Жан Мари Констан - Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн
Сознавая, что война, до крайности обострив разногласия между партиями, может сделать короля заложником триумвирата, Екатерина Медичи с 16 по 26 марта 1562 года направила Конде четыре письма, в которых поручала ему своих детей и королевство Францию. Перед лицом угрозы, исходившей от сильных воинственных дворянских кланов, она обратилась к принцу крови, который, по ее мнению, мог стать противовесом могущественному союзу Гизов и Монморанси.
Но герцог де Лиз опередил ее и буквально захватил короля. С двумя своими союзниками, коннетаблем и маршалом де Сент-Андре он 27 марта отправился в Фонтенбло и потребовал от королевы-матери немедленно вернуться в Париж. Жители столицы в большинстве своем были рьяными католиками, а следовательно, могли бы предотвратить государственный переворот, если бы протестанты решились его устроить. Екатерина Медичи отказалась возвращаться в столицу, понимая, что таким образом она окажется полностью во власти триумвиров. Но несмотря на оппозицию Антуана де Бурбона и королевы-матери, двор, столкнувшись с угрозой, исходившей от герцога де Низа, вынужден был отправиться в Париж. Регентша плакала от ярости и бессилия, но, склоняясь перед военной силой, вынуждена была стерпеть это публичное оскорбление.
Первая религиозная война
(март 1562 года — март 1563 года)
Реакция Конде не заставила себя ждать. 2 апреля 1562 года он с несколькими сотнями дворян-протестантов захватил Орлеан, один из наиболее крупных городов того времени. В считаные дни Орлеан стал столицей протестантской Франции, а взятие его войском Конде — сигналом для мобилизации дворян-гугенотов. При поддержке протестантского населения отрядам Конде удалось завоевать долину средней Луары и в, частности, города Блуа, Тур и Анже. 8 апреля 1562 года Конде издал манифест о том, что он принимает на себя командование армией, цель которой освободить короля и королеву-мать и заставить противника уважать религиозный мир (объявленный январским эдиктом), грубо нарушенный герцогом де Низом. Это заявление встретило многочисленные отклики за границей, прежде всего у германских князей, выказавших полное понимание политики Конде. Во Франции оно также было встречено с небывалым энтузиазмом: в долине Роны барон Адрет 27 апреля взял Баланс, а через три дня вступил в Лион, второй по величине город королевства, оказавшийся в руках протестантов. Волнения нарастали, большая часть территории была охвачена огнем, юг во главе с бароном Адретом противостоял юго-западу во главе с Блезом де Монлюком, пожаром войны были охвачены долина Луары, Берри, Пуату, Нормандия и Бургундия.
Пока в провинциях шли локальные бои, главные армии готовились к решающим сражениям. Армия короля состояла из немецких ландскнехтов и рейтар, швейцарских рекрутов, набранных в католических кантонах, и французских отрядов герцога де Лиза, пополнившихся новыми рекрутами. Все эти люди находились под командованием королевского наместника Антуана де Бурбона; под его началом числились также и триумвиры. Армия протестантов была малочисленней, но превосходила армию католиков по качеству: большинство старых солдат, уволенных при Франциске II, присоединилось к Конде. Гасконцы, беарнцы, уроженцы Лангедока, дворяне, участвовавшие в боях с испанцами, прибывали в Орлеан, где Конде и Колиньи распределяли их по ротам. Пасторы и офицеры ввели строгую дисциплину, заставляя всех блюсти евангельский образ жизни, так что пение псалмов чередовалось с военными учениями. Игра и грабежи были запрещены. Вначале эти принципы истово соблюдались, однако очень скоро нехватка денег заставила протестантов вести себя так, как вели себя армии тех времен, то есть жить за счет грабежа гражданского населения.
Первая большая битва состоялась во время осады Руана, продолжавшейся с 28 сентября по 26 октября 1562 года, в ходе которой от полученной раны скончался Антуан де Бурбон. Королевская армия, одержав победу, разграбила город. Второе сражение, состоявшееся 19 декабря 1562 года при Дре, стало решающим. Вначале преимущество было на стороне Конде, так как раненый Монморанси попал в плен, а его сын Монброн был убит. Герцог де Гиз со свежими отрядами находился в укрытии, не вступал в сражение и таким образом способствовал поражению коннетабля. Но в тот момент, когда люди Конде рассредоточились, Гиз неожиданно ринулся на них из укрытия. Только стратег Колиньи, не покинувший поле битвы, предположил, что Франсуа де Гиз готовит врагу ловушку, ибо он не увидел Гиза на поле боя. Как только Колиньи убедился, что все потеряно, он организовал отступление и, собрав остатки армии протестантов, увел их в безопасное место.
