Howck Black - История жизни Черного Ястреба, рассказанная им самим
Люди в Вашингтоне относились к нам очень хорошо, в особенности женщины. Мы побывали в большом доме совета - месте, где американцы хранят свои пушки, и во всех общественных зданиях, а затем отправились в крепость Монро. Там нас встретил сам командир крепости, который крепко пожал нам руки и, казалось, был очень рад нашему приезду. Все то время, что мы провели в крепости, он обращался с нами очень по-дружески и часто вел со мной беседы. Перед нашим отъездом он устроил для нас праздник и преподнес нам подарки, которые я собираюсь сохранить как память о хорошем человеке и храбром воине, ибо я обрел в нем родного брата.
Получив нового сопровождающего (майор Гарланд), мы наконец отправились к своим родным местам, избрав для этого долгий кружной путь. Великий Отец собирался навестить своих детей, живущих в больших городах в стороне, где восходит солнце, и желая показать их нам, приказал нашему проводнику провезти по всем этим местам.
Увидев Балтимор, мы были поражены его размерами, но офицер сказал нам, что есть города и побольше. Это было совсем уж удивительно. Мы побывали во всех общественных зданиях и увеселительных заведениях и везде вокруг нас собирались толпы любопытных. В это же время сюда приехал и наш Великий Отец, пользовавшийся, судя по всему, большой любовью своих белых детей, которые собирались вокруг него (так же, как и вокруг нас), чтобы обменяться с ним рукопожатием. Он пробыл в городе совсем недолго и уехал раньше нас.
Из Балтимора мы отправились на пароходе в большое селение, где белые чеканят медали и монеты (Филадельфия). Мы снова подивились на его величину, но наш военачальник сказал, что скоро мы увидим еще более обширные поселения. Я и не подозревал, что у белых есть такие огромные поселки, где живет столько людей. Нас опять приняли очень тепло: показали все большие заводы, корабли и пароходы. Мы побывали там, где делают деньги на монетном дворе и видели людей, которые этим занимаются. Они подарили нам несколько только что отчеканенных монет, которые выглядели очень красиво.
Я наблюдал, как проходят военные учения ополченцев. Одетые в красивую форму, они ловко проделывали разные боевые упражнения.
Однако у нас система военных учений намного лучше, чем у белых. Но раз теперь с войной покончено, я не буду впредь возвращаться к этой теме.
Подплывая к Нью-Йорку, мы увидели огромную толпу людей, собравшуюся в Касл-Гарден. Мы уже повидали немало удивительного на своем пути: большие селения, прекрасную горную дорогу, железную дорогу с поездами, корабли, пароходы и многое другое. Но сейчас нам предстояло увидеть нечто совсем необыкновенное. Нам сказали, что какой-то человек собирается подняться в воздух на воздушном шаре! Сначала мы не поверили этому, но вскоре с изумлением увидели, как он стал подниматься вверх, пока не исчез в облаках. Все мы были несказанно удивлены и один из наших юношей спросил у пророка, не к Великому ли Духу полетел этот человек.
После того, как шар улетел, мы сошли на берег и сели в экипаж, чтобы добраться до дома, где мы предполагали остановиться. Но не успели мы отъехать от пристани, как попали на улицу, до того запруженную народом, что экипаж не мог продвинуться ни на шаг. Тогда наш военачальник приказал кучеру ехать по другой улице и вскоре мы благополучно добрались до места. Правда, это был не тот дом, куда мы собирались вначале, но и здесь нас встретили радушно и предоставили хорошие комнаты, вкусную еду и все необходимое.
Когда мы приехали, вожди этого большого селения украсили свой самый большой дом совета и пригласили туда множество людей. Все они встретили нас очень дружелюбно и многие дарили нам подарки.
Нам старались показать все, что могло бы нас заинтересовать или доставить удовольствие. Мы побывали в Касл-Гарден, где впервые увидели фейерверк. Это было красивое зрелище, но куда менее величественное, чем пожар в прериях.
Мы посетили все общественные здания и увеселительные заведения, которые произвели на нас самое приятное впечатление.
Люди относились к нам очень сердечно. Женщины дарили нам маленькие красивые безделушки. Эти белолицые красавицы были очень добры и обходительны.
Среди тех, кто выказывал нам особое расположение, был и мой старый друг Крукс из Американской меховой компании. Я знал его давно и относился к нему с неизменным уважением: он любил наш народ и всегда был готов поделиться советом. Я горжусь его дружбой и всегда рад пожать ему руку.
Повидав все чудеса этого большого селения, мы отправились в обратный путь, с нетерпением ожидая часа, когда мы наконец увидим свой народ. В Олбании на пристани и прилегающих улицах собралось столько любопытных, что мы с трудом добрались до гостиницы.
