприимство, и ждали его. В этот день граф де Фуа тоже ждал принца и дружески принял его в аббатстве Бульбон. Граф и принц провели несколько часов вместе в поездке верхом; ехали они вниз по течению, в основном по владениям графа, и, по словам Бейкера, «из уважения к графу и его соседям в тот день был запрещен огонь».
Армия снова переправилась через Арьеж; ее главные силы остановились лагерем в Мирмоне и позже сожгли его. 18 ноября армия после короткого перехода оказалась на берегу Гаронны возле Монто, где в обычное время была паромная переправа. Паромы, разумеется, были убраны оттуда, но англичане, к изумлению местных жителей, повторили подвиг, совершенный три недели назад. В это время лил сильный дождь, и они впоследствии узнали, что, если бы они пришли туда на день позже, вода поднялась бы так высоко, что переправиться было бы невозможно. Бейкер объясняет успех этого второго рискованного предприятия божьим промыслом. Не останавливаясь на отдых, англичане поднялись вверх по левому берегу. Один их отряд снова переправился через Гаронну, занял Маркефо и вернулся, а остальная армия, двигаясь вперед, дошла до Карбона, взяла его штурмом и остановилась в этом городе на ночь. Должно быть, англичане промокли и устали.
Дождь прекратился, и в четверг (19 ноября), в тихий ясный день, англичане отдыхали. Это была первая настоящая остановка с тех пор, как они вышли из Нарбона, и, учитывая, как много сил потребовали переходы и труды в предыдущие дни, им была нужна передышка для восстановления сил.
Теперь англо-гасконская армия стояла лагерем западнее Гаронны, и начался новый этап военного противостояния. Жан д'Арманьяк не пошел к ней навстречу, не послал своих людей вверх по течению, чтобы помешать противнику перейти какую-либо из двух устрашающих рек, не принял никаких мер, чтобы замедлить движение вражеской армии, которая по-прежнему продолжала выполнять свою задачу разрушителя в нескольких милях от больших укрепленных городов — Каркасона и Тулузы. Теперь он не мог преградить англичанам путь на Бордо, но мог бы осложнить им обратный путь, нападая на отдельные отряды, разрушая мосты, совершая налеты на арьергард. Жан д'Арманьяк делал это, но у нас слишком мало данных для того, чтобы реконструировать его тактику — несомненно, оппортунистическую — или оценить ее результаты. Можно лишь сказать, что его действия сделали задачу принца гораздо труднее.
Трудности принца были вызваны временем года и грузом добычи, которую захватили его люди. В это время световой день был уже коротким, а погода — зимней. Дороги раскисли, вода в реках поднялась, а принц не мог надеяться найти где-нибудь целый мост; однако он должен был как можно скорее отвести своих солдат на зимние квартиры — под крыши и в тепло, не поддаваясь искушению отбросить нападающего противника назад, к Тулузе. Прежде всего было необходимо выбрать для отхода подходящий маршрут.
Каждодневные решения, особенно выбор маршрута и мест для остановки, зависели от данных разведки. Средневековые военачальники, конечно, использовали отряды войсковой разведки, «скороходов», разведчиков, шпионов и добывали информацию от пленных. (Фруассар рассказывает, что одного пленного шотландца «допрашивали так жестоко, что из страха за свою жизнь» он выдал план своего предводителя. Но, с другой стороны, именно пленный француз, чтобы получить награду, указал королю Эдуарду III важнейший брод Бланшетак, что позволило армии короля переправиться через Сомму.) У принца были все эти источники информации, а также местные проводники. Два конюха показали ему дорогу из Касте-ан-Дорт в начале рейда. Однако у него был и «проводник по Гаскони» Арнольд Бернар, который в конце кампании получил за свои услуги 9 l.[43].
Дорога, по которой армия принца прошла от Карбона до Бордо, вполне могла быть лучшим возможным маршрутом. Бейкер хвастливо пишет о нескольких стычках и небольших боях, но за этими словами чувствуются и тяжесть пути, и решимость принца избегать крупномасштабных операций. Кроме того, он, хотя и коротко, говорит о трудностях перехода через реки. Через саму Гаронну армия переправилась легко, как на смотру (equites singuli, successive… transierunt) (по-латыни: «всадники переправились по одному, друг за другом». — Пер.).
