Витольд Новодворский - Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию
А Баторий, не тратя слов, действовал в это время оружием. Из Суража он отправился по течению реки Усвячи к крепости Усвяту. Во время похода соблюдался, по обыкновению, строгий порядок. Авангардом начальствовал полоцкий каштелян Волминский, на которого была возложена обязанность производить рекогносцировку местности. Она повсюду была пуста, так как жители, по приказанию Ивана, были взяты в армию или отправлены защищать крепости. За Волминским следовал польный гетман литовский Христофор Радзивилл с литовскими наемными отрядами, а за ним его отец великий гетман литовский Николай Радзивилл с литовскими добровольцами. Литовские войска шли впереди на расстоянии нескольких миль от главного корпуса, в котором находился сам король. Авангард этого корпуса составлял отряд, которым командовал надворный гетман Ян Зборовский; за ним шел с венгерской конницей Габора Бекеш. Далее, на расстоянии нескольких верст, следовала венгерская пехота под командой Карла Иштвана, а за ней уже сам король в окружении 800 стрелков. Замыкала движение польская конница и пехота под началом брацлавского воеводы князя Януша Збаражского. Орудия и иные тяжести тащили вверх по течению реки Усвячи, что представляло немалые трудности, но в лесистой и болотистой местности иного способа для их перевозки не было.
15 августа Литовцы первыми подступили к Усвяту. Узнав о приближении врага, жители посада зажгли свои дома и ушли под защиту стен крепости. Вскоре гарнизон крепости получил письмо от великого гетмана литовского с требованием сдачи. В противном случае, говорилось в письме, пощады не будет. Московиты ответили, что не могут прочесть литовского письма, так как у них нет никого, кто обучен грамоте не только литовской, но и московской. Дав такой ответ, они открыли пальбу по неприятелю, переправлявшемуся в это время через Усвячу. Но на следующий день, после того как король прислал на помощь литовцам несколько сотен поляков и венгров и те устроили ночью шанцы совсем близко к крепости, осажденные сдались, выговорив себе право свободного выхода из крепости с имуществом, которое каждый будет в состоянии вынести. Замок был отдан врагу в целости с 8 орудиями, 50 гаковницами, 143 ручницами и значительным количеством ядер, пуль и пороха. После сдачи оказалось, что гарнизон крепости состоял из 53 детей боярских (с 50 слугами), 345 стрельцов и 624 человек простого народа. Из гарнизона только 66 человек присягнули Баторию и отправились в Литву, остальные же возвратились на родину, за исключением, впрочем, крестьян, которые остались на месте; они принесли присягу на подданство королю.
Воеводы Михаил Вельяминов, Иван Кошкарев и стрелецкий голова Иван не хотели добровольно выходить из крепости; тогда их вывели силой и, по приказанию Батория, отправили в Витебск. На следующий день, 17 августа, король прибыл в Усвят и принял замок от великого гетмана литовского, который по этому случаю произнес длинную речь; Баторий ответил на нее кратко, выразив благодарность победителям. Успех литовцев вызвал некоторое чувство досады и зависти в поляках.
Осмотрев замок, Баторий двинулся дальше. Поход совершался в таком же порядке, как и прежде. Пришлось только вытащить из реки орудия и поставить их на колеса. Переход был сложен: к прежним затруднениям присоединился недостаток корма для лошадей, ибо в лесу было мало не только травы, но и вереска. Гейденштейн говорит вообще о недостатке съестных припасов вследствие того, что местность была безлюдна. Существовала еще другая дорога, по более плодородной местности, но длинная, притом перерезанная реками, так что пришлось бы строить много мостов. Дорожа временем, Баторий предпочел короткий путь.
22 августа король остановился на ночлег на реке Комле, впадающей в Ловать, 23‑го — у озера Долгое, где к нему доставили от Николая Радзивилла четырех пленных касимовских татар, пойманных казаками князя Острожского. Пленные принадлежали к легкому кавалерийскому отряду в 150 человек, высланному на разведку. Их подвергли допросу, каждого в отдельности, и они дали согласные показания. Они заявили, что московский государь запретил своим воеводам вступать в сражение с королевскими войсками в открытом поле, так как он сильно напуган известиями о многочисленности армии Батория: лазутчики донесли ему, что у короля более 100 000 хорошо вооруженных людей. Царь разрешил производить только нападения при удобном случае ради захвата в плен отдельных лиц, чтоб получить от них сведения о состоянии сил врага.
