Иосиф Сталин - Полное собрание сочинений. Том 12
Нужна ли она, эта “перекачка”? У нас нет разногласий насчёт того, что эта “перекачка”, как временная мера, нужна, если мы в самом деле хотим сохранить быстрый темп развития промышленности. А быстрый рост индустрии мы должны сохранить во что бы то ни стало, ибо он нужен не только для самой промышленности, но прежде всего для сельского хозяйства, для крестьянства, которое более всего нуждается теперь в тракторах, в сельхозмашинах, в удобрениях.
Можем ли мы сейчас уничтожить этот сверхналог? К сожалению, не можем. Мы должны его уничтожить при первой возможности, в ближайшие годы. Но мы его сейчас не можем уничтожить.
Так вот, этот сверхналог, получаемый в результате “ножниц”, и оставляет “нечто вроде дани”. Не дань, а “нечто вроде дани”. Это есть “нечто вроде дани” за нашу отсталость. Этот сверхналог нужен для того, чтобы двинуть вперёд развитие индустрии и покончить с нашей отсталостью.
Не означает ли это, что, беря этот добавочный налог, мы тем самым эксплуатируем крестьянство? Нет, не означает. Природа Советской власти не допускает какой бы то ни было эксплуатации крестьянства со стороны государства. В речах наших товарищей на июльском пленуме прямо сказано, что в условиях советских порядков эксплуатация крестьянства исключена со стороны социалистического государства, ибо непрерывный рост благосостояния трудового крестьянства является законом развития советского общества, а это исключает всякую возможность эксплуатации крестьянства.
Посилен ли этот добавочный налог для крестьянства? Да, посилен. Почему?
Потому, во-первых, что взимание этого добавочного налога происходит в условиях непрерывного улучшения материального положения крестьянства.
Потому, во-вторых, что у крестьянина есть своё личное хозяйство, доходы от которого дают ему возможность платить добавочный налог, чего нельзя сказать о рабочем, у которого нет личного хозяйства и который, несмотря на это, отдаёт все свои силы на дело индустриализации.
Потому, в-третьих, что размеры добавочного налога уменьшаются из года в год.
Правильно ли поступаем, называя этот добавочный налог словами “нечто вроде дани”? Безусловно, правильно. Этими словами внушается нашим товарищам одиозность, нежелательность добавочного налога и недопустимость его сохранения на долгий срок. Называя так добавочный налог на крестьянство, мы хотим сказать, что мы берём его не по желанию, а по нужде, что мы, большевики, должны принять все меры к тому, чтобы ликвидировать этот добавочный налог при первой возможности, как можно скорее.
Такова суть вопроса о “ножницах”, о “перекачке”, о “сверхналоге”, о том, что квалифицируется в вышеуказанных документах, как “нечто вроде дани”.
Бухарин, Рыков и Томский попытались было придраться к слову “дань” и стали обвинять партию в политике военно-феодальной эксплуатации крестьянства. Но теперь даже слепые видят, что это была нечестная попытка бухаринцев грубейшим образом оклеветать нашу партию. Теперь даже они сами вынуждены молчаливо признать, что с болтовнёй о военно-феодальной эксплуатации они провалились с треском.
Ибо одно из двух:
либо бухаринцы признают неизбежность в данный момент “ножниц” и “перекачки” средств из сельского хозяйства в промышленность,— и тогда они должны признать клеветнический характер своих обвинений и полную правоту партии;
либо они отрицают неизбежность в данный момент “ножниц” и “перекачки”, но тогда пусть скажут они об этом прямо для того, чтобы партия могла их зачислить в разряд противников индустриализации нашей страны.
Я мог бы, во всяком случае, сослаться на ряд речей Бухарина, Рыкова и Томского, где они без оговорок признают неизбежность в данный момент “ножниц”, неизбежность “перекачки” средств из сельского хозяйства в промышленность. А ведь это и есть признание формулы “нечто вроде дани”.
Что же, продолжают они стоять на точке зрения “перекачки”, на точке зрения сохранения “ножниц” в данный момент или нет? Пусть скажут они это прямо.
Бухарин. Перекачка нужна, но “дань” неудачное слово. (Общий смех.)
Сталин. Стало быть, по существу вопроса у нас нет разногласий, стало быть, “перекачка” средств из сельского хозяйства в промышленность, так называемые “ножницы”, добавочный налог, “нечто вроде дани” — является необходимым, но временным средством индустриализации страны в данный момент.
Очень хорошо. В чём же тогда дело, из-за чего шум? Не нравится слово “дань”, или “нечто вроде дани”, так как это выражение они считают неупотребительным в марксистской литературе?