На ее притоках люди принца, разойдясь вдоль берега, пытались переправиться наугад там, где считали это возможным (transierunt districte…; cum districcione magna (лат. «переправились в суровых условиях; с большими помехами. — Пер.). В одном месте он ясно говорит о надежде, что река, которую перешла английская армия, станет преградой между ней и противником. И были три очень плохих ночи — две в безводных местах и третья на месте, куда англичане и их союзники пришли очень поздно и провели ночь в ожидании битвы. С четверга 19 ноября до воскресенья 29 ноября у армии был всего один день отдыха, а среднее расстояние, которое она проходила за день, равно примерно двадцати милям. Такая частота отдыха и длина переходов не сильно отличается от того, что было в начальной части похода, но если сделать поправку на новые условия, это означает, что и людям, и лошадям в эти дни пришлось очень нелегко.
В пятницу, субботу и воскресенье (20, 21, 22 ноября) происходили соприкосновения между подразделениями английской и французской армий. Французские войска вышли из Тулузы — вероятно, с намерением атаковать англичан во фланг или оттеснить их обратно к реке. Известие об этом достигло лагеря англичан в ночь с четверга на пятницу. По словам принца, Жан д'Арманьяк, коннетабль Франции, маршал Клермон и вся французская армия стояли лагерем на расстоянии меньше чем двух лиг от английского арьергарда. По словам Бейкера, было известно, что французская армия делилась на пять сильных колонн. В пятницу утром отряд в восемьдесят копий под командованием Бургерша, Одли, Чендоса и Ботетура был послан на разведку, и во время стычки с противником захватил в плен более тридцати французских рыцарей (в том числе графа Коменжа), убил многих возчиков из французского обоза и уничтожил значительные запасы продовольствия. После этого большой отряд французских войск отступил, причем не в сторону Тулузы, а к западу. Позже в тот же день англичане обнаружили нескольких французских солдат в церкви в Мовезене и отнеслись с уважением к праву убежища (отняли у французов оружие и коней, но не увели их самих в плен ради выкупа). Однако большинство французов отступало за реку Сав; затем они разрушали мосты и, оказавшись в безопасности, стали лагерем на берегу этой реки у Ломбеса и Совтерра. Оттуда французы, освещенные огнем своих костров, были видны англичанам, лагерь которых находился на восточном берегу, «но между ними и нами была большая глубокая река».
На следующий день (21 ноября) эти французские войска отошли на север. Англичане, которые по-прежнему находились восточнее Сава, под проливным дождем дошли по узким и трудным дорогам через долины Оссонна и Сава до Орада, а в воскресенье (22 ноября) английская армия пересекла свой прежний путь (дорогу из Оша в Тулузу), перешла вброд Сав и, когда стало темнеть, была уже возле Жимона. Однако здесь французские войска смогли их задержать. Они занимали выгодную позицию на холме рядом с городом и не подпускали к нему англичан до полуночи. Во время этой остановки часть английских войск была послана на пять миль выше по течению и овладела Оримоном. В нем основная часть войск неуютно провела ночь, но авангард англичан провел несколько оставшихся у него часов отдыха в Селимоне. Французы увели английскую армию с самого короткого пути к ее цели и не сдали Жимон. Враждующие армии были достаточно близко одна к другой, чтобы снова вступить в сражение.
И несомненно, что англичане ждали этого нового сражения. На следующее утро (23 ноября), еще до восхода солнца, они оставили свой обоз в Оримоне, а все боевые силы армии выстроились для битвы в поле. Так они простояли много часов, пока отряд разведчиков не принес известие, что основная часть французской армии ночью отступила от Жимона. Сама крепость имела небольшой гарнизон, но была достаточно мощной для того, чтобы выдержать долгую осаду.
Совет принца собрался, чтобы определить линию поведения. «И поскольку мы понимали, что они не желают сражаться, было решено, что нам следует продолжать наш путь». Но английская армия еще не могла отдохнуть. Англичане перешли две реки — Жимон и Арратс — и во вторник (24 ноября) после долгого дневного перехода вынуждены были разбить лагерь на голой равнине. Здесь у них снова не хватало воды. Лошади, которым было разрешено утолить жажду вином, пали, и перевозка грузов стала еще трудней. Противник по-прежнему шел за англичанами следом, и их разрозненные отряды лишь с большим трудом сумели переправиться через реку Жер. Они надеялись, что при таком подъеме воды эта река послужит препятствием для противника. Затем англичане ворвались в Режомон (25 ноября) и отдохнули там — впервые с тех пор, как покинули берег Гаронны (четверг, 26 ноября). Здесь захваченный ими в плен человек из французской армии рассказал, что между Жаном д'Арманьяком и коннетаблем Франции были большие разногласия и коннетабль упрекал графа за бездеятельность и за то, что действия его войск не дают достойных результатов.
