Геннадий Левицкий - В плену страстей. Женщины в истории Рима
Римляне столкнулись с необычным явлением; необычность не в самой войне (междоусобицы стали настолько частыми, что к ним привыкли), а в том, что ее вела (по выражению Флора, «словно вооружившись мечом мужской доблести») женщина. Пока Луций Антоний организовывал пострадавших от колонизаторской политики Октавиана, «Фульвия с сенаторами и всадниками из ее сторонников, с которыми она обычно совещалась, заняла Пренесте, даже посылая распоряжения в разные места» (Дион). Римская железная леди, как пишет Дион, «сама появлялась с мечом, раздавала пароль солдатам, и в многих случаях произносила речь перед войском».
Положение Октавиана стало близким к катастрофе — вот что значит отказать женщине. Кроме мятежей, Италию охватил голод, поскольку невозможно было подвезти продовольствие морским путем: Секст Помпеи, подчинявшийся сам себе, захватил Сардинию и Сицилию, а Гней Домиций Агенобарб (один из недобитых убийц Цезаря) контролировал Ионийское море. Поэтому Октавиан «часто через друзей предлагал Луцию и Фульвии примирение», но мир не устраивал воинственную женщину. Затруднения противника внушили Фульвии надежду, что наступил подходящий момент для полного его устранения.
Плутарх называет еще одну причину, по которой Фульвия упрямо шла к междоусобной войне: «беспокойная и дерзкая от природы, она вдобавок надеялась, раздув беспорядки в Италии, оторвать Антония от Клеопатры».
Непомерные амбиции и сгубили мятежников. Хитрый, коварный Октавиан возложил ответственность за братоубийственную войну на своих противников; на его сторону встали ветераны, так и не получившие земли из-за демагогии Фульвии. Римляне, уставшие от многолетних смут, не оказали широкой поддержки Антонию и Фульвии, поскольку были раздражены их нежеланием закончить ссору мирным соглашением.
Самые трагические события этой войны развернулись под этрусским городом Перузией (оттого война и называется Перузийской). В этом городе Октавиан осадил войско Луция Антония.
Перузия лежала на холме и была практически неприступна, но длительная осада поставила ее защитников на грань голодной смерти. «Подсчитав, сколько осталось продовольствия, Луций запретил давать его рабам и велел следить, чтобы они не убегали из города и не дали бы знать врагам о тяжелом положении осажденных. Рабы толпами бродили в самом городе и у городской стены, падая от голода на землю, питаясь травой или зеленой листвой; умерших Луций велел зарыть в продолговатых ямах, боясь, что сожжение трупов будет замечено врагами, если же оставить их разлагаться, начнутся зловоние и болезни» (Аппиан).
Войско Антония пыталось вырваться из окружения, но после многочисленных жертв было отброшено назад — в лишенный продовольствия город. Осталось одно: сдаться на милость победителя.
Луций Антоний получил прощение; впрочем, он был обязан жизнью не доброте мстительного и беспощадного Октавиана, а тому, что в руках его брата, Марка Антония, находилась половина римских владений. И еще живой и свободной оставалась Фульвия — женщина, которая была опаснее любого военачальника. Скрестить с ними меч молодой наследник Цезаря был не готов.
Октавиан утолил жажду мести прочими защитниками Перузии. «Большинство сенаторов и всадников, — пишет Дион, — были обречены на смерть. Рассказывают, что их не просто убивали, но приносили в жертву у алтаря старшего Цезаря — три сотни всадников и много сенаторов… Жители Перузии и прочие, захваченные там, в большинстве своем погибли, а сам город был полностью уничтожен огнем, кроме храма Вулкана и статуи Юноны».
Фульвии не было в осажденной Перузии; она собирала войска и отправляла их на помощь Луцию Антонию. Ее полководцу Планку удалось даже уничтожить легион Октавиана, но капитуляция Перузии сделала продолжение войны бессмысленной затеей.
В сопровождении трех тысяч всадников Фульвия отправилась к главным морским воротам Италии — Брундизию. «Из Брундизия она и отплыла на пяти военных кораблях, вызванных ею из Македонии» (Аппиан).
По крайней мере, одной цели Перузийской войной отчаянная женщина достигла: ей удалось оторвать Антония от Клеопатры. Получив «полное жалоб письмо от Фульвии», он «с двумястами судов вышел в море, взяв направление на Италию» (Плутарх).
Согласно Аппиану супруги встретились в Афинах, но Плутарх сообщает, что Фульвия «заболела и в Сикионе умерла». Впрочем, это не важно; главное, она умерла в Греции — вскоре после того, как покинула Италию.