Что же, поговорим о слове “дань”.
Я утверждаю, товарищи, что это слово давно уже получило права гражданства в нашей марксистской литературе, например, в статьях тов. Ленина. Это может удивить кое-кого из тех, которые не читают Ленина, но это факт, товарищи. Бухарин “разорялся” здесь насчёт того, что марксистская литература не может, будто бы, терпеть слова “дань”. Он возмущался и удивлялся по поводу того, что ЦК партии и вообще марксисты позволяют себе употреблять слово “дань”.. Но что же тут удивительного, если доказано, что это слово давно уже получило права гражданства в статьях такого марксиста, как тов. Ленин? Или, может быть,. Ленин не удовлетворяет требованиям марксиста с точки зрения Бухарина? Что же, скажите прямо, дорогие товарищи.
Возьмите, например, статью такого марксиста, как Ленин, “О “левом” ребячестве и о мелкобуржуазности” (май 1918 г.) и прочитайте там следующее место:
“Мелкий буржуа, хранящий тысчёнки, враг государственного капитализма, и эти тысчёнки он желает реализовать непременно для себя, против бедноты, против, всякого общегосударственного контроля, а сумма тысчёнок даёт многомиллиардную базу спекуляции, срывающей наше социалистическое строительство. Допустим, что известное число рабочих даёт в несколько дней сумму ценностей, выражаемую цифрою 1000. Допустим, далее, что 200 из этой суммы пропадает у нас вследствие мелкой спекуляции, всяческого хищения и мелкособственнического “обхода” советских декретов и советских распорядков. Всякий сознательный рабочий скажет: если бы я мог дать 300 из тысячи, пеною создания большего порядка и организации, я бы охотно отдал триста вместо двухсот, ибо при Советской власти уменьшить потом эту “дань”, скажем, до ста или до пятидесяти, будет совсем лёгкой задачей, раз порядок в организация будут налажены, раз мелкособственнический срыв всякой государственной монополии будет окончательно сломлен” (т. XXII, стр. 515).
Кажется, ясно. Не объявить ли тов. Ленина на этом основании сторонником политики военно-феодальной эксплуатации рабочего класса? Попробуйте, дорогие товарищи!
Голос. Всё-таки по отношению к середняку никогда не употреблялось понятие “дань”.
Сталин. Не думаете ли вы, что середняк ближе к партии, чем рабочий класс? Ну и марксист вы липовый. (Общий смех.) Если можно насчёт рабочего класса говорить о “дани”, насчёт рабочего класса, партией которого мы являемся, почему нельзя сказать то же самое насчёт середняка, который является всего-навсего нашим союзником?
Кое-кто из придирчивых людей может подумать, что слово “дань” в статье “О “левом” ребячестве” является у тов. Ленина обмолвкой, случайной обмолвкой. Проверка, однако, показывает, что подозрение придирчивых людей лишено всякого основания. Возьмите другую статью или, скорее, брошюру тов. Ленина “О продналоге” (апрель 1921 г.) и прочитайте там стр. 324 (т. XXVI, стр. 324). Вы увидите, что только что приведённая цитата насчёт “дани” дословно повторена там тов. Лениным. Наконец, возьмите статью тов. Ленина “Очередные задачи Советской власти” (т. XXII, стр. 448, март—апрель 1918 г.) и вы увидите, что Ленин и здесь говорит о “дани (уже без кавычек), платимой нами за нашу отсталость в деле организации всенародного учёта и контроля снизу”.
Выходит, что слово “дань” представляет в статьях Ленина далеко не случайный элемент. Это слово употребляется у тов. Ленина для того, чтобы подчеркнуть временный характер “дани”, поднять среди большевиков энергию и направить её на то, чтобы ликвидировать при первой возможности эту самую “дань”, платимую рабочим классом за нашу отсталость, за наши “неполадки”.
Выходит, что с выражением “нечто вроде дани” я нахожусь в довольно хорошей компании марксистов, в компании тов. Ленина.
Бухарин говорил здесь, что марксисты не должны терпеть в своей литературе слово “дань”. О каких это марксистах он говорил? Если он имел в виду таких, с позволения сказать, марксистов, как Слепков, Марецкий, Петровский, Розит и т. д., которые смахивают скорее на либералов, чем на марксистов, то возмущение Бухарина вполне понятно. Если же он имеет в виду настоящих марксистов, например, тов. Ленина, то надо признать, что слово “дань” давно уже получило среди них права гражданства, а Бухарин, мало знакомый с произведениями Ленина, угодил здесь пальцем в небо.