Там мы пробыли совсем недолго, а затем выехали в Детройт. С этим местом у меня связано много приятных воспоминаний. Я ожидал встретить там своих старых друзей, но этим ожиданиям не суждено было сбыться. Не знаю, что с ними случилось. Может быть, все они уже умерли. Я не застал также и нашего старого отца (...нашего старого отца - имеется в виду Джозеф Монфор Стрит (1782-1840), который стал агентом по делам индейцев племени виннебаго в Прери-дю-Шейен в 1827 г. Позже - бригадный генерал иллинойской милиции. Будучи на посту индейского агента, последовательно стоял на страже их интересов.), который всегда был мне другом и никогда не упускал случая предложить мудрый совет.
Покинув Детройт, мы через несколько дней ступили на берег в Прери-дю-Шейен. Командир форта встретил нас очень радушно. Я зашел к отцу виннебагов (генерал Д. М. Стрит), которому я сдался после сражения на Бэд-Экс, и он очень обрадовался моему приходу. Я рассказал ему, что перед тем, как сдаться, оставил свой великий амулет у его вождей, и теперь, когда я вновь на свободе, хотел бы получить его, чтобы вручить своему народу незапятнанным. Отец виннебагов заверил меня, что амулет цел и он обязательно заберет его у своих вождей и перешлет мне. Надеюсь, он не забудет о своем обещании, как это всегда случается с белыми. Правда, виннебаги говорили, что он хороший отец и прекрасный человек и никогда не дает обещаний, которых не может выполнить.
Спускаясь по Миссисипи, я видел на ее западном берегу множество бледнолицых, поселившихся вокруг свинцовых копей на землях, которые мы отдали своему другу Дюбюку (Жюльен Дюбюк (1762-1810) первый белым поселенец в Айове, получивший от фоксов в 1788 г. право на разработку свинцовых копей на западном берегу реки Миссисипи, где ныне расположен город Дюбюк.) много лет назад. У меня это вызвало вполне естественное удивление, ведь я думал, что Великий Отец хочет, чтобы Миссисипи стала границей между его краснокожими и бледнолицыми детьми, которую они не должны будут нарушать. Так, действительно, было бы лучше и для тех и для других, и я искренне радовался такому решению. Но белых людей на западном берегу становилось все больше и они все ближе подбирались к нашим жилищам. Я всерьез опасаюсь, что через несколько лет они вновь начнут притеснять наш народ. Может быть, я и не доживу до этого, но такое время уже недалеко.
Когда мы прибыли на Рок-Айленд, было послано за Ке-о-куком и другими вождями. Они появились на следующий день, окруженные множеством молодых воинов. Все мы были рады видеть друг друга. Среди пришедших было много таких, кто потерял родных в прошлогодней войне. Я видел, как воспоминания о понесенной утрате вызвали у них на глазах слезы, но они старались улыбаться, приветствуя меня.
На следующее утро военачальник, который привез нас сюда, собрал совет в форте Армстронг. Ке-о-кук со своими людьми отправился туда, но я решил ждать, пока за мной пошлют. И действительно, вскоре пришел переводчик и сказал, что все собрались и ждут меня. Совет начался, как только мы подошли. Военачальник объявил, что собрал всех, чтобы передать меня Ке-о-куку. Потом он прочитал бумагу, в которой говорилось, что я должен следовать наставлениям Ке-о-кука и руководствоваться его советами во всех своих делах! Его требования были оскорбительны для моего достоинства и я с возмущением отверг их.
Не знаю, какую цель преследовал военачальник, произнося свою речь, и имел ли он действительно в виду то, о чем говорил, но уверен, что в этом не было никакой необходимости и ему не подобало вести себя так. Прежде мне часто приходилось слушать речи военачальников и самому говорить с ними, но никогда моя гордость и достоинство не попирались столь откровенно. Тем не менее, я сожалею о своей резкости и не хотел бы, чтобы меня поняли превратно.
На совете я встретил своего старого друга (полковник У. Давенпорт), с которым был знаком вот уже восемнадцать лет. Храбрый воин и замечательный человек, он всегда хорошо относился ко мне и нередко помогал добрым советом. Он тоже говорил обо мне на этом совете, но совершенно по-другому. Это была речь настоящего воина! Он сказал, что знает меня уже давно и все это время мы с ним были добрыми друзьями. И хотя в последней войне он сражался против меня, это не помешает ему протянуть мне руку дружбы. Он надеется, что то, что я увидел во время своего путешествия, заставило меня понять, как глупо воевать против белых, и я никогда больше не нарушу мира. Он в любое время будет рад меня видеть и помочь советом.
