А Свешников - Сионизм
Такие мысли могли бы быть подделкою, если бы они были написаны за последние десять лет. Но они были напечатаны, по крайней мере, 14 лет тому назад, что видно из копии, находящейся в Британском музее с 1906 года; в России эти протоколы были в обращении уже несколько лет перед тем.
Далее мы читаем: "С целью скрыть истинное положение вещей от неверных, дабы это не стало им известно раньше времени, мы замаскируем наши планы, якобы стараясь улучшить положение рабочего класса, и будем проповедовать новые великие экономические принципы: этим путем на почве наших экономических теорий вырастет оживленное разногласие".
Эти выдержки ясно знакомят нас со стилем Протоколов, когда они говорят о двух сторонах, которые имеют в виду. "Мы - это авторы, а "неверные" - те, о которых идет речь. В 14 протоколах это ясно можно видеть: "В этой разнице мышления и способа рассуждения между неверными и нами лежит печать нашего избранничества, как избранного народа, как высших человеческих существ, ясно отличающихся от неверных, которые обладают лишь инстинктивным и животным духом. Они способны наблюдать, но не способны предвидеть, они ничего не изобретают (кроме разных материальных вещей). Из этого ясно видно, что сама природа избрала нас для того, чтобы господствовать над миром и управлять им. Таков был издревле способ евреев делить человечество: в их глазах оно состояло только из евреев и неверных; каждый, кто не был евреем, был неверным.
Как пользуются в Протоколах словом "еврей", можно видеть из следующего места отдела 8: "До наступления возможности поручить ответственные посты нашим братьям без опасности для них, мы будем замещать высокие посты такими личностями, характер которых и все их прошлое вырыли пропасть между ними и их народом". Этот обычай выдвигать на первый план "фронт неверных" в целях сокрытия следов еврейского господства широко практикуется в настоящее время в финансовом мире. Размеры успеха в этой области, с тех пор, как слова эти были написаны, показывает случай на конвене в С. - Франциско, где для кандидатуры на президентский пост было выдвинуто имя Брандеса. Легко можно ожидать, что общественное мнение все более и более будет свыкаться с мыслью занятия высших государственных постов евреями, но, собственно говоря, это уже явилось бы лишь небольшим шагом вперед сравнительно с тем влиянием, которым в настоящее время пользуются евреи. Нет ни одной должностной функции американского президентского правления, в которой евреи тайно не принимали бы огромного участия и в настоящее время. Фактического занятия президентского кресла вовсе не нужно для еще большего усиления власти евреев; это могло бы принести пользу разве только в том отношении, чтобы споспешествовать исполнению известных вещей, точно совпадающих с планами, изложенными в Протоколах.
Еще одна особенность, которая привлекает внимание читателя, заключается в том, что в этих документах вовсе отсутствует тон увещания. Они вовсе не служат целям пропаганды и не стараются возбудить честолюбие или энергию тех, к кому они обращаются. Они холодны, как статьи закона, и их содержание строго фактическое, подобно статистическим таблицам. Нет в них призыва: "вставай, подымайся, рабочий народ", нет и истерических выкриков: "долой неверных". Если эти Протоколы действительно были составлены евреями в доверительном порядке или если они действительно содержат в себе основные положения еврейской мировой программы то, во всяком случае, предназначены они были не для агитаторов, но лишь для посвященных высших степеней и притом хорошо подготовленных и испытанных. Защитники еврейства иногда ставили вопрос: "Если бы такая еврейская мировая программа существовала, то возможно ли допустить, что евреи изложат ее письменно и опубликуют?". По-видимому, эти Протоколы в действительности излагались только устно теми, кто их докладывал. Нужно думать, судя по форме, в которой они стали известны, что это скорее лишь записи слышанного, сделанные одним из слушателей. Одни изложены подробно, другие кратко. С того времени, как они стали известны, не раз высказывалась мысль, что они представляют собой конспекты, которые были розданы по всей вероятности во Франции или в Швейцарии лицам, заинтересованным в еврейских делах. Попытка приписать им русское происхождение опровергается грамматическими признаками, изложенными в них взглядами и характером откликов на современные события.