Последствия битвы были плачевны: два брата герцога де Гиза остались лежать на поле боя; один из них, Омаль, был ранен, другой, великий приор, мертв; смерть настигла маршала де Сент-Андре и Конде, попавшего в плен к Франсуа де Гизу Гиз оказался единственным оставшимся в живых вождем знати и вполне мог претендовать на роль победителя. Однако триумф его был недолгим: 24 февраля 1563 года во время осады Орлеана он был убит протестантом Польтро де Мере.
В результате военных действий политический пейзаж резко изменился: Екатерина Медичи вновь стала главной в игре. Из триумвиров в живых остался только коннетабль, но он постарел и вдобавок попал в плен. Вожди протестантов были разгромлены, но не раздавлены полностью. Пробил час политических перемен. Королева заключила мир в Амбуазе, за ним последовал эдикт, подписанный 19 марта 1563 года в том же городе. Амбуазский эдикт стал предтечей Нантского эдикта, который примут через тридцать пять лет. Сейчас же эдикт предоставлял сторонникам реформированной веры свободу совести, свободу отправления культа (но только в одном городе на каждый бальяж и во владениях сеньоров с правом высшего суда, если эти сеньоры не имеют на то возражений), а также разрешение строить храмы в городских предместьях. Какой, однако, путь прошло политическое сознание с 13 июля 1562 года, когда Парижский парламент объявил протестантов вне закона!
В поисках мудрости
Довольная своей победой над знатными дворянскими кланами, при том, что ни один из противников полностью не уничтожил другого, Екатерина Медичи начала проводить в жизнь новую политику — политику примирения и согласия, которая, по ее мнению, должна была стать частью нового мирового порядка, установленного Господом, как написал об этом в 1562 году поэт Ронсар в стихотворении к регентше. Соотнесенность с учением Платона, слова «милосердие и правосудие» (pietas etjusticia), вписанные в девиз Карла IX, в то время свидетельствовали о принятии как монархами, так и большей частью элиты идеалов флорентийского гуманизма конца XV века. Марсилио Фичино, философ итальянского Возрождения из Тосканы, считал, что истинный князь, добродетельный, искренний и праведный, должен стать для народа проводником, ведущим его вперед по тропам добронравия, в страхе перед Господом и в любви к нему. Королю не следует прибегать к насилию, ибо насилие эквивалентно тирании, король же должен руководствоваться правилами божественной мудрости, основанной на милосердии.
Справедливость, одна из основ девиза Карла IX, это справедливость мудрости, и, по утверждению Платона, заключает в себе скромность, умеренность, смирение и любовь к добродетели. Справедливость гарантирует мир, вознаграждает достойных и наказывает злых. Вкупе с милосердием, вторым столпом политической жизни королевства, посредством которого поддерживается связь с Богом, является королевское правосудие, наделенное правом ведения войны ради поддержания всеобщего порядка. Оно способствует созданию в обществе нового равновесия, достичь которого хотели руководители правительства периода регентства.
Екатерина Медичи вдвойне почитала философию неоплатоников, ибо, во-первых, была родом из Флоренции, а во-вторых, восторженной поклонницей своего свекра Франциска I, короля-неоплатоника, яркий образ которого предстает перед нами в работах Анн Мари Лекок. Жак Амио[9], написавший ряд книг, предназначенных для воспитания королевских детей, учил короля Карла IX «сапиенции» (sapientia), включавшей в себя, по его представлениям, благоговение перед Господом и поддержание августейшего величия. «Сапиенция» должна была дать Карлу IX возможность стать для своих подданных образцом короля-философа, описанного в диалоге Платона «Республика». В системе образования царственных отпрысков центральное место занимала история образцовых событий, которые должны были научить будущего монарха избегать случайностей в деле управления государством.
Платоновская философия власти противостояла образу тирании, олицетворением которой в период царствования Франциска II многие считали фактических правителей Гизов. Торжественный союз власти и философии был запечатлен художниками. Историк Дени Крузе описал картину работы Антуана Карона, где в центре изображен Карл IX, уступающий дорогу матери. За ним расположилась группа мужчин, представляющих божественные науки. Слева вперед выступает старик, вручающий монарху книгу, символизирующую знания, которыми обладает только божественный избранник. Знания эти приобретаются в процессе воспитания. Эта картина, хранящаяся в музее города Бове и получившая название «Вручение книги и меча», свидетельствует, что традиционная функция короля-полководца, защитника народа, теперь уступает первенство функции «великого знатока» всех наук.