Некоторые исследователи полагают, что Фульвию отравили. Вполне возможно. Эта женщина стала обузой Антонию, безумно влюбленному в Клеопатру; еще больше она мешала Октавиану пылко любившему власть. Неизвестно, какие потрясения ожидали бы Рим, если бы Фульвия не скончалась скоропостижно. И здесь древние авторы единодушны: Плутарх пишет, что смерть Фульвии «сильно помогла Антонию достигнуть согласия с Цезарем»; Ливии сообщает, что «Марк Антоний уже готовился к войне против Цезаря, но тут умирает Фульвия, столь мешавшая согласию двух вождей, и он заключает с Цезарем мир, а сестру его Октавию берет в жены».
Впрочем, кончина Фульвии лишь оттянула на десятилетие новую гражданскую войну, после которой исключительную власть над Римом получит Октавиан; Марк Антоний, лишившийся своей надежной опоры (жены) проиграет самую важную в своей жизни битву.
А семена, посеянные властной женщиной, римляне пожинали до конца истории собственного государства.
Фульвия приложила больше усилий, чем Гай Юлий Цезарь, чтобы уничтожить римскую республику. Используя своих мужей — самых известных в римской истории авантюристов, — она расчистила властной рукой дорогу первым римским императорам и изменила не только древний государственный строй, но и представления о роли женщины в римском обществе.
Такова история женщины, у которой, по словам Веллея Патеркула, «не было ничего женского, кроме тела». Можно отметить еще одно — привычку Фульвии, которая роднит ее со слабым полом: это слезы. Впрочем, она пользовалась ими не для выражения эмоций, а в качестве средства для достижения целей, а именно — власти над мужчинами.
Октавия
(69–11 годы до нашей эры)
Она была современницей властолюбивой Фульвии, жены Марка Антония, и коварной Ливии, жены Августа; но кажется, будто Октавия появилась рядом с ними из другого времени.
Да! Привычки и характер Октавии больше подходили для ранней республики с ее почти неограниченной властью мужчины над женщиной. Во времена, отличавшиеся строгостью нравов, отец семейства обладал в отношении своих детей правом «жизни и смерти». Если сын после кончины отца получал в наследство его права и собственность, то женщины получали только нового хозяина. Отец выдавал дочерей замуж по собственному усмотрению, заключая соглашение с отцом будущего зятя; при этом учитывались не чувства, а семейные интересы делового или политического характера.
Выйдя замуж, девушка попадала под власть нового главы семейства. Она не имела права владеть недвижимостью, семейным имуществом; и даже личными вещами, своим приданым римлянка распоряжалась через опекуна. Выходить из дома приличная римская матрона была обязана в сопровождении кого-либо.
Отец Октавии, как пишет Веллей, «происходил хотя и не из патрицианской, но достаточно видной всаднической фамилии, — человек основательный, безупречный, честный, богатый. Он был претором наряду со знатнейшими людьми, занимая в списке первое место. Благодаря своему положению он женился на Атии, рожденной Юлией».
Юлия была сестрой Гая Юлия Цезаря, и после удачной женитьбы род Октавия начал свое восхождение к вершинам власти. Наибольшего успеха добился сын Октавия и Атии — Октавиан (будущий император). Цезарь полюбил его, «как собственного сына, и когда ему исполнилось восемнадцать лет, взял его с собой на войну в Испанию и впоследствии также держал при себе, и никогда не давал ему ни пользоваться другим гостеприимством, кроме своего, ни передвигаться в другой повозке и почтил его, еще мальчика, должностью понтифика» (Беллей). Позже сенат объявит Октавиана патрицием, а историки будут выводить его род из эпохи древних полулегендарных римских царей.
Однако муж Атии, столь удачно начавший карьеру, всего этого не увидит. После претуры он «получил по жребию Македонию и был провозглашен императором, оттуда направился в Рим, чтобы выставить свою кандидатуру в консулы, но умер» (Веллей). Героине нашего очерка Октавии Младшей (была еще старшая сестра) исполнилось лишь 10 лет, когда она стала сиротой.
Впрочем, новый муж Атии, Луций Филипп, заботился о детях Октавия, как о собственных; около 55 года до н. э. он выдал Октавию Младшую замуж за Клавдия Марцелла — представителя старинного влиятельного рода. И это достоинство было не главным у мужа Октавии. Николай Дамасский пишет, что Октавиан имел привычку не обедать раньше десятого часа, «кроме как у Цезаря, Филиппа, или у женившегося на его сестре Марцелла, человека самого благородного среди римлян».