Из всего строя Протоколов можно вывести заключение, что первоначально они являлись как бы лекциями, так как из них явствует, что цель их не убедить в необходимости принять известную программу, а лишь, осведомить о ней, как о такой, которую уже начали проводить в жизнь. В ней отсутствует призыв дружно сомкнуться и собраться с силами, равно как и приглашение высказать о ней свое мнение по существу. Напротив, в Протоколах ясно сказано, что всякий обмен мнений и всякие разъяснения нежелательны. "В то время, как мы проповедуем неверным свободу, мы сами будем держать наш народ и наших уполномоченных в совершенном повиновении". "Проект будущего государственного управления должен явится плодом творчества единого ума... Поэтому мы должны быть знакомы с планом действия, но споры о нем недопустимы, если мы не хотим разрушить его единства... Таким образом, вдохновенное творение нашего вождя не должно быть известно не только народным массам, которые разрушили бы его единство, но даже небольшому числу людей".
Если мы рассмотрим голое содержание Протоколов, то станет ясным, что очерненная в этих записях программа в то время, когда эти лекции читались, не являлась чем-то новым; ничто не указывает на недавнее происхождение ее. Тон ее - скорее тон религиозного завещания, которое передавалось особо доверенным и посвященным личностям из поколения в поколение. В ней нельзя найти отражения современного образа мыслей или живого воодушевления; только спокойная уверенность давно известных фактов и давней, проверенной опытом политики царит в ней. Впрочем, в самих Протоколах, по меньшей мере в двух местах, содержится указание на их возраст. В первом протоколе мы читаем: "Уже в давние времена мы были первыми, которые бросили в массы лозунги: "Свобода, Братство и Равенство". С тех пор избиратели, подобно попугаям, повторяли их бесчисленное количество раз; люди со всех сторон стекались к этой приманке и этим уничтожили благополучие человечества и истинную свободу личности... Считавшиеся умными и рассудительными в среде неверных не поняли всей двусмысленности этих слов, не поняли их внутреннего противоречия, не увидели, что в природе нет равенства..."
Второй намек на время составления Протоколов находится в 13 Протоколе: "Решение политических вопросов не дано никому, кроме тех, которые установили нашу политику и ведут ее уже в течение многих столетий". Весьма возможно, что это место имеет в виду тайный еврейский Синедрион, который существовал внутри известной еврейской касты из поколения в поколение. Нужно здесь вновь напомнить: ни авторы Протоколов, ни упомянутые там вожди не могут принадлежать к теперешнему правящему классу, так как вся их программа прямо враждебна интересам такого класса. Равным образом, они не могут принадлежать и к какой-нибудь национально-аристократической группе, подобной немецкому юнкерству, ибо методы, предложенные в программе, лишили бы эту группу всякого влияния. Они могут принадлежать только народу, который, не имея сам государственной власти в собственном смысле, ничего потерять не может, а выиграть может все и который сохранил себя в полной неприкосновенности среди всеобщего мирового распада. Этим признакам удовлетворяет только один народ.
Из всего духа Протоколов ясно видно, что лицо, их создавшее, само не стремится к почестям. Документы эти отличаются отсутствием всякого личного честолюбия. Все планы, цели и ожидания сливаются в одной цели: будущность Израиля; и эта будущность, по-видимому, может быть достигнута только одним способом: тщательным искоренением известных руководящих идей, присущих неевреям. Протоколы говорят о том, что было сделано раньше, о том, что делалось во время их записи, и о том, что еще остается сделать. По полноте разработки отдельных подробностей, по планомерности действий и по глубине понимания интимнейших источников человеческой деятельности, ничего подобного до сей поры не было известно. Протоколы поистине ужасны своим мастерским пониманием тайн жизни; ужасны и полным сознанием собственного превосходства, основанного на том знании, которым они проникнуты. Они поистине были бы достойны приговора, высказанного недавно евреями, что они являются творением вдохновенного безумца, если бы то, что содержится в них на словах, не отражалось в удобочитаемой для всех форме на страницах самой нашей жизни, в стремлениях и делах современности.
Критика по адресу нееврев, содержащаяся в Протоколах, справедлива. Ни одного положения о свойствах нееврейского духа и о легкости, с какой он поддается чужому влиянию, отрицать не приходиться. Самые тонкие нееврейские мыслители дали навязать себе веру в те же причины прогресса, которые были внушены рядовым умам путем злейшей и лукавой пропаганды.