24 августа король оставался на месте, а 25‑го уже был на расстоянии двух миль от Великих Лук. Здесь к нему должен был присоединиться Замойский. В этот же день Баторий в сопровождении обоих литовских гетманов, каштеляна Зборовского и Габора Бекеша ездил осматривать Великие Луки[62], причем подъезжал так близко к крепости, что можно было легко его подстрелить. Гетманы останавливали короля, прося его проявить осторожность, но напрасно; он отвечал только, что уверен, будто ничто повредить ему не может. Из крепости и в самом деле стали стрелять и убили лошадь под слугой Христофора Радзивилла. 26 августа Баторий ездил вторично осматривать Великие Луки, но уже с другой стороны; он переправлялся вброд через Ловать.
В тот же день прибыл Замойский со своим отрядом. Оставив в Велиже две роты пехотинцев под командой ротмистров Свирацкого и Гойского, он выступил оттуда 11 августа. Вперед был выслан Дзялыньский со своим полком для постройки моста через Двину. Когда мост был готов, отряд Замойского переправился на правый берег и пошел на урочища Черная ость, Наранский город и Боброедов[63]. Многие солдаты, недавно поступившие на службу, так испугались трудностей пути, что совершенно упали духом и стали разбегаться в разные стороны. Но строгие наказания, которым Замойский подверг двух-трех дезертиров, восстановили дисциплину. По дороге было много мостов из длинных и очень толстых бревен, от ветхости пришедших в такое состояние, что солдатам пришлось немало потрудиться над их починкой. Это задержало войско в Боброедове на целые сутки.
Отсюда Замойский направился к речке Полоне, где 16 августа произошла небольшая стычка с татарами из московского войска. Выбрановский, командовавший передовым отрядом, был отправлен с гайдуками строить мост на Полоне. Оставив своих людей рубить деревья, он сам с одним поручиком поехал дальше осматривать дорогу, удалился от гайдуков почти на две версты и неожиданно наткнулся на татар. Выбрановский поскакал назад, пустив вперед поручика, конь которого вдруг поплелся шагов; тогда поручик спешился и побежал, укрываясь от врагов за деревьями. Татары гнались то за одним, то за другим до того места, где находился отряд Выбрановского. Здесь солдаты начали метать в татар топорики и копья и одного убили. Тогда татары, прихватив убитого, быстро ретировались[64]. Получив известие об этом происшествии, Замойский выслушал офицеров и распорядился, чтобы вперед, на расстояние двух-трех верст, высылались сторожевые отряды.
21 августа отряд Замойского повернул с главной дороги влево, чтобы соединиться с главной армией еще до ее прихода в Великие Луки, как того пожелал король, приславший Замойскому письмо. При урочище Дубай 22 августа опять произошла схватка с татарами, причем удалось захватить их начальника[65]. Пленного подвергли пытке, и он сказал, что московский государь запретил своим войскам вступать в сражение с врагом, однако от решительного боя не отказывается, а ждет момента, когда неприятельское войско поубавится.
В Лубаях Замойский узнал, что литовское войско первым придет к Великим Лукам. Это известие причинило ему великую досаду; он даже послал к королю письмо, в котором просил, чтобы король разрешил ему первым появиться у крепости. Вместе с тем канцлер приказал Дзялыньскому идти со своим полком скорым маршем днем и ночью без роздыху, чтобы только как‑нибудь опередить литовцев. Но тут пришло от короля письмо, успокаивавшее канцлера и советовавшее ему не спешить, так как у него еще достаточно времени, и Замойский велел солдатам двигаться обычным шагом. Пройдя урочище Рахново и переправившись через речку Санчиту, отряд остановился в поле, недалеко от лагеря главной армии[66] справа от литовского войска. Между литовцами и поляками началось соревнование. Великий гетман литовский поспешил отправить к Великим Лукам лазутчиков, но они не дошли до крепости, так как не могли найти брода на Ловати. Баторий тем временем разрешил спор между литовцами и поляками, согласно своему обещанию, в пользу последних.
На рассвете 26 августа канцлер выдвинулся к Великим Лукам с небольшим отрядом на рекогносцировку. В виду крепости он приказал искать брод, а сам тем временем с малым числом людей отправился к крепости по дороге, до такой степени топкой, что вскоре пришлось возвратиться назад; тем не менее ему удалось осмотреть крепость, скрывшись за холмом; задача была в том, чтобы определить место, где следует устраивать шанцы. Тут его посланцы вернулись с радостным известием, что найден брод; нашедшие его солдаты даже переправились на другой берег Ловати, но тотчас им пришлось вернуться назад, поскольку против них выдвинулся из крепости отряд русских.
