Роджер Томас - Становление династии Тюдоров
В 1476 году это уже было и почти сработало. В июне 1482 года документы о наследстве Маргарет, оформленные еще десять лет назад (1472 год), пересматриваются и заверяются Эдуардом повторно. На этот раз (вероятно, король решил сменить тактику) условия иные: если Генрих возвращается в Англию и ведет себя лояльно по отношению к законной власти, он наследует большую часть состояния матери, порядка 400 фунтов стерлингов в год. В противном случае он не получает ничего. В 70-е годы Эдуард IV и Маргарет Бифорт не раз возвращались к идее брака между Генрихом Тюдором и принцессой Елизаветой Йоркской. Но их родители были в близком кровном родстве, что сами же и рассматривали как препятствие союзу детей, который по всем остальным статьям выглядел очень заманчиво.
Ничего нового так и не произошло до смерти Эдуарда IV 9 апреля 1483 года. Сохранять независимость Бретани и обеспечивать безопасность Тюдорам Франциску II становилось все труднее. Сами Тюдоры, казалось, не воспринимали свое положение трагически. В «комфортном» заключении Генрих возмужал и превратился в красивого молодого человека. Похоже, герцог в самом деле искренне к нему привязался.
Историк Бургундии Джин Молине, рассказывая о богатом убранстве дворца Франциска II, упоминает Генриха Тюдора — «красивого, элегантного господина». И дяде, и племяннику назначили определенное содержание. Это позволило им жить, как говорят, своим домом и иметь все, что приличествовало людям их круга. Домашняя челядь и охрана каждого из них хорошо оплачивалась. Управляющим и охранником Джаспера с 1476 года был Бертран дю Парк, один из военачальников герцога. В 1481–1482 гг. он получал 600 ливров в год на ведение хозяйства и «службу безопасности» старшего Тюдора. В эту сумму входили 40 ливров на личные нужды Джаспера.
Сначала бытом Генриха занимался Винсент де ля Ландэт. Но вскоре у него появились новые управляющие и заступники — Жан Гийомо, один из вассалов Франциска, и Луи де Кермене. В те же 1481–1482 г. г. они получали куда большую сумму — 2000 ливров. Кровь династии, текущая в жилах молодого Тюдора, требовала вести дом и хозяйство на высоком уровне. «Карманные расходы» Генриха составляли 620 ливров. 1 октября 1482 года де Кермене сменил Жан де Робийо, и содержание младшего Тюдора увеличилось до 2200 ливров в год.
Кризис в Англии
После смерти Эдуарда IV престол унаследовал его двенадцатилетний сын Эдуард V. Тут же произошел государственный переворот. Его инициатором был дядя нового монарха, Ричард, герцог Глостер. 26 июня 1483 года Ричард узурпировал власть и захватил трон Англии. Это никак не отразилось на Тюдорах, по-прежнему живших в Бретани, но позволило по-новому взглянуть на их роль в отношениях между герцогством, Англией и Францией: они представляли сильный дипломатический прессинг в контактах с новым английским владыкой. Как только стало известно о смерти Эдуарда IV, Франциск ослабил надзор за Генрихом Тюдором, почти полностью предоставив ему свободу передвижения. Это вызвало переполох в правительстве Вестминстера. Более того, в самый разгар борьбы между Ричардом Глостером и королевой Елизаветой Вудвиль (май 1483 года) сэр Эдуард Вудвиль вывел флот Англии за пределы Темзы и взял курс на Бретань. До герцогства, правда, дошли только два судна во главе с сэром Вудвилем, который искал убежища у Франциска II.
Придя к власти, Ричард начинает устанавливать мирные отношения с соседями. Послы Англии спешат в Бретань заверить Франциска в самых добрых намерениях Ричарда III и добиться того, что не удалось Эдуарду IV — выдачи Тюдоров.
Ричард пишет письмо Людовику XI в добрососедском и дружественном тоне. Ответ короля Франции от 21 июля — образец эпистолярной напыщенности — состоит из велеречивых обещаний «новому другу и королю Англии». 13 июля в Нант отправляется английский посол Томас Хаттон, каноник Линкольнского Собора. При нем письма Ричарда III, дающие Хаттону полномочия заключить мирный договор между Бретанью и Англией, наладить торговые и финансовые отношения двух государств. Это внешняя сторона дела, хотя и действительно важная. Но первостепенным и более деликатным поручением было разведать планы Франциска и сэра Эдуарда Вудвилля. Малейшую угрозу с этой стороны туг же надлежало устранить. Трудно поверить, что Хаттон не использовал возможности поднять «вопрос Тюдоров», но это так. В тот момент важнее было исключить другие англо-бретонские разногласия и любой ценой добиться мира. Другими словами, об изгнанниках на время предпочли не вспоминать.
С ответным визитом в Англию прибыл министр Бретани господин Франсуа Дюпон. Обмениваться послами Ричард III и Франциск II стали, надо признать, живо. 26 августа вслед за Дюпоном является Жорж де Мэнбье. В 1485 году он стал министром в правительстве Бретани. Но в 1483 году еще не имел такого государственного веса. Поэтому Франциск счел необходимым объяснить его кандидатуру на пост парламентера. Мотивы выглядели так: начиналось заседание парламента герцогства, государственные деятели высшего ранга не могли отлучаться из страны.
Тем временем «зеленый» де Мэнбъе отстаивал интересы Франциска II. При упоминаниях о Тюдорах Ричарду напомнили, что король Людовик все еще угрожает Бретани, что, как и во времена Эдуарда IV, Франциск рассчитывает на армию английских стрелков. Причем все расходы делились следующим образом: 4000 солдат берет на себя Англия, остальные 3000 оплачивает правительство Бретани. Это был совершенно откровенный намек новому королю на то, что стоит ему позволить хоть в чем-то ущемить интересы Франциска, тут же французы оккупируют часть побережья герцогства как раз напротив английской границы. Ситуация, сложившаяся летом 1483 года, не облегчила положение Генриха Тюдора: опасность не стала меньше. Хотя вряд ли он представлял теперь большую угрозу династии Йорков, чем раньше.
Маргарет Бифорт могла вздохнуть свободней и взглянуть на будущее своего сына и наследника даже с некоторым оптимизмом. Она все так же жаждала вернуть его в Англию. Хронист шестнадцатого века Эдуард Хол пишет, что после восхождения на трон Ричарда III Маргарет Бифорт и ближайший советник нового короля Генри Стэффорд, герцог Бекингем (он же племянник ее третьего мужа), снова призадумались о браке между Генрихом Тюдором и одной из дочерей Эдуарда IV. Скорее всего, речь шла о старшей — Елизавете Йоркской. Против такого союза был один — но какой! — аргумент: кровосмешение.
В разное время, начиная с 1470 года, представители духовенства самого высокого сана и служители закона — епископ Ротерэм Йоркский, епископ Мартон Илийский и епископ Элкок Вустерский — часто в присутствии Маргарет Бифорт обсуждали возможность, последствия и целесообразность брака молодого Тюдора и принцессы Елизаветы. Вариации на ту же «матримониальную тему» продолжались, видно, и в 1483 году. Как раз тогда Маргарет и начала осуществлять свой план возвращения сына на законное его место среди английской знати.
В то время в воздухе витала сенсация: не все ладно в королевстве Йорков. Внутри клана произошел раскол отнюдь не семейного характера. Ставки Тюдоров росли. Они стояли на пороге такой государственной и политической значимости, о которой не мечтали и в лучшие свои времена.
Глава 8. Борьба за трон
Узурпация власти Ричардом III сопровождалась драматическими событиями. Сначала исчезли его племянники: законный наследник трона Эдуард V и Ричард, герцог Йоркский. В конце июля 1483 года по Лондону поползли слухи, что они мертвы. Восстание герцога Бекингема в октябре закончилось трагически: 2 ноября его казнили.
Заговор Бекингема
В конце лета 1483 года Генрих Тюдор оказался в центре по меньшей мере двух заговоров против Ричарда III. Их участников сплотила неприязнь к королю, хотя причины возникновения тайных сговоров были разными, да и цели не одни и те же. Все же до определенного момента они действовали сообща, что объяснялось возмутительной дерзостью Ричарда: скорыми, незаконными казнями, жестокостью, которая была средством дворцового переворота и его последствием. Слухам о том, «что принцы в Тауэре убиты», верили.
Один заговор зрел в Брэкнокском замке Генриха Стэффорда, герцога Бекингема. Во главе его стоял епископ Илийский — Нортон. К 1483 году в династии Плантагенетов совершеннолетних представителей мужского пола было не густо: герцог Бекингем, Генрих Тюдор и король Ричард. Сейчас трудно судить, что было на уме у Бекингема в августе-сентябре 1483 года. Сегодня историки опровергают традиционную версию. Дескать, его возмутил отказ Ричарда вернуть Бекингему земли графства Херефорд. В свое время (1421 год) бабка герцога уступила их королевскому дому Ланкастеров. Когда же в 1471 году их род оказался на грани вымирания, Бекингем заявил законные права на Херефордшир. На самом деле Ричард III вернул поместья 13 июля 1483 года. Но «возврат собственности» не был документально оформлен. Все зависело от решения парламента. А пока герцог имел право получать доход с земель Херефордшира, начиная с Пасхи 1483 года. Так ли было это существенно для Бекингема, что он пошел против короля, или им двигало что-то другое? Разные умы, разные ответы. Есть, конечно, объяснение. Герцог был свидетелем крови и жестокости (часто неоправданной), перед которой не останавливался рвущийся к власти Ричард. Мог Бекингем после этого не опасаться за свою жизнь? И еще: сыновья Эдуарда исчезли, и он, герцог Бекингем, имел те же основания претендовать на корону Англии.
